Ешь, молись, люби. Но сначала всё-таки ешь.
Кусланд/Гилмор, "Эй". 422 слова. Драма.
Кусланд/Гилмор, "Эй".
***
— Эй, Рори! — кричит Эйнир Кусланд и шмыгает носом. Конечно, "р" по-прежнему похоже на "л", а кровь из разбитого носа мешается с соплями, но дочь тейрна настроена весьма решительно.
— Да, миледи?.. Эйнир.
Его "р" звучит куда более убедительно, совсем по-взрослому. Но сейчас Кусланд слишком занята, чтобы завидовать. Она оглядывается и переходит на заговорщицкий шёпот:
— А мабари у отца правда ощенилась?
— Ага! — радостно восклицает мальчик и сразу поправляет себя: — В смысле: "Ага, миледи".
— Вот генлок, — в точности как Фергюс, ругается Эйнир. — Так и знала, что наврали! И ключи не дают... Погоди-ка! — соображает она. — У тебя же есть ключи от амбара!
Им семь, и это их первое совместное приключение.
***
— Эй, Роланд! — шепчет юная Эйнир.
— Да, миледи? — с такими же горящими глазами отзывается сын банна.
— Они ушли. Давай!
Им четырнадцать, их взяли в Денерим. Они идут кутить!
...Тейрн Брайс поймает их через пять минут, и вместо глаз у них ещё долго будут гореть уши.
***
— Эй, Гилмор, — надменно окликает Эйнир Кусланд. — Ты на кухню? Пришли слуг, чтобы почистили мою броню.
Она подлинная аристократка, от идеальной причёски до платья без малейшей складочки.
— Да, миледи? — кивает Роланд, и слова дочери тейрна не звучат для него обидно.
Им шестнадцать, и они уже совсем взрослые. Слишком взрослые, чтобы забыть о сословных различиях.
***
— Эй, сэр Гилмор, — чопорно тянет Эйнир Кусланд.
— Да, миледи? — не оборачиваясь, отвечает рыцарь.
— Ты слишком долго возишься. Заканчивай, — приказывает Кусланд и уходит.
Она безуспешно пытается скрыть улыбку, Роланд начинает убираться в два раза быстрее. Им восемнадцать. Они влюблены слишком сильно, чтобы помнить о каких-либо различиях, но понимают, что другим лучше не знать об этом.
***
— Эй, Гилмор, — неуверенно зовёт Эйнир ночью.
— Да, миледи? — хрипло откликается рыцарь, и Кусланд облегчённо вздыхает.
Это будет их самое лучшее совместное приключение.
***
— Эй, Роланд! — отчаянно кричит Эйнир на пороге залы, и этот крик выражает всё то, что она не успевает сказать.
Гилмор с трудом удерживает вороты от ударов солдат Хоу. Он понимает всё, что вошло в это "Эй!", и прощально улыбается.
Им двадцать, и они ещё не знают, что переживут эту ночь.
***
— Эй, Рори, — нежно произносит Эйнир.
Она сидит в пыточной камере эрла Хоу рядом с обезображенным трупом лучшего друга, любимого человека, несостоявшегося жениха. Ей по-прежнему двадцать, но всё её лицо покрыто шрамами, а душа, кажется, только что умерла.
Йован/Сурана, "Правильная жена". 190 слов.
Йован/Сурана,"Самообман" "Правильная жена".
Это был обычный обман. Игра в "я такая беспомощная, ты мне так нужен", а ход её прост: "Помоги мне достать эту книгу, Йован" и "Йо-ован, я опять испортила своё зелье! Объяснишь, как правильно?" И плевать, что Сурана — одна из самых способных учениц, а Йован не разбирается в травологии. И, разумеется, друг вовсе не заметил, как щедро эльфийка плещет в каждое зелье нейтрализующий экстракт.
...А потом появляется Лили, и всё это становится уже неважным. А потом Лили предаёт его, и неважной становится уже она...
И теперь, столько дней спустя, обманывать куда сложнее. Сурана — Серый Страж, Сурана — герой Ферелдена, Сурана — могущественнейший маг, и Йован прекрасно знает это. Но когда эльфийка хлопает ресницами и, как обычно, говорит, что у неё ничего не получается, Йован откладывает книгу и спешит на помощь. И когда Сурана кричит из-за кошмаров во сне, Йован лишь обнимает её и успокаивающе шепчет ласковые слова.
И разве важно, что привидевшееся Суране в Тени куда страшнее всего, что Йован может выдумать? И какая разница, что эта хибара в лесу едва не полностью построена Стражницей, а живут они здесь, лишь пока у Сураны хватает сил защищать их от храмовников?
Каллен/Амелл, Йован/Амелл, Андерс. "Небольшое препятствие". Затрудняюсь определить жанр, 233 слова.
Каллен/Амелл, Йован/Амелл, Андерс. "Небольшое препятствие".
— Это неправильно, — шепчет Каллен, прижимая Амелл к стене. — Ты же маг, а я храмовник...
Амелл молча кивает. Она совершенно согласна: храмовники мерзкие и магу целоваться с одним из них — словно предавать весь Круг. Но именно Каллен дежурит в коридоре у трёх статуй, и именно там, говорит Йован, спрятаны нужные записи. А значит — она отвлекает Каллена, Йован тащит книгу, а уж потом, потом... Йован говорит, это дневник самого Андерса. Того самого, который нашёл способ сбежать из Башни!..
— Это неправильно... — бормочет Каллен, но остановиться уже не может.
Храмовник целует её в шею, и Амелл вздрагивает от омерзения. Обидно! Он хороший парень, а она ничего, ничего к нему не чувствует... интересно, а если бы он был не храмовником?.. Но нет. Ему всё равно не сравниться с Йованом. Амелл закрывает глаза и мечтает, как сбежит из Башни, как спрячется хорошо-хорошо, уйдёт куда-нибудь в горы или покинет Ферелден. Она представляет, как будет встречать Йована по утрам миской горячей еды, а вечером он будет петь ей или рассказывать истории... Губы девушки сами собой растягиваются в улыбке. Амелл ловит её, пытается удержать, заставляет себя продолжать улыбаться, и когда храмовник отлипает от её шеи, то омерзение тщательно скрыто. А что лицо перекошено, так это от страсти, любимый. Я так о тебе мечтала. Да-да, именно об этом — куда ж ты, скотина, лезешь — Йован, Йован, давай быстрее уже, поздно будет ведь — проклятье, точно поздно — да где же ты, Йован?..
Йован/Сурана, Каллен/Сурана, "Об омутах", сарказм, 95 слов.
Йован/Сурана, Каллен/Сурана, "Об омутах".
У Йована нежные руки и тихий голос. У Йована спокойная улыбка и добрый взгляд. Йован настолько порядочный, настолько искренний парень... Поэтому, когда Каллен мстительно рассказывает Суране, что этот самый Йован занимается магией крови, эльфийка лишь крутит пальцем у виска. Когда Каллен, хорошенько проследив за соперником, возвращается к ней с новыми сведениями, Сурана просто посылает его. Когда Каллен в запале добавляет, что Йован не просто влюблен в храмовницу, но и спит с ней, Сурана посылает его уже матом.
Йован настолько тихий, настолько беспроблемный парень... Нужно быть полным идиотом, чтобы подумать, что он способен на нечто подобное!
Логейн|Сурана, "1+2+3..."; юмор, наверное. 88 слов.
Логейн|Сурана, "1+2+3..."
Тейрн Логейн был невероятно занят в последнее время. Один.
Даже воины-долийцы ухитряются казатся хрупкими, что уж говорить об их сородичах из Башни Круга?.. Два.
У магов в ходу длинные волосы, а среди эльфийского народа весьма распространены густые ресниц — три.
И сложив все эти простые факты, Сурана каждый разговор думает: а тэрн вообще в курсе, что он парень, а не девушка?
Тейрн Логейн/Сурана, "Родина". Драма, 227 слов. Danger: stupid hysteric Surana.
Логейн/Сурана(ж), "Родина".
Когда тейрн смотрит так, Суране хочется прикрыться руками. А потом — сказать какую-нибудь глупость. Жалко похвастаться: "Я — Серый Страж, я прошла Глубинные Тропы, я убила Матку Порождений Тьмы! Я не хуже Вас, уберите из глаз это свое презрение!" Бессмысленно оправдаться: "Да, я маг! И что с того?! Я не слабее, чем Вы!" Обоснованно заметить: "Что? Думаете, это омерзительно — то, что я сплю с мужчиной до свадьбы? А Вы не забыли, кто именно меня трахал?!" Суране хочется вцепиться в руку тейрну, закричать, устроить истерику. "Я не хуже, не хуже Вас! Не смотрите так, не смейте!"
Но взгляд тейрна равнодушно скользит по лицу эльфийки — так же, как по смятым простыням, перевернутому креслу, упавшему одеялу. И Сурана знает: тейрн сейчас не думает ничего из этого, он думает о своей стране.
Логейн в натянутых обратно штанах расхаживает по комнате, и Сурана почти что видит, как в голове полководца стучат мысли об укреплениях, численности Порождений Тьмы, расстановке войск... И магичка, какой бы истеричкой она не была, не смеет ровнять какие-то свои переживания с мыслями о родной стране. Она тихонько сползает за одеялом, стараясь не привлекать внимание тейрна, укрывается едва не с головой и пытается забиться в стену. И понимает, что если за день до важнейшей битвы думает не о своей стране, то, наверное, она всё-таки хуже тейрна. И именно это — та причина, по которой её не уважает Логейн.
Кусланд/Гилмор, "Эй".
***
— Эй, Рори! — кричит Эйнир Кусланд и шмыгает носом. Конечно, "р" по-прежнему похоже на "л", а кровь из разбитого носа мешается с соплями, но дочь тейрна настроена весьма решительно.
— Да, миледи?.. Эйнир.
Его "р" звучит куда более убедительно, совсем по-взрослому. Но сейчас Кусланд слишком занята, чтобы завидовать. Она оглядывается и переходит на заговорщицкий шёпот:
— А мабари у отца правда ощенилась?
— Ага! — радостно восклицает мальчик и сразу поправляет себя: — В смысле: "Ага, миледи".
— Вот генлок, — в точности как Фергюс, ругается Эйнир. — Так и знала, что наврали! И ключи не дают... Погоди-ка! — соображает она. — У тебя же есть ключи от амбара!
Им семь, и это их первое совместное приключение.
***
— Эй, Роланд! — шепчет юная Эйнир.
— Да, миледи? — с такими же горящими глазами отзывается сын банна.
— Они ушли. Давай!
Им четырнадцать, их взяли в Денерим. Они идут кутить!
...Тейрн Брайс поймает их через пять минут, и вместо глаз у них ещё долго будут гореть уши.
***
— Эй, Гилмор, — надменно окликает Эйнир Кусланд. — Ты на кухню? Пришли слуг, чтобы почистили мою броню.
Она подлинная аристократка, от идеальной причёски до платья без малейшей складочки.
— Да, миледи? — кивает Роланд, и слова дочери тейрна не звучат для него обидно.
Им шестнадцать, и они уже совсем взрослые. Слишком взрослые, чтобы забыть о сословных различиях.
***
— Эй, сэр Гилмор, — чопорно тянет Эйнир Кусланд.
— Да, миледи? — не оборачиваясь, отвечает рыцарь.
— Ты слишком долго возишься. Заканчивай, — приказывает Кусланд и уходит.
Она безуспешно пытается скрыть улыбку, Роланд начинает убираться в два раза быстрее. Им восемнадцать. Они влюблены слишком сильно, чтобы помнить о каких-либо различиях, но понимают, что другим лучше не знать об этом.
***
— Эй, Гилмор, — неуверенно зовёт Эйнир ночью.
— Да, миледи? — хрипло откликается рыцарь, и Кусланд облегчённо вздыхает.
Это будет их самое лучшее совместное приключение.
***
— Эй, Роланд! — отчаянно кричит Эйнир на пороге залы, и этот крик выражает всё то, что она не успевает сказать.
Гилмор с трудом удерживает вороты от ударов солдат Хоу. Он понимает всё, что вошло в это "Эй!", и прощально улыбается.
Им двадцать, и они ещё не знают, что переживут эту ночь.
***
— Эй, Рори, — нежно произносит Эйнир.
Она сидит в пыточной камере эрла Хоу рядом с обезображенным трупом лучшего друга, любимого человека, несостоявшегося жениха. Ей по-прежнему двадцать, но всё её лицо покрыто шрамами, а душа, кажется, только что умерла.
Йован/Сурана, "Правильная жена". 190 слов.
Йован/Сурана,
Это был обычный обман. Игра в "я такая беспомощная, ты мне так нужен", а ход её прост: "Помоги мне достать эту книгу, Йован" и "Йо-ован, я опять испортила своё зелье! Объяснишь, как правильно?" И плевать, что Сурана — одна из самых способных учениц, а Йован не разбирается в травологии. И, разумеется, друг вовсе не заметил, как щедро эльфийка плещет в каждое зелье нейтрализующий экстракт.
...А потом появляется Лили, и всё это становится уже неважным. А потом Лили предаёт его, и неважной становится уже она...
И теперь, столько дней спустя, обманывать куда сложнее. Сурана — Серый Страж, Сурана — герой Ферелдена, Сурана — могущественнейший маг, и Йован прекрасно знает это. Но когда эльфийка хлопает ресницами и, как обычно, говорит, что у неё ничего не получается, Йован откладывает книгу и спешит на помощь. И когда Сурана кричит из-за кошмаров во сне, Йован лишь обнимает её и успокаивающе шепчет ласковые слова.
И разве важно, что привидевшееся Суране в Тени куда страшнее всего, что Йован может выдумать? И какая разница, что эта хибара в лесу едва не полностью построена Стражницей, а живут они здесь, лишь пока у Сураны хватает сил защищать их от храмовников?
Каллен/Амелл, Йован/Амелл, Андерс. "Небольшое препятствие". Затрудняюсь определить жанр, 233 слова.
Каллен/Амелл, Йован/Амелл, Андерс. "Небольшое препятствие".
— Это неправильно, — шепчет Каллен, прижимая Амелл к стене. — Ты же маг, а я храмовник...
Амелл молча кивает. Она совершенно согласна: храмовники мерзкие и магу целоваться с одним из них — словно предавать весь Круг. Но именно Каллен дежурит в коридоре у трёх статуй, и именно там, говорит Йован, спрятаны нужные записи. А значит — она отвлекает Каллена, Йован тащит книгу, а уж потом, потом... Йован говорит, это дневник самого Андерса. Того самого, который нашёл способ сбежать из Башни!..
— Это неправильно... — бормочет Каллен, но остановиться уже не может.
Храмовник целует её в шею, и Амелл вздрагивает от омерзения. Обидно! Он хороший парень, а она ничего, ничего к нему не чувствует... интересно, а если бы он был не храмовником?.. Но нет. Ему всё равно не сравниться с Йованом. Амелл закрывает глаза и мечтает, как сбежит из Башни, как спрячется хорошо-хорошо, уйдёт куда-нибудь в горы или покинет Ферелден. Она представляет, как будет встречать Йована по утрам миской горячей еды, а вечером он будет петь ей или рассказывать истории... Губы девушки сами собой растягиваются в улыбке. Амелл ловит её, пытается удержать, заставляет себя продолжать улыбаться, и когда храмовник отлипает от её шеи, то омерзение тщательно скрыто. А что лицо перекошено, так это от страсти, любимый. Я так о тебе мечтала. Да-да, именно об этом — куда ж ты, скотина, лезешь — Йован, Йован, давай быстрее уже, поздно будет ведь — проклятье, точно поздно — да где же ты, Йован?..
Йован/Сурана, Каллен/Сурана, "Об омутах", сарказм, 95 слов.
Йован/Сурана, Каллен/Сурана, "Об омутах".
У Йована нежные руки и тихий голос. У Йована спокойная улыбка и добрый взгляд. Йован настолько порядочный, настолько искренний парень... Поэтому, когда Каллен мстительно рассказывает Суране, что этот самый Йован занимается магией крови, эльфийка лишь крутит пальцем у виска. Когда Каллен, хорошенько проследив за соперником, возвращается к ней с новыми сведениями, Сурана просто посылает его. Когда Каллен в запале добавляет, что Йован не просто влюблен в храмовницу, но и спит с ней, Сурана посылает его уже матом.
Йован настолько тихий, настолько беспроблемный парень... Нужно быть полным идиотом, чтобы подумать, что он способен на нечто подобное!
Логейн|Сурана, "1+2+3..."; юмор, наверное. 88 слов.
Логейн|Сурана, "1+2+3..."
Тейрн Логейн был невероятно занят в последнее время. Один.
Даже воины-долийцы ухитряются казатся хрупкими, что уж говорить об их сородичах из Башни Круга?.. Два.
У магов в ходу длинные волосы, а среди эльфийского народа весьма распространены густые ресниц — три.
И сложив все эти простые факты, Сурана каждый разговор думает: а тэрн вообще в курсе, что он парень, а не девушка?
Тейрн Логейн/Сурана, "Родина". Драма, 227 слов. Danger: stupid hysteric Surana.
Логейн/Сурана(ж), "Родина".
Когда тейрн смотрит так, Суране хочется прикрыться руками. А потом — сказать какую-нибудь глупость. Жалко похвастаться: "Я — Серый Страж, я прошла Глубинные Тропы, я убила Матку Порождений Тьмы! Я не хуже Вас, уберите из глаз это свое презрение!" Бессмысленно оправдаться: "Да, я маг! И что с того?! Я не слабее, чем Вы!" Обоснованно заметить: "Что? Думаете, это омерзительно — то, что я сплю с мужчиной до свадьбы? А Вы не забыли, кто именно меня трахал?!" Суране хочется вцепиться в руку тейрну, закричать, устроить истерику. "Я не хуже, не хуже Вас! Не смотрите так, не смейте!"
Но взгляд тейрна равнодушно скользит по лицу эльфийки — так же, как по смятым простыням, перевернутому креслу, упавшему одеялу. И Сурана знает: тейрн сейчас не думает ничего из этого, он думает о своей стране.
Логейн в натянутых обратно штанах расхаживает по комнате, и Сурана почти что видит, как в голове полководца стучат мысли об укреплениях, численности Порождений Тьмы, расстановке войск... И магичка, какой бы истеричкой она не была, не смеет ровнять какие-то свои переживания с мыслями о родной стране. Она тихонько сползает за одеялом, стараясь не привлекать внимание тейрна, укрывается едва не с головой и пытается забиться в стену. И понимает, что если за день до важнейшей битвы думает не о своей стране, то, наверное, она всё-таки хуже тейрна. И именно это — та причина, по которой её не уважает Логейн.
@темы: Игры: Dragon Age, Игры, Творчество
-
-
03.07.2011 в 12:47-
-
03.07.2011 в 12:53Спасибо. Да, забавно вышло.