"Ромео и Джульетта", "Война и мир", жизнь, слэш, фанфики, дружба, люди - я о стольком хочу сказать, что, видимо, так не скажу и ничего. Как всегда бывает в таких случаях: ты начнёшь писать и вдруг понимаешь, что для тебя это уже
слишком ясно; настолько, что неважно, интересно или нет это остальным, тебе просто скучно писать такие банальности.
У меня вместо сердца словно поселилась птица.У меня вместо сердца словно поселилась птица - и не какая-нибудь там, а самый настоящий Джонатан Ливингстон. Да-да, та самая высокоразвитая чайка: белая, свободная, счастливая и спокойная, и при всём этом не гадит на вас с высоты!.. Каждый раз, когда я подхожу к зеркалу в вузе, то аж изумляюсь тому, какая бесконечно расслабленная и довольная моська смотрит на меня оттуда. Такая бывает у человека, который только что проснулся на мягкой постели под тёплым одеялом, съел вкусный завтрак и прочёл отличную книгу, а потом гулял и наслаждался природой, праздная сволочь, - и то далеко-о не у каждого. А мы и вовсе не такие, нет-с, мы учимся.))
И да, да, частенько со всеми бывает счастье, вот только это не обычная его вспышка, а долгое состояние, в котором я нахожусь с... ну, тот прощально-прощательный пост был уже следствием размышлений многих месяцев. И не то чтобы в делах всё хорошо, и не то чтобы я перестала раздражаться, просто всё стало как-то совсем легко, совсем иначе, и понимаешь, что уныние-апатия-раздражение - это те чувства, которые ты испытываешь по привычке и чтобы жизнь не была однообразна, а истинное твоё состояние - вот.
Всё не чудесно, не великолепно, не изумительно, всё просто наконец стало правильно - а значит, покойно, мирно и легко. Тот самый пятачок душевной гармонии, которую мы столь безуспешно ищем всю жизнь: в книгах, в людях, в религии, в убеждениях, в любви и дружбе. А я стою на его границе и то вхожу в него, то выхожу, будто шарик ослика Иа. Скоро мне оформят прописку, я перевезу туда вещи, поселюсь на этом пятачке окончательно и стану такой же невероятной занудой, как Лев Толстой. Кстати, кончается четвёртый том, и я в растерянности: что же читать дальше, что было бы столь же прекрасно?
Счастья вам, люди. Не такого же, а своего.
Ля-ля-ля, ля-ля-ля. Ля, ля.