***
Элли всплеснула руками.— Опять?
Тильт вздрогнул и попытался заслонить дорожный мешок, но понял, что это бесполезно, и лишь исподлобья взглянул на приёмную мать.
— Всё равно сбегу! — отчаянно крикнул он. — Не хочу, не могу, не могу я здесь жить!
— Но Тильт...
— Что «Тильт»?! Кем я здесь стану, булочником?.. Заведу жену и детишек — вот и все достижения?! Я хочу приключений! Я хочу прожить настоящую жизнь! Не такую серую, как ваша!..
У Элли опустились руки.
— Тильт… ты не понимаешь, как тяжела жизнь героя. С тобой ведь уже и Болетт, и Дерк разговаривали!.. Старейшие, умнейшие люди нашего города!..
Тильт закатил глаза.
— О, да, со мной говорили пекарь и садовник... пойми, я не хочу, как ты! Я не хочу считать умнейшими людьми пьянчугу и торгаша! Что они могут знать о жизни?! О настоящей жизни — а не этом болоте?!
— Хорошо... — Элли отвернулась к окну. — Раз ты так твёрдо решил уйти... видимо, я не смогу тебя удержать. Дай я соберу тебе еды в дорогу. И… зайди в трактир перед уходом, у Лайда найдётся, что тебе сказать...
Она украдкой вытерла слёзы и пошла на кухню. Тильт печально смотрел ей вслед две минуты, после чего схватил мешок и прыгнул в окно. Ещё чего, будет он ждать!..
Это была уже пятая попытка сбежать из серого городка, в насмешку названного Геройвилль, и на этот раз всё должно было получиться. Тильт прошмыгнул под вывеской «Трактир Лайда», фыркнул и побежал по дороге. Что старый дурень Лайд может ему сказать?.. Мать считает его совсем дураком, если думает, что он снова попадётся на эту удочку! Пока Лайд будет рассказывать свои глупости о призраках, мама снова соберёт деревню, и ему не дадут никуда уйти. Опять.
— Эй, Тильт!
Он напрягся, как пойманный в чужом огороде вор.
— А... Болетт... — постарался он ответить как можно спокойнее.
Пекарь усмехнулся в ответ.
— Куда это ты собрался?
— Да вот, несу Аннет-ведьме кое-какие травы…
Болетт окинул взглядом огромный мешок за спиной Тильта и хмыкнул.
— Не надумал ко мне в ученики? Я ж тебе слово даю: пекарню тебе оставлю. Чего не веришь? Своих-то детей у меня уже не будет...
Тильт покосился на конец улицы. Там уже были Лайд-трактирщик, торговец Дерк и ещё несколько мужчин... неужели мама успела собрать толпу?!
— Спасибо! Спасибо, я обязательно подумаю, прямо сейчас, пока!... — и Тильт понёсся по дороге.
— Береги себя! — бросил ему вслед пекарь и покачал головой.
***
Тильт Кровавоё Копьё смотрел на табличку рядом с воротами. «Геройвилль». Он стоял так уже полчаса — думал о своём, никак не мог войти внутрь. Надо было подготовиться.Как глуп он был, что ушёл отсюда. Сколько времени прошло с тех пор...
Тильт покачал головой. Как бы он хотел снова стать прежним — наивным, мечтательным юнцом! Забыть, что чемпион арены Шмель, которым он так восхищался, победил лишь потому, что подкупал противников; не помнить, что их славная королева — мелочная, тщеславная истеричка; не знать, насколько прогнило их королевство, не ведать, как легко предают друзья, понятия не иметь, насколько же плевать на них всех богам... ох..
Тильт зажмурился. Забывай, забывай, забывай! Оставь всё за стенами этого города!.. Войди и снова стань собой, проживи свою жизнь булочником, или садовником, или охотником; заведи семью, расти детей, будь счастлив!..
Тильт открыл глаза. На секунду получилось — поверить, что ему удастся вернуться к прежней, счастливой жизни. Этот момент нельзя было упускать, и он торопливо вошёл в город.
Его узнали быстро. Сначала за спиной раздавались шепотки, потом его обступили горожане.
— Тильт, ты вернулся! — кричал Лайд-трактирщик.
— Как мы рады, что ты в порядке! — улыбался пекарь Болетт. — Мы слышали, ты прошёл всю арену без единого проигрыша! До тебя такое удавалось только Большому Топору!
— Ещё Шмелю, — поправил Лайд.
Тильт поморщился.
— А... точно. Шмелю... — Болетт почесал в затылке. — Тильт, сынок, если ты передумал насчёт пекарни, у меня по-прежнему нет детей, — он подмигнул. — У меня не так много времени осталось, чтобы поделиться секретами мастерства, но...
— Это стало бы честью для меня.
Болетт и Лайд переглянулись.
— Да, видать, и правда нагеройствовался, — протянул пекарь. — Ну да не смеем тебя задерживать. Беги скорей к Элли.
Тильт кивнул и помчался к дому матери. Трактирщик и пекарь проводили его взглядами.
— Молодец парнишка. Вовремя завязал, — протянул Лайд Большой Топор.
— Да… ну это ж надо! Пройти всю Арену! – продолжал восхищаться Семь Ножей. – Как думаешь, он-то честно прошёл? Или как Шмель?
— Что ты! — подключилась к разговору Латта-Разрушитель. – Его же растила сама Кровавая Элли. Конечно, он прошёл её честно!..
Сказка об ограх.
В тот же день написала, но она... как была у меня под большим сомнением, так и осталась. Так или иначе — пусть лежит.
Первая фраза — цитата из "Jade Empire". Императоры и големы — туда же; собственно, после "Jade Empire" и писалось. Первая сказка — тоже размышления на тему "Jade Empire", но по духу она скорее "Fable".
«Помните: огры — не развитая, культурная раса, это всего лишь звери, которые носят броню. Не пытайтесь договориться с огром или понять его: при виде людей это чудовище впадает в такую ярость, что остановить его невозможно. Война с ограми ведётся уже двадцать лет с переменным успехом. Но все мы надеемся с помощью новых големов императора очистить наконец наши леса от этих монстров».
Бестиарий Империи, том 3.
Когда боги населяли Землю, каждому роду они даровали своё благословение и своё проклятье. Благословением людей стала свобода выбора. Их проклятьем — вечный хаос в душе, влекущий к добру и злу одновременно.
Благословением демонов стала прочнейшая связь с магией, а проклятьем — тусклый мир, из которого нет выхода...
Нашим проклятьем стала память.
Я не знаю, как это началось. Я родился позже.
Но старейшина Ррагр помнит, как всё произошло... В тот день Эжра ушла за едой — да так и не вернулась. Потом мы узнали, что её убили люди, эти смешные маленькие существа.
Мы знали, почему это случилось. Хоть Эжра и не стала бы нападать на более-менее развитых существ, они могли счесть её угрозой, и... Это было понятно. Это не должно было стать началом войны.
Только — старейшина, братья, мать, отец помнили раскатистый смех Эжры. Помнили её тяжёлую поступь, её заботливые подзатыльники младшим, после которых те улетали на другой край пещеры... Мы не могли забыть ни единой чёрточки.
У нас не принято было убивать себе подобных — или расы, показавшие зачатки разума. Наказание за это было суровым: месть падала на весь род убийцы...
Но в тот раз мы сдержались.
Так совпало, что следующим убитым стал брат Эжры Гарка. Мать — помнившая их каждый вздох! — не смогла перенести утрату. Когда она встретила людей в лесу, она истребила их всех до одного.
Люди в ответ распустили слух о кровожадных чудовищах, собрались всей деревней и убили Лагра.
Да... так началась эта война.
Когда я был мал, я не понимал, почему так происходит. Это же глупо! В этой войне мы теряем лишь больше близких, надо оставить прошлое и заключить мир!.. А потом не вернулся мой брат.
Только вчера он подбрасывал меня к потолку пещеры, только сегодня рассказывал предания нашего народа, а теперь его не стало.
В тот день я стал взрослым.
Погибло ещё два моих брата, прежде чем я впервые сошёлся в схватке с людьми.
Этого не должно было произойти, я был слишком юн. Но люди, напавшие на пещеры, в нашем возрасте не разбирались. Родители спрятали меня, я был один, я должен был сидеть тихо.
Но когда я увидел в соседней пещере людей, перед глазами у меня промелькнули лица моих братьев, их слова, и... когда родители вернулись, вокруг меня были лишь трупы людей.
В племени считают, что взрослым я стал в тот момент.
Недавно к нам приходил посланник от людей. Маг. Очень сильный.
Благодаря магии он смог сделать так, чтобы мы понимали, что он говорит... он предлагал нам мир. Он говорил, что у Императора новая армия каких-то существ, что они уничтожат нас.
Мы знаем, — ответили мы.
Он говорил, что надо оставить прошлое прошлому, простить и забыть.
Мы не можем, — ответили мы.