Ешь, молись, люби. Но сначала всё-таки ешь.
Название: Дом на горе.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте неплохо. Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?
Один.
Два.
Три.
Четыре.
***
Айрэ и Саруман
А просыпается... в каком мире? Ден не уверен. Ведь область возле дома Каммен не менял, и окна выходят на прежний лес. Так что Ден видит то же, что в родном мире: деревья с ярко-зелёными листьями, две только что вскопанные мамой клумбы, остальной, дикий участок и серое небо... Всё в точности как когда они с Камменом познакомились. Наверное, он всё-таки в том мире.
Едва Ден успевает прийти к этой мысли, как дверь открывается и заходит его друг и наставник.
— Интересная мода в вашем мире, — Каммен кивает на так и неотстиранные джинсы Дена.
— Да уж... есть идеи, как это убрать?
— Конечно.
Каммен щёлкает пальцами.
— Ух, ты! Спасибо! Как ты это сделал?!
— В моём мире у меня большие возможности. Какие могли быть и у тебя.
Ден опускает глаза.
— Надеюсь, ты наконец решился, Денни. Миры уже расходятся. Я держу их из последних сил!
— Я понимаю. И очень благодарен тебе. Я просто... не могу... поступить так с родителями.
Каммен-Творец отворачивается к стене.
— Да сколько можно тянуть, Ден?! Ты понимаешь, что ещё немного, и у тебя не будет такого шанса?
— Я всё понимаю, Каммен. Я просто пока не могу.
Друг ударяет кулаком о ладонь.
— Как же ты достал... — он глубоко вдыхает. — Денни! Посиди здесь. Подумай. Времени осталось совсем мало.
Каммен вылетает из комнаты, и дверь ударяется о косяк. Ден задумывается. Хотя о чём тут думать? Ему там не место, его никто не ждёт, отец считает его наркоманом, а семья выглядит как мировой змей, кусающий себя за хвост.
А здесь — Акватрия. Здесь — Эндер. Здесь — Аймос, и Лорт, и Мерия... Здесь спокойные, умиротворенные миры, где не будет боли и страданий, где всё станет отражением его самого...
Но родители... Ден вцепляется себе в волосы. Хватит цепляться за семью. Уже не ребёнок!
Он резко встаёт и выходит в коридор. Голос друга доносится с первого этажа, и Ден спускается к нему. Каммен расхаживает по кухне, перед ним — Элен и Генри. Ден хочет войти внутрь, но у друга такое выражение лица, что он невольно замирает.
— ...Приятно и безопасно. В общем, убедите его остаться.
— Но он меня не слушает! — лепечет Элен.
У этой сильной, волевой женщины настолько запуганный вид, что Ден делает пару шагов назад. Его становится не видно за выступом стены, но он ловит отражение кухни в зеркале прихожей.
— Значит, плохо пыталась, — шипит Каммен-Творец, и Дену становится холодно от того, насколько нечеловеческий этот звук. — Скажи, что не сможешь жить, если он уедет, что он тебе ближе, чем родной сын, что я не стану удерживать этот мир после его отъезда, а значит, и вы погибнете... Придумай что-нибудь!
Каммен говорит голосом камня, или металла, или глыбы льда — чего-то неживого, бездушного, и Ден невольно отшатывается. Врезается в тумбочку, с неё падает книга, и все на кухне оборачиваются на звук. На счастье, стены спроектированы так, что Дена всё ещё не видно.
— Проверь, что там, — приказывает Каммен Генри.
Он послушно выходит из кухни... и с изумлением смотрит на Дена. Тот прижимает палец к губам. Генри кивает, молча кладёт книгу на деревянную тумбочку. Указывает на лестницу, говорит одними губами: «К-л-а-д-о-в-к-а», — и снова уходит на кухню.
— Книга упала. Денни, наверное, её плохо положил. Кстати... я так понимаю, он уже ушёл? — Ден вздрагивает. Только бы не выдал!
— Да, я его не чувствую, — подтверждает Каммен-Творец. — И?
Ден изумляется: раньше Каммен всегда знал, где он. Так почему теперь... «Чтобы враг тебя не увидел», — говорит в голове голос Фиби.
А Генри продолжает мысль:
— Тогда зачем этот маскарад?
— Действительно, — шипит Каммен и взмахивает рукой.
И всё вокруг выцветает, отмирает, а зеркало перестаёт отражать. Ден не понимает, что именно произошло. Он дотрагивается до тумбочки — холодная, словно камень. Зеркало стало сплошной серой поверхностью, похожей на гранит. Рисунок на обоях пропал, зато появились прожилки, как у... мрамора?
— Дальше. Вам нужно...
Голос уже не похож ни на какой из звуков, слышанных Деном, — и Денни подозревает, что и выглядит Каммен иначе. Он хочет заглянуть внутрь, но с помощью зеркала это уже не сделаешь, а высовываться опасно. Так что Ден крадётся наверх. Он боится, что заскрипят ступени, но они тоже стали каменными. Голос Каммена за спиной переходит в сплошной скрежет.
Дверь в кладовку приоткрыта, и Ден проскальзывает туда. За ней не то крохотное помещение, которое он убирал, а небольшой тёмный коридор. Заканчивается он дверью, из-под которой пробивается белый свет. Ден уже ничему не удивляется и почти не боится: слишком сосредоточен на происходящем. «Свет в конце тоннеля», — мрачно думает он и пытается толкнуть вторую дверь. Но та не поддаётся. Ден наваливается всем весом. Дверь беззвучно скользит над полом, Ден едва не падает внутрь, но ухитряется устоять. Он вздыхает, вновь наваливается на дверь и закрывает её за собой. Лишь после этого он позволяет себе оглянуться.
Комнату заливает яркий свет — будто в операционной палате — но на потолке нет ламп, свет равномерно исходит словно из самого воздуха. А стены — совершенно нового цвета. Они бы выглядели так, словно их забыли покрасить, но их скорее... забыли сделать стенами. Иначе они имели бы хоть какую-то текстуру: дерева, бетона, камня — чего угодно! Но этот сплошной прямоугольник перед Деном вызывает ощущение: его создатель не отвлекался на подобные мелочи. Эта белая... штука выглядит настолько неестественно, что Ден полностью отвлекается на неё. И лишь потом замечает, что в комнате полно более интересных вещей.
Вдоль стен расставлены статуи: тоже белые, на вид — гипсовые. Все они слишком реалистичны, слишком детализованы (вплоть до обгрызенного ногтя или трещинок на губах) — словно здесь побывала Медуза Горгона. Или будто это настоящие люди посыпали себя пудрой и замерли, чтобы напугать его... Вот только — ни один человек не сможет отразить на лице такие боль и ужас. Большинство статуй изображает детей. Да кем нужно быть, чтобы придать чертам ребёнка такое выражение?!
Ден отворачивается от статуй, но замечает девушку со знакомым лицом. Он видел её на семейных фотографиях — к тому же, она невероятно похожа на тётю Джейн.
Глаза Катлин распахнуты в немой мольбе — кажется милосердным убить её. Ден чувствует, как шевелятся волосы на голове, и поскорее отворачивается вглубь комнаты: оказывается, там менее страшно. Так вот где оказалась Катлин, пытаясь захватить миры? Но почему у Каммена? Потому что он её выбрал, значит, должен нести ответ? Но кто тогда остальные? Неужели столько Творцов нарушили правила?..
Ден замечает девочку с чертами лица, напоминающими Фиби: не она, но точно какая-то родственница. Только одежда на девочке очень старого покроя.
Вспоминается:
«— Откуда они взялись?
— Я их создал.
— Силой мысли?..
— Нет, скорее... — Каммен разводит руками».
Ужас заставляет Дена сделать пару шагов назад. Что-то касается его лопаток, и через секунду в него врываются чужие эмоции. «СПАСИТЕ!» — успевает разобрать Ден прежде, чем отшатывается. Он чувствует себя кем-то другим — ниже, тоньше, младше — и этому кому-то невыносимо больно и жутко. И что-то неведомое вытягивает у него силу, словно паук... Ден оборачивается: он прислонился к статуе Катлин. Ден облизывает пересохшие губы и заставляет себя снова коснуться скульптуры.
«Нет, нет, не получится. Бегите! Здесь опасно! Очень, очень опасно! Уезжайте как можно дальше и... ни за что не соглашайтесь остаться!» — снова наполняет его чужой кошмар. Ден понимает, что больше не выдержит этой боли, и опускает руку. Рубашка прилипла к спине, по шее течёт пот. Дену безумно страшно оставаться в этой комнате, но он помнит, что почему-то не может уйти. Почему?.. Что может быть настолько важным, чтобы оставаться ЗДЕСЬ?! Ден не сразу вспоминает: он должен разузнать о Каммене... Каммен! Нужно уйти, пока он не вернулся! Ден рывком оборачивается к выходу, но не двигается с места: на дверной косяк опирается Каммен-Творец.
— Не думал, что до этого дойдёт, — бросает он. — И зачем ты только полез сюда, Денни.
Его голос звучит по-человечески, тепло и ласково, но Ден чувствует лишь безудержный страх. А Каммен продолжает:
— Я не хотел, чтобы ты знал, но раз уж так получилось... пойдём, мне многое надо тебе рассказать.
Он протягивает руку. Ден делает шаг навстречу.
— Денни! — доносится снизу крик Элен. — Беги!
Выражение лица Каммена мгновенно меняется. Он оборачивается к двери и щёлкает пальцами, и Элен резко замолкает. После этого не остаётся ни малейших сомнений: Дена убеждает не ужас Катлин, не крик Элен, а эта жестокость, мелькнувшая в глазах Каммена. На мгновение маска слетает и становится очевидным: этот «Творец» действительно сделал что-то ужасное со всеми этими детьми и готов сделать с ним. Дена снова душит тот животный ужас, что он ощутил у Катлин, но теперь это чувство его собственное.
А Каммен оборачивается к нему и с мирной улыбкой делает шаг навстречу.
— Н-не по-по-под-д-дходи, — выдыхает Ден.
— Послушай, Денни, давай просто поговорим, — Каммен протягивает руку. — Ты же мой друг. Я не причиню тебе вреда. Пойдём.
Глаза Дена перестают напоминать два круглых иллюминатора, он выдыхает:
— Ла-ла-ладно.
Во взгляде Каммена отражается торжество. Ден обходит стол по другую сторону от «друга». Каммен поворачивается за ним — и еле успевает заметить, как Ден толкает статую Катлин. Каммен только охает, бросаясь к столь драгоценной работе, а Ден уже несётся по коридору. Он врывается на чердак, но волна воздуха отбрасывает его в спальню родителей. Удар такой силы, что Ден спиной распахивает каменную дверь и пролетает почти всю комнату.
— Ох, — только и выдаёт он.
А снаружи уже доносится:
— Денни. Просто дай мне всё объяснить.
Ден подскакивает и со всей дури дёргает ручку окна. Та не поддается. Он дёргает раз, другой, разворачивается, хватает с тумбочки гранитную вазу и бьёт по каменному стеклу. С третьей попытки то поддаётся. Шаги Каммена уже совсем близко, и Ден прыгает наружу.
Он падает на мягкую, свежевскопанную клумбу — здесь всё так, как было в настоящем мире, — подскакивает и несётся в сторону леса. У него достаточная фора, к тому же, Ден откуда-то знает, что Каммен не будет прыгать в окно: может быть, потому что побоится разбиться, может быть, потому что он каменный. Так что фора становится ещё больше. Ден успевает домчаться до леса: бежит, чудом не спотыкаясь, залезает на большой дуб. Обзор отсюда отличный, и он видит, как медленно приближается Каммен, как мрачным взглядом обводит деревья. Но ничего не обнаруживает, а все звуки заглушает шелест листьев.
Каммен проводит рукой, и шелест стихает. Ден понимает: теперь это существо услышит любое движение. Он старается сдержать дыхание, потом спохватывается: когда-нибудь вдохнуть понадобится, и тогда выйдет куда более шумно. И Ден дышит — очень медленно и глубоко. Он стоит на ветке огромного дуба, обхватив ствол руками и стараясь выглядеть как можно незаметнее: Каммен проходит прямо под ним. У него крепко сжаты челюсти и играют желваки на скулах. Через несколько шагов Каммен останавливается и поднимает голову вверх, но это бесполезно: он сделал слишком густую листву у деревьев, через неё ничего не видно.
Тварь некоторое время блуждает по лесу, но Ден слышит шаги и понимает: враг слишком близко, чтобы он мог побежать к дому. В итоге Каммен снова проходит под ним, и Ден пугается: вдруг заметит? не лучше ли было рискнуть? Но Каммен снова не видит его. Он внимательно оглядывает деревья и вновь скрывается из глаз. Ден позволяет себе выдохнуть, только сейчас заметив, что снова задержал дыхание. Через некоторое время звук шагов стихает, и до парня доносится тот же заботливый окрик:
— Денни! А, проклятье... — тише и злее добавляет Каммен. Наверное, понял, что жертва вполне может находиться на другом краю леса и ничего не слышать.
Всё стихает. Не доносится ни крика, ни шелеста листвы, и Ден нервно глядит вниз. Что мог задумать Каммен? Где он?! Может, он переместился в дом? Или ещё куда-нибудь? Может, сейчас самое время бежать? Может, он уже перекрывает дорогу к чердаку?.. А что, если он так и стоит там?! И ждёт, когда Ден выдаст себя?.. Да где же он? Что делает? Почему так тихо?!
Ден чувствует, что рубашка липнет и к спине, и к груди. Холодный пот покрывает его ото лба до ног.
У Дена развит инстинкт самосохранения, а ужас Катлин до сих бьётся в сердце. Он не думает, что считал другом монстра, не переживает, что не станет Творцом. Слишком очевидным стало: он просто завтрак, весь этот спектакль разыгран, чтобы он согласился остаться, дал Каммену ещё часть силы. Но даже из-за этого Ден не расстраивается: некогда! Он думает лишь как теперь выжить.
— Денни, — издаёт дерево, к которому он прижимается.
Ден бы обязательно свалился, но страх парализовал его. А вскоре он понимает, что голос исходит ото всех деревьев сразу.
— Денни, лучше бы тебе вылезти. Сейчас же. Лесной пожар — страшная штука, Ден. Я жду тебя у дороги.
Дерево замолкает, и он снова слышит шаги — с того же места. Каммен всё это время был там! А он ведь едва не спрыгнул!
Но пожар... будет ужасен. Хотя, если он спустится сейчас, то попадёт в руки к Каммену. А если не спустится — в огонь. Пат. Но, может, Каммен не станет уничтожать свою работу? Да! И если деревья тоже каменные, как они загорятся? Он просто блефует!
Ден успокаивается и прижимается к стволу. Но, видимо, дом Каммен создавал надёжно, старательно. А деревья — впопыхах и всего на пару дней.
Они загораются мгновенно, словно картонные декорации. Как облитое бензином, вспыхивает от корней до кроны дерево вдалеке, — от него огонь по веткам перекидывается на второе, третье, четвертое, пятое... Ден не успевает спохватиться, как перед ним уже горящая стена. Огонь давно бы должен дойти до него, но вместо этого расходится по сторонам. Дуб Дена один из самых высоких, и отсюда видно, как по краю леса деревья занимаются пожаром: со всех сторон, кроме одной. Его гонят наружу, выкуривают, словно дикого зверя. Дениел понимает это, но не видит выхода. Что ещё делать, куда бежать?.. Дым застилает глаза, горячий воздух обжигает — и Ден спешит в единственную сторону, где нет огня.
Деревья мелькают перед лицом, он спотыкается о корень, мгновенно вскакивает, спешит вперёд, старается не дышать... Наконец лес остается позади. Ден забывает обо всём, единственное, что важно, — получить немного воздуха. Дениел падает на карачки, кашляет, пытается выжать из лёгких проклятый дым. Наконец, удаётся нормально вдохнуть.
— Сколько сложностей, Денни, — раздаётся над ним мягкий голос. — Нужно было просто выйти.
Ден вздыхает, пытается вскочить, но плюхается на землю. Он отползает назад и пробует что-то сказать, но от ужаса выходит только:
— Гхкхрх...
Каммен скрещивает руки на груди:
— Так, мне надоело.
Он нагибается, чтобы схватить Дена за шкирку, но... его отшвыривает в сторону. Синее пятно пролетает мимо Дена. Отцовская машина?! Из окна высовывается Генри и кричит:
— Что стоишь?! Беги! Это твой единственный шанс!
Это так непохоже на его обычную беззаботную речь, что Ден приходит в себя. И только тут понимает, что происходит. Он мгновенно вскакивает. Из-под машины доносятся ругательства: Каммен не то что не умер, но даже не пострадал.
— Беги же!
Ден колеблется, страшно оставлять Генри одного.
— Мы уже мёртвы, идиот! Нам всего-то нужно снова сдохнуть!
Ден в последний раз смотрит на него и бежит к дому. В голове бьются не мысли о спасении, не страх, а осознание, что он оставляет Генри на смерть.
Раздаётся нечеловеческий, полный ярости вой Каммена.
Дом встречает его не менее дикими криками, и на секунду сердце холодеет: неужели Каммен уже добрался сюда?..
Окаменевшая входная дверь открывается наружу: Ден упирается ногой в стену и тянет эту глыбу на себя. Внутри всё усыпано обломками камня, мебель покрошена на куски. Ден вздрагивает. Элен! Элен...
Но с кухни доносится отчаянный крик:
— Ну, ублюдки, кто ещё на меня?!
— Элен! — восклицает Ден и несётся туда по обломкам камней.
У неё в руке — огромный тесак с прозрачным лезвием, и Ден невольно отшатывается. Она поднимает голову:
— Денни. Ты жив! — Элен бросается к нему, всплёскивает руками (в одной из них по-прежнему зажат нож). Она замечает ужас в глазах Дена, спохватывается и опускает оружие: — А, да.
Прозрачное лезвие, видимо, очень острое, раз до сих пор не затупилось — наверное, сделано из алмаза? Элен указывает на обломки на полу, вытирает пот со лба, поясняет:
— Мебель ожила.
Ден бы думал, что это звучит глупо, но, нет, не глупо — страшно. Он отводит взгляд.
— Генри остался там.
Элен кивает. Видно, что для неё очевидна та же мысль: Генри сейчас умирает.
— Я... недооценила его. Но тебе нужно торопиться. Генри не сможет удерживать его долго, если вообще ещё жив.
Она хватает со стола заранее выложенные ножи, часть отдает Дену. Тот вертит их в руках, но обнаруживает, что Элен успела уйти вперёд. Он бежит за ней.
Элен уверенными шагами торопится по лестнице. Слева раздаётся тяжёлый стук и наперерез им бросается стол. Он высоко вскидывает ножки, словно гарцующая лошадь. Элен взмахивает ножом, и на пол падают две половинки стола. Они снова бросаются на женщину — та рубит их пополам. Но и четвертинки не унимаются. Элен наносит удар за ударом; наконец, на полу остаются только мелкие обломки, но тут до неё как раз добегает буфет. Тот самый, на котором Ден так любил сидеть... Элен швыряет навстречу мебели три ножика, зажатых в левой руке, подскакивает к упавшим частям и снова мельчит их. Она работает так споро, что Ден не успевает прийти на помощь, не успевает вообще ничего сделать. Элен рубит мебель упорно, с усилием — но видно, что это дело привычно для неё. Кем же она была в прошлой жизни?.. Ден понимает, что никогда не узнает это.
Элен вновь утирает пот, бросает:
— Идём!
Дениел снова спешит за ней. Они успевают победить ещё несколько взбеленившихся предметов, Ден даже принимает участие... А потом оказывается, что противников не осталось. Только кровати угрожающе воют из комнат: они слишком большие, чтобы пролезть в двери. Элен и Ден пробегают по коридору. Дверь на чердак ярко светится пугающим алым цветом, но Ден не обращает на неё внимания: торопится к кладовке. Вдвоём они наваливаются на каменную дверь, но та сделана из чего-то очень тяжелого, поэтому не сдвигается и на микрометр.
— Тебе нужно бежать! Он скоро будет здесь!
Ей приходится говорить очень громко, чтобы перекричать вой кроватей.
— Но как же дети? Оставить их в здесь? Чтобы Каммен дальше издевался над ними? И вы? Что будет с вами?!
— Не всех в мире можно спасти. Но можно вытащить хоть кого-то, — завывания из-за стены почти заглушают её голос. Элен замечает упрямое выражение Дена и приводит довод: — Подумай! Если ты умрёшь здесь, придут следующие! Ты должен выжить. Ты должен выбраться наружу и окончательно закрыть вход.
Ден колеблется. Элен не даёт ему времени возразить: резко разворачивается и подходит к чердаку. Дверь предупреждающе светится ярко-красным, по поверхности бегают словно электрические волны, и даже прикасаться к этой гадости страшно.
— Ты знаешь, что это? — уточняет Ден. — Как это вообще можно открыть?
— Знаю.
Женщина с лицом его матери оглядывается и смотрит ему в глаза. Внимательно, серьёзно и очень спокойно. А потом — хватается за ручку двери.
— Не надо! — только и успевает закричать парень.
Он хочет оттащить Элен от алой поверхности, но сияние охватывает её тело. Ден прикрывает глаза рукой. Женщина бьётся, словно зверь в силках, тело её светится все сильнее, но и дверь тоже краснеет.
— Элен!.. Мама!
Крик Дена сливается со злорадным воем кроватей, но и то, и другое заглушает ужасный звук взрыва. Его отбрасывает назад по коридору, едва не на лестницу. Сверху сыпется каменная крошка.
Ден вскакивает, но вокруг уже тихо. Ни сияния. Ни двери. Ни Элен.
«Она знала, чем всё кончится!» Он подбегает к чердаку, но на месте двери — дыра. От Элен нет ни следа.
Ден плетётся в конец коридора, снова изучает кладовку. Кровати за стеной упорно стучатся о косяк в надежде добраться до жертвы. Дениел водит по двери руками, пытается найти замок, секретную плиту — что угодно. Не получается.
«Что ты делаешь?!»
— Генри! — вскрикивает Ден, оборачивается и только тут понимает, что голос звучит у него в голове. — Ты...
«Мёртв», — беззаботно подтверждает голос.
«Но у тебя такого подарка не будет — если ты сейчас же не убежишь».
— Не могу же я их бросить!
«Да, погибнуть рядом куда поэтичнее».
Ден закусывает губу.
«Вали отсюда, идиот!» — орёт в голове Генри.
«Денни», — строго присоединяется к нему другой голос, женский, почти неслышный.
— Элен?
«Ты здесь ничего не изменишь, — её голос слышен всё лучше и лучше. — Но если ты сделаешь так, чтобы никто больше не смог попасть сюда...»
«Ты уже спас двоих, — поддерживает Генри. — Если бы ты не отвлёк его, у нас не было бы шансов... просто умереть. Теперь беги!»
Ден в последний раз оглядывается, прежде чем зайти на чердак. И ему кажется, что в конце коридора виднеются две еле заметные человеческие тени. Он вздыхает и, наконец, заходит в дверь, приближающую его к дому.
Свет из коридора заливает лишь часть чердака, остальное — во тьме. Ден пытается найти выключатель. Не получается, он лишь впустую хлопает по стене. Он понимает, что ничего не добьётся и на ощупь бредет к столу.
«Денни, там...»
«Берегись, Де...»
За спиной раздаётся оглушительный хлопок, и голоса смолкают, а комната погружается во мрак. Ден разворачивается: на месте двери — тёмный прямоугольник.
— Наконец-то вы закончили, — доносится из темноты за спиной. — Мне было неудобно встревать.
Каммен потягивается.
***
Михаил Шахиджанов || Hellraiser
Ден отходит к коридору. Пытается распластаться по стене, забиться в неё. Каммен вскакивает со стола. Тот даже не вздрагивает — видимо, мебель снова не живая. Враг щёлкает пальцами, и под потолком загорается свет: не лампа — белое пятно. Ден оглядывается. За спиной у него сплошная каменная стена, словно и не было никакой двери.
— Подойди.
Ден не движется с места. Существо зло машет рукой, и Дена отрывает от стены, швыряет на стол через всю комнату. Он ударяется о камень стола (тело взрывается болью), но с трудом поднимается.
Враг неторопливо подходит к нему. Пару секунд смотрит — холодно, отрешённо, а потом хватает за плечо и рывком поднимает. Ден рвётся изо всех сил, но Каммен даже не замечает.
В руках у этой твари что-то холодное, металлическое. Ден глядит вниз: пальцы Каммена заканчиваются длинными когтями. Нет... это не когти. Вместо последних фаланг пальцев — длинные металлические конусы. Ден вздрагивает: плоть переходит в металл так уродливо, так неестественно.
«— А почему ты всё время прячешь руки? — вспоминает Ден. — Может, у тебя там десяток ножей и ты только и ждёшь, когда я отвернусь?
— Может быть...»
Каммен склоняется к его уху и шепчет:
— Знаешь, а ведь я сейчас могу вытащить из тебя кишки и намотать их на стол. Просто за то, что заставил меня побегать.
Ден сглатывает и признаётся спокойным, разве что чуть дрожащим голосом:
— Знаю...
Существо неодобрительно качает головой.
— Зачем только ты довёл до этого. Надо было сразу остаться. Впрочем, у тебя ещё есть ша...
Ден аж воздухом давится.
— Ну ты и мразь! Я же всё видел! Я знаю, что со мной будет!
Каммен уверенно смотрит ему в глаза.
— С чего ты взял, что ты присоединишься к ним? Это — те, кто нарушил правила, те, кто помогал Катлин захватывать миры. Ты ведь этого не сделаешь?
Ден только хохочет. Он не верит ни слову.
— Как ты мог так поступить с детьми? Что ты за тварь такая?
— Как я мог?! Как я мог?! — снова слетает маска. — Да я ненавижу вас всех! Вечно недовольные жизнью, вечно страдающие! Ах, у меня проблемы с родителями! Твоя мать не бросила тебя, едва научив добывать пищу! Ох, меня не понимают сверстники! А сожрать не пытаются?! Ай, у меня нет места в мире! А чтобы твоё место было — убивать и мучить людей, не хочешь?!
Каммен взмахивает когтями, и угол стола с грохотом падает на пол. Он действует настолько ловко, что сразу становится ясно: да, он мог высечь любую скульптуру, даже точные копии его родителей.
И Ден оседает. Сгибается в три погибели, спиной проскальзывает под столом и опрокидывает его на Каммена. Страх и желание выбраться придают ему такой прыти, что тварь даже сообразить ничего не успевает. Существо падает, стол боком плюхается на него, и прежде, чем Каммен успевает вскочить, Ден запрыгивает на кромку столешницы — подскакивает, цепляется за края люка... стол улетает из-под его ног, вокруг лодыжки смыкаются когти, но Ден изо всех сил лягает свободной ногой. Он попадает Каммену по лицу, и от неожиданности существо отпускает его. Ден делает последний рывок — и вот он уже по ту сторону люка.
Дениел не успевает сгруппироваться. Он падает спиной, ударяется позвоночником об стол. В глазах темнеет от боли, но Ден заставляет себя вскочить. Он видит, как рука со стальными когтями цепляется за край потолка, за ней вторая... Ден одним прыжком оказывается на столе и захлопывает дверцу. Та попадает Каммену по рукам, и враг летит вверх — вниз? — к себе. Из-за магнита дверца сразу же встаёт на место. Ден защёлкивает задвижку и перестаёт сдерживаться. Он сползает по столу, словно часы Сальвадора Дали.
***
Михаил Шахиджанов || Hellraiser
Родители вбегают на шум. Ден сидит у стола, обхватив голову руками, и тихо скулит. Мама бросается к нему: опускается на пол, обнимает, гладит по волосам. Отец практично ищет выключатель. Наконец раздаётся щелчок и комнату заливает яркий свет.
— Денни! Денни, что случилось?.. — причитает мама.
Отец присвистывает:
— Смотри, Бет, двери нет! Как он её так тихо снял с петель? И куда дел потом? Твою мать! Что за борозды на потолке?!
Возле люка глубокие полосы, будто следы когтей.
— Что ты говоришь! Вызови лучше врача!
— А смысл?
Мать заламывает руки и сама бросается к телефону. Отец вздыхает.
Ден опускает руки. На его лице не видно слёз — папа может гордиться, — он широко раскрытыми глазами смотрит в стену.
Отец присаживается на пол рядом с ним и, пытаясь успокоить, заводит разговор:
— Представляешь, у нас стекло разбилось. Бет, конечно, подскочила, понеслась к тебе, а ты спишь без задних ног. Кстати, как ты дверь-то вынес? Мы даже не услышали ничего, — отец замолкает, не дожидается ответа и продолжает: — Со стеклом, кстати, так интересно получилось. Его не разбили, оно будто взорвалось. Словно... изнутри разрушили. На нас даже не осколки посыпались, а так, крошка, — Ден всё ещё молчит. Отец оглядывает его и замечает: — Ты молодец, что джинсы отстирал. Я думал выбрасывать.
Дениел переводит на одежду пустой взгляд. На ней — ни пятнышка.
— Нам нужно уехать, — шепчет он и хватает отца за руку. — Нужно уехать отсюда!
Отец снова окидывает взглядом дыры в потолке, пропавшую дверь и безумные глаза сына:
— Да, пожалуй.
Глаза Дена распахиваются ещё сильнее.
— Правда?!
Отец пожимает плечами:
— Конечно. Сколько можно здесь торчать, мне на работу давно пора. Да и на тебя это место плохо влияет.
Он ласково треплет сына по голове.
— Давай уедем поскорее! Завтра?
— Ладно. Я-то думал, вы не захотите, мне только лучше будет... Сейчас придёшь в себя, и обсудим, — отец переводит взгляд на выход. — Что-то Бетти задержалась. Пойду гляну, как она. Посидишь тут один?
Ден кивает. Отец хлопает его по плечу и выходит. Дениел слышит, как отец спускается по лестнице, слышит его крики: «Куда делась вся мебель?» — разговор о том, что телефон не работает, и полубезумный вопль: «Что с моей машиной?!» А затем всё перекрывает глухой вой.
Ден воет по всем оставшимся в кошмаре детям, по своей разрушенной мечте, по уничтоженной дружбе. Но он знает, что скоро забаррикадирует чердак и навсегда покинет это место — и с воем из него понемногу уходит ужас. Остаются только скорбь и глухая, слепая тоска.
***
Мария Дубинская || Маус
Сразу уехать не получается: машина отца покорёжена так, что ей не поможет даже сервис. После этого отец становится неостановим, как носорог, увидевший пожар, и даже мама больше не возражает продать дом.
Телефона у них теперь нет, приходится звонить от Фиби. Слава Богу, кто-то из хвалёных родительских друзей соглашается забрать их — но для этого нужно ждать три дня. Три дня! Ден трясётся от ужаса.
Ведь вышло, что это не просто мир из сна: влияя на него, можно изменить настоящий! Разбитое стекло разлетелось на куски здесь, по машине будто кенгуру прыгал... что, если Каммен решит снести пару стен, а их дом рухнет?!
Через пару часов Ден худо-бедно приходит в себя: вряд ли Каммен сделает что-то подобное, ведь после этого он не сможет охотиться... Наверняка можно продержаться здесь до выходных — если убедить родителей не заходить на чердак и ни в коем случае не открывать люк.
Жутко, что со сгоревшим там лесом всё в порядке, а вот мебель и дверь уничтожены. Дену кажется, что Каммен будто... скопировал их дом и машину — и поэтому вещи там стали отражением настоящих. Как отец сказал? Стекло словно взорвали изнутри, словно саму структуру разрушили.
А может, это сделал не Каммен? Может, люк, этот проход между мирами, подразумевает и объединение некоторой части мира?.. Ден встряхивает головой. Как же это страшно!
К концу дня Дениел окончательно смиряется. Что он должен сделать? Забаррикадировать чердак и люк... но как? Чем? Люди так любопытны! Всё равно доберутся.
Ден раз за разом перебирает варианты — но каждый из них можно обойти. Он бы предпочёл снести дом, но вдруг из-за этого Каммен наоборот станет сильнее? Вдруг проход просто нельзя будет закрыть?..
Да... может, описать всё произошедшее с ним и оставить в доме? Нет, никто не поверит — он бы не поверил, когда приехал. Да и что это даст? Каммен поменяет легенду, внешность — и провернёт то же самое...
И главное, что не даёт Дену покоя: дети, оставшиеся там.
— Пап?.. Уделишь мне минуту?
Отец отрывается от бумаг.
— Да, что?
Ден собирается с духом. Ох отец и разозлится, что его отвлекли на такую «ерунду»! Ну и ладно.
— Слушай, я вот книжку читаю... за героем охотится тварь, каменная, почти неуязвимая и способная изменять мир вокруг. Как бы ты её убил?
Отец молча смотрит на него, раздражаясь, что отвлекли от работы. Интересно, как его рациональный ум объяснил уничтожение мебели и машины.
— Опять фантастики начитался? — бурчит он. — Взял бы разное оружие и посмотрел, к чему эта тварь уязвима. Ну и взрывы, кислота, высота, тяжёлый вес — всё, что нашёл бы, перепробовал. Всё?
— Да, спасибо.
Отец возвращается к статьям, а Ден задумчиво выходит.
Высота — это хорошая мысль! Каммен ведь не стал прыгать за ним в окно, хотя и торопился. Наверняка ведь этого боялся? А вот кислота и взрывчатка... здесь можно найти или сделать только серную... а из взрывчатого, наверное, только коктейль Молотова... или что-нибудь с порохом... хватит ли этого для Каммена? Может быть, да. А может — нет! Страшно рисковать всем...
Ден спускается на кухню и задаёт тот же вопрос матери.
— А разве убивать обязательно? Я бы попыталась выяснить, зачем это существо хочет меня убить, и убедить, что ему это не нужно. А что это за книга?
— А... Д... «Дом на горе»! — ляпает Ден первое, что приходит в голову. — Но у нас её нет, я в библиотеке брал.
— Интересно. И как же поступил герой?
Ден замолкает.
— Не знаю... я не успел дочитать.
— Ясно. Ну, когда закончишь, расскажи мне, чем кончилось, — мама сверкает улыбкой. — Ты меня заинтересовал!
Ден кивает.
До утра Ден ворочается под одеялом. Убить Каммена? Как, чем? Что может быть достаточно сильным, чтобы победить эту тварь? На что Каммен способен в родном мире? Вдруг он восстанавливается после любого вреда?!
Переубедить?.. Ха! Библию процитировать? Или книжку подарить? Какое-нибудь «Пособие начинающего вегетарианца»? Нет, точно! Надо вручить ему тот занудный кирпич, «Светлую бесконечность», — пусть возрыдает.
Но Ден знает: в чём-то мама права. Он на минуту забывается сном. Перед глазами — рисунок Катлин.
«— Что содеяно против ребёнка — содеяно против Бога.
— Что?..»
И взгляд Каммена — дикий, будто в сердце нож воткнули: осознание чего-то непоправимого и ужасного... Такой взгляд не бывает у того, кто не сожалеет. И этот дождь... И его слова...
Но Ден знает: что бы Каммен ни чувствовал по этому поводу, оно не помешает ему охотиться. И если вернуться туда... Каммен снова попытается его убить. Не оставить у себя, так просто уничтожить. Чтобы Ден не смог закрыть люк.
Есть-то всем хочется.
Ден подскакивает и смотрит в потолок. Но нет, люк закрыт, и Дениел оседает обратно. Теперь он спит на полу на чердаке: слишком страшно оставить люк без присмотра. О том, чтобы выспаться, и речи нет.
Ден тихо спускается, оставляет родителям записку (надеясь, что вернётся до того, как они её обнаружат) и выходит на улицу. По счастью, спит он теперь прямо в одежде, всегда готовый к неприятностям.
За окном как раз начинает светать, и Ден торопливо шагает по дороге. Только бы найти то место! Кажется, ему нужен ещё один совет...
Дену везёт: он находит озеро. Ему не везёт: русского там нет.
Дениел вздыхает. Что же делать? Где искать старика?.. Ему нужны все варианты. Сам он слишком запутался.
По наитию Ден подходит к тому месту, где сидел Двадцать Седьмой Ёж, и садится в позу лотоса. Разумеется, не получается. Ден взмахивает руками, едва не падает в озеро и с трудом расцепляет ноги. Вздыхает и садится по-турецки.
Он сидит и молча слушает птиц: чувствует, как всё выше поднимается солнце, как согревает его своими лучами.
И в какой-то момент в перед глазами возникает образ старика: он будто сидит рядом и медитирует под солнышком. Картинка настолько яркая, что Ден и сам не уверен, это его фантазия или Ёж и вправду уже пришёл.
— Мне нужен ваш совет, — мысленно произносит Ден.
— Это иллюзия. Тебе не нужен мой совет, или мамин совет, или чей-нибудь ещё совет: в тебе есть частица Высшего, и только её мнение имеет значение!
Ден кивает: пусть это и воображение, но оно так похоже на мистера Твентисевенса, что сможет дать соответствующий совет.
— И всё же. Допустим, человек встретил жуткую тварь, которая заманивает детей в ловушку и там поглощает их души. Тварь очень сильная, и он не может её победить. Он заглянул в себя, к к этому Высшему... но оно лишь развело своими высшими руками. Ваши предложения?
— Пусть человек держится от этого существа подальше, и вскоре оно уничтожит само себя.
— Но оно хочет меня съесть! То есть... героя... книги, которую я читаю.
Ден сам не знает, зачем говорит это, кого он пытается обмануть.
— Отстранись. Пусть ест кого-то ещё, — воображаемый Ёжик не замечает поправки и совершенно не удивляется. — Неужто некуда спрятаться?
— А как же дети? Мне что, не спасать их?
— Ты же сказал, что не можешь и не знаешь как. Спасать — дело Высших Сил. Если у тебя не получается, пошлют более способного.
— Но дети страдают!..
— Страдания — естественная часть жизни. В них нет ничего плохого, они лишь учат нас... Я понял это, когда застрелили моих сыновей.
И так же резко, как появилось, видение исчезает. Остаётся лишь ощущение, что произошло нечто, выходящее за границы всего, что он считал возможным... но это чувство уже привычно.
Ден сидит и смотрит на озеро, даже не думает. Ну что ж... теперь у него есть три варианта... осталось собрать последний. Он отстранённо бредёт по дороге — путь кажется долгим и мгновенным одновременно — сворачивает у заросшей автобусной остановки и подходит к сине-голубому дому.
Дверь распахивается прежде, чем он подносит руку к звонку.
— Держи.
Фиби вручает ему маленький пузырёк.
— Спа... сибо. То есть, вы знаете, что происходит? Тогда почему не рассказали мне?
— Ах, я говорила всё время! Но ты же не верил.
— Точно...
— О, да я и сама не очень знаю. Так, записи в семейных архивах.
Ден закусывает губу.
— А что-то ещё там есть? Что-то, способное помочь?.. Заговоры, настои, амулеты?
— О, Денни, что за чушь? Тебе поможет только вера!
Он осекается. Почему-то произнести это невероятно тяжело.
— В Бога?
Но Фиби восклицает:
— Хоть во что-то! В Бога, в магию, в светлое будущее, в себя... Ох, без веры жить сложно.
Ден с трудом улыбается.
— Ещё недавно я верил в торжество науки...
— Тогда верни мне зелье и докажи свою веру на деле.
Ден хмыкает.
— Нет-нет, спасибо... кажется, эта вера не совсем моя. А если вы не знали, что именно происходит, откуда знаете рецепт зелья?
— Его изобрела моя прапрапрабабушка после того как пропала её сестра.
Ден кивает.
— А в ваших архивах не написано о существе... это парень лет девятнадцати, высокий, черноволосый, всё время держит руки в карманах?
— Ох, нет... там было про женщину... с длинными чёрными волосами... она тоже старалась не показывать руки.
Каммен может менять внешность? Или он и вправду такой не один?.. И существует народ Творцов, которые похищают детей, выкачивают из них силу и создают из этого миры?
— А почему вы сами не прошли через люк и не остановили Каммена? Это ведь вы нарисовали руны на дверце люка?
— О, нет, это была моя мама. Злые силы, живущие здесь, боятся моей семьи. Они не дадут мне попасть в их мир.
— Ясно... спасибо вам за всё.
Ден думает, собирается что-то сказать, не находит, готов уже уйти, но вдруг останавливается и кланяется.
Дома Ден ещё раз перебирает советы. Так какой путь ему выбрать? Рациональный, христианский, отстраннёный или магический?
Он садится на пол под люком и сидит так до самой ночи. Убить эту тварь каким-то логичным способом? Или довериться Фиби? Или броситься на шею с криком «Люди, любите друг друга»? Или просто уйти?..
Из-за люка раздаётся тихий шелест, и Ден медленно встаёт. Ёжик был прав. Но не в том, что ему нужно уйти: надо прислушаться к себе, потому что никто другой не сможет указать его путь. Ден запрыгивает на стол и открывает дверцу люка.
***
Алексей Пономарёв || Би-2
Каммен сидит на полу и смотрит в никуда. Ден застывает, наполовину высунувшись из люка. Это странное ощущение, он будто перегнулся через турник: обе части тела висят вниз. Но при этом обе они тянутся вверх. И непонятно, держаться за края люка с той стороны (чтобы не упасть) или с этой (чтобы подтянуться).
Каммен замечает его. Распахивает глаза, вскакивает.
— Ты вернулся?.. Ты что, идиот?!
— Ага. А ты тут как?
— Твою мать, Ден! Зачем ты припёрся?!
Ден решает дилемму с люком, просто разжав руки, и уже потом думает, что разобьёт зелье Фиби... но Каммен машет рукой, и он медленно планирует к полу.
— А разве ты не должен радоваться, что я пришёл?
— Я убью тебя или ты останешься здесь! Зачем ты вернулся?! Ты ведь смог сбежать!
Ден разводит руками. Флакончик с зельем будто жжёт карман.
— Отец предложил тебя убить, а мама — с тобой поговорить. Так что я решил сначала поговорить, а потом убить.
Каммен усмехается. Теперь, когда он не пытается прикинуться добрым, каждый его жест выглядит холодно и надменно.
— А, так ты пришёл победить меня. Это уже лучше. Я начал думать, что ты совсем дурак.
— Одно другому не мешает... Что ты сделал с Элен и Генри?
— Отпустил. Они мне больше не нужны. А ты о них хотел поговорить?
Каммен приглашающе машет рукой, и появляются два кресла. Он уверенно садится в одно из них, но Ден отступает: он помнит, что было с мебелью в прошлый раз.
Он задумывается над словами Каммена. Это правда, Элен и Генри свободны? Или Каммен держит их где-то здесь, мучает, как тех детей?.. Ден пытается прочесть ответ по лицу Каммена, но тот смотрит прежним порядочным взгляд. Если ты лишь изображаешь человека, не всё ли равно, какую маску надеть?
— Пришёл говорить — не молчи.
— А... да... Кто ты?
— Я ведь уже отвечал. Каммен-Творец. Отбираю тех, кто готов стать демиургом.
Он демонстративно барабанит своими человеческими пальцами.
— Как смешно. Зачем ты всё это делаешь? Тебе ведь не нравится такая жизнь.
Каммен щурится. Его тон такой же надменный, но он продолжает барабанить пальцами: нервно, всё быстрее и быстрее.
— Потому что таков мой путь. Потому что мне надо что-то есть. Надо из чего-то творить миры.
— Почему ты думаешь, что именно это — твой путь?
— Таким создан мой народ.
Повисает тишина. Его пальцы стучат почти беспрерывно. Как не отвалились только?.. Каммен замечает его взгляд и осекается. Секунду его пальцы так и висят в сантиментре от столешницы, но он приходит в себя и спокойным, самоуверенным движением кладёт руки на стол.
— Нет, — продолжает Ден. — Я не верю, что бог может создать что-то подобное. Я бы понял, даже если бы ты и вправду их... ел. Но обрекать душу на такие мучения — это неправильно! А значит, таким не создано.
— Забавно. Вчера ты был атеистом.
— Я был не прав.
Повисает тишина. Каммен окидывает его голодным взглядом... в котором на секунду мелькает невероятная усталость — а потом он снова становится плотоядным. Творец нагибается к нему и вкрадчиво произносит:
— Денни, малыш, а ты уверен, что я сотворён Богом? Может, я порождение Сатаны? Не веришь... так давай навестим Катлин!
Ден вздрагивает при воспоминании. Но не останавливается:
— Если бы это был твой путь, он бы не причинял тебе столько мучений.
Это флакончик с зельем придаёт уверенности, кажется Дену... но он вдруг понимает, что дело не в зелье. Он нашёл какую-то силу внутри себя. То ли и вправду веру, то ли самоуважение, то ли... сейчас не время об этом думать.
— Всё может быть иначе, Каммен. И ты это знаешь.
Творец отводит взгляд.
Он долго молчит, и Ден не хочет мешать. Вдруг Каммен сам придёт к чему-то правильному. Он ведь не плохой внутри — это видно!
— ...Вы такие смешные — люди, воспитанные на добрых сказках, — наконец говорит он. — Давай, Ден. Расскажи мне, как важно следовать сердцу. Скажи, что нужно быть добрым. Дети часто...
— Каммен, ты опять болтаешь с едой? — раздаётся совсем рядом, и Ден видит в его глазах ужас.
У дальней стены — завораживающе красивая женщина. Её чёрные волосы спускаются до самого пола, а несколько прядей струятся прямо по лицу: одна прилипла к щеке, другая идёт через переносицу, ещё несколько висят прямо перед глазами — будто ветер разметал её волосы, а ей и не мешает. У неё прелестный остренький нос и пухлые губы, но в глазах такая ненависть, что Ден понимает: он зря называл Каммена тварью. Это — тварь.
— Что тебе нужно?! Я отдал дань с прошлой охоты!
— Ты слишком затянул эту, сын. Я решила помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь! Убирайся!
Она не удостаивает его даже ответом. Поворачивается и внимательно смотрит на Дена. Она красива настолько, что сердце замирает, и настолько ужасна, что оно уходит в пятки.
Женщина вскидывает пальцы с металлическими когтями и бросается к Дену. Он отшатывается, но понимает, что это не поможет. Чёрным пятном наперерез бросается Каммен. Он получает когтями по лицу и отлетает на пол. У него отваливается часть лба — будто кусок статуи откололи...
Женщина вскидывает руки, метя Дену в глаза. Каммен вскакивает и хватает мать за плечо, оттаскивает прочь: её вторая рука бессильно сжимается и разжимается перед лицом Дена. Он видит длинные когти, видит отвратительный переход от плоти к металлу — и видит, что её ладонь пересекает лишь одна изломанная линия: линия судьбы. Ден сталкивается взглядом с этим созданием — в её глазах ни ума, ни души, только голод — и прежде, чем успевает подумать, бросает в неё зелье, полученное от Фиби.
Тварь дико кричит, дико кричит Каммен.
— Мама, нет!
Сгорают её волосы, кожа, острый нос: будто накинутое покрывало, соскальзывает человеческий облик — и перед Деном остаётся небрежно вылепленная глиняная скульптура. Она тоже горит, отваливаются части и куски, пока не показывается человечек, скрученный из проволоки... Последний вопль, и на полу остаётся горстка пепла. Каммен ошарашенно смотрит на неё.
Ден застывает. Он убил мать Каммена. Что сделает Каммен? Что бы он сделал на его месте?.. Ден понимает: сейчас Каммен бросится на него. Понимает и что зелья не осталось.
Кажется, вечность проходит без звука и движения.
— На заре времён, — вдруг произносит Каммен, — Бог создал народ, именуемый Творцами. Они должны были смотреть на другие миры и учиться: получать эмоции и знания, формировать ум и душу — чтобы из осмысленного сотворить собственный мир. Они не были богами, ведь быть божеством — куда большее, чем творить миры. Для этого нужна всеобъемлющая доброта, бесконечное самопожертвование... Другой народ этого бога — люди — дорастали до этого сквозь череду перевоплощений. Творцы... порождали мир своей смертью. Божествам-людям было лучше потому, что они могли создать не один мир. Божествам-творцам — потому, что их мир не отражал бы ничего чуждого. Только то, что было в них самих. Только то, что они собрали за время жизни.
Ден чувствует, что уже не боится и не удивляется: происходящее слишком страшно, чтобы его осмыслить, и слишком далеко от привычных рамок.
— Но один из Творцов сказал: «Как я могу убить себя?! Почему я должен верить, что из меня появится мир? Нет, после смерти мы растворимся в пустоте между мирами. После неё ничего не будет!» И другой Творец поддержал его: «Даже если это правда, почему я должен раствориться в своём мире? Я хочу смотреть на него! Я ничуть не хуже людей!» Так возникла ересь — и многие поддались ей. Слишком страшно умирать, когда не знаешь, будет ли что-то дальше...
Каммен сипло вздыхает.
— Творить миры — единственное, для чего они были созданы. Они не могли без этого. Творить миры можно только из души — но они не были готовы отдавать свои души. И стали собирать чужие... Из них Творцы создавали волшебный мир, чтобы заманивать людей и из их душ творить свой мир. Из этого круга нет и не было выхода.
Молчание висит слишком долго. Ден не решается привлекать внимание — кажется, Каммен уже забыл о нём и говорит с самим собой, — но всё же не выдерживает:
— Что было дальше?
— Разгорелась война между теми, кто творит из себя, и теми, кто творит из других. Творцами, готовыми отдавать, и теми, кто мог лишь брать. Первых становилось всё меньше. Говорят, Господь не хотел участвовать в этой войне. Не хотел... навязывать свою волю. Все его создания должны были сами вернуться к истине... Ещё говорят, что когда один из Творцов-отступников расцветёт в новый мир, остальные увидят его подвиг — и он так потрясёт их, что многие вернутся к истине. И снова начнётся война, но исход её будет иным... — Каммен словно бы просыпается и осмысленно смотрит на Дена. — Это лишь старая легенда, к тому же, запрещённая из-за своей ереси. Я услышал её от одного из первых Отдающих Творцов, которых убила моя мать.
— Но ты веришь в это?
— Нет.
— Почему?..
— Бога нет. Если б он был — он бы не допустил этого. Не позволил бы забирать невинные души, не дал бы издеваться над детьми... А теперь уходи. И не возвращайся.
— Но почему? Я не могу! Я...
— Уходи, Ден. Ты только что убил мою мать.
Его глаза свободны от злости или угрозы — да и от другого выражения — но спорить невозможно. Ден запрыгивает на стол и касается крышки люка.
***
Алексей Пономарёв || Би-2
Разумеется, день проходит мимо него. Ден шатается по дому, вроде бы, собирает свои вещи и даже отвечает на вопросы матери. Отвечает, видимо, что-то не то, потому что мама ну очень удивляется. Но это не имеет значения. Когда они приедут, его всё равно отправят в психушку — и это не так уж плохо...
Это последний вечер перед их отъездом, и Ден открывает дверцу люка. Оттуда снова планирует бумажка — на этот раз уже полноценное письмо.
«Дениел Холдон,
Если ты это читаешь, значит, ты идиот. Зачем ты трогаешь этот люк? Закрой его, заколоти и забудь. Если не получается, попроси кого-нибудь настучать по твоим неугомонным рукам.
Ни за что не переходи сюда. В лучшем случае ты застрянешь в чужом мире. В наиболее вероятном — тебя выбросит в пустоту между мирами. Даже мне больно заходить в неё, а уж тебя — разорвёт на куски.
Разумеется, Ден хватается за края люка.
***
Олег Митяев
Он оказывается посреди незнакомого мира. Небо имеет красноватый отлив, земля пружинит под каждым шагом... здесь даже дышится иначе.
Вдалеке видны люди: они строят дом. Они не замечают Дена, а он не решается подойти. Лишь невольно ищет среди них Каммена. Наконец, его видит девушка в белом платье. Она улыбается и приветливо машет рукой. Ден знает её черты лица. Но Катлин выглядит старше, за двадцать. Сколько и должно быть ей, если бы она осталась в своём мире...
— Привет, Денни!
— Зд... равствуй.
— Спасибо, что спас нас всех. Это был настоящий подвиг. И спасибо, что беспокоился обо мне всё это время. Мне было очень приятно...
— А где Каммен?
Она обводит рукой мир вокруг.
Ден вдыхает. Выдыхает. Каммен всё-таки сделал это... Он закрывает глаза, не глядя на этот новый мир. Ден и так знает, каким тот будет: противоречивым, захватывающим и прекрасным. Люди здесь будут способны на ужасные поступки и величайшие подвиги — но всегда будут тянуться свету... Реки лавы будут мешаться с ледяной водой, создавая обсидиан или местный его аналог. От высоты будет захватывать дух, а от возможностей — разум. Наверное, каждый человек здесь будет немного Творцом...
— У меня есть послание для тебя, — говорит Катлин.
— Да?..
Она смотрит куда-то в небо и начинает говорить не своим — камменновским — голосом:
— Дениел Холдон, какого хрена ты здесь делаешь?! О родителях бы побеспокоился! Что, если ты не вернёшься? Кретин! Но я нашёл способ. Катлин отправит тебя назад... хотя и стоило бы бросить тебя здесь за твою бесконечную глупость! — она делает паузу и продолжает уже спокойно: — Я оставляю тебе часть своей силы. Я обещал, что ты будешь творить миры, — и это слово я сдержу. Ты можешь использовать мою силу сейчас... Ты можешь вернуться за ней, когда повзрослеешь. Второе лучше, потому что сейчас ты не можешь справиться даже с человеческой жизнью, а незрелый демиург — опасная вещь. Помнишь, я говорил, что ты не предназначен для человеческой судьбы? Что у тебя нет места в вашем мире? Я лгал. Денни! Как ты мог повестись на всю эту чушь?! Ты же взрослый парень. Прекращай верить всем подряд! Лучше верь своему сердцу, как говорят в наверняка любимых тобой диснеевских мультиках.
Ден закрывает глаза. Кажется, что Каммен и впрямь живой, наконец-то искренний, стоит рядом...
— Спасибо за всё, мой друг. Ты даже не представляешь, что ты сделал... Хотя я всё ещё считаю, что ты идиот!
Катлин распахивает глаза.
— Ты хочешь получить свою силу сейчас?
Она говорит обыденным тоном, будто предлагает налить чаю. Но Дену это кажется совершенно естественным. Так или иначе, он качает головой.
Олег Митяев
Ден подпирает лицо ладонями и тихо вздыхает.
— Опять грустишь? — он чувствует прикосновение к плечу. — Что-то случилось?
Линда заботливо улыбается.
— Годовщина смерти родителей.
— Ох! Прости, я не знала.
— Ничего. Мы не так давно знакомы.
Она кивает. Ден вспоминает: да, кажется, они познакомились через Джонни пару месяцев назад... или через Эндрю — или ещё через кого-то из ребят. Как бы то ни было, Линда сразу начала проявлять к нему интерес — и она была красивой, умной девушкой, как раз в его вкусе, но...
— Знаешь, они так странно умерли. Когда мне было лет пятнадцать, они всё время ссорились... Отец давил на неё, мама плакала... Я съехал из дома, как только смог. Через год узнал, что они развелись. Я думал, они станут счастливее, но они только... капали мне на мозги, ругали друг друга. Как будто, даже разъехавшись, не перестали жить вместе. Я почти перестал приезжать и звонить... — Ден долго молчит. — А потом узнал, что они снова поженились. Я аж со стула упал! Представляешь, после этого они выглядели такими счастливыми... а через полгода разбились на машине.
Линда гладит его по плечу.
— Мне так жаль... А как они помирились?
Ден вздыхает.
— Они были на семейной терапии... у этого, как его... имя всё время на слуху... книжки ещё такие укуренные... и фамилия дурацкая...
— Джек Лайтлайтгрин?
— Точно.
Ден снова замолкает. Линда смотрит в окно вместе с ним, наконец не выдерживает и сама продолжает разговор:
— Я бы не сказала, что его книги дурацкие. Такие спокойные, рассудительные, заставляют по другому взглянуть на мир! Я бы хотела побывать на его семинарах... Знаешь, говорят, что на самом деле он русский. Говорят, он даже был гангстером!.. Представляешь? А потом попал то ли в больницу, то ли в тюрьму, и...
— Нет, — потрясённо тянет Ден. — У него сыновей в перестрелке убили.
Линда моргает.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и всё. Воображение хорошее.
Лайтлайтгрин Хеджехог Твентисевенс. Светло-светло-зелёный Двадцать Седьмой Ёж. Да, кто ещё мог написать те странные книги... как он сразу не догадался!
Это так неожиданно и очевидно, что хочется смеяться. И главное, эта весточка из прошлого становится последней каплей, наконец перевешивает чашу весов. Ден понимает, что принял решение, и даже дышится вдруг легче и свободнее.
— Да, надо сходить на его семинар... Нужно с ним тоже попрощаться.
— Тоже? Попрощаться?..
Кажется, Линда не столько поняла его слова, сколько почувствовала произошедшую в нём перемену. Ден смотрит на неё, но понимает, что не может жалеть ни её, ни того, что могло быть между ними. Он говорит, не заботясь, что она не поймёт:
—Ты знаешь, я чувствую себя удивительно зрелым. Будто всё, что я стремился себе доказать, уже сбылось.
— И... что?..
— И, кажется, мне пора.
— О чём ты, Ден? — она нервно смеётся. — Говоришь, будто собрался покончить с собой! У тебя ещё столько впереди! И как же твоя работа? Весь отдел на тебе держится.
— Прости. Ты была отличным другом... найди себе подходящего парня. Уверен, у тебя всё будет хорошо. Попрощайся за меня с ребятами, если я не успею. Кстати, я тебе квартиру завещал и ещё по мелочи... ладно, сама увидишь: нотариус с тобой свяжется.
Он берёт со стула куртку и резко выходит.
— Ден! Ты с ума сошёл?! Подожди!
Ден спускается прежде, чем она успевает догнать его. Это невежливо и обидно — но он уже не может остановиться.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте неплохо. Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?
Один.
Два.
Три.
Четыре.
Беги, мой брат, пока ещё не поздно Я видел мир, каким при мне он станет… |
Айрэ и Саруман
А просыпается... в каком мире? Ден не уверен. Ведь область возле дома Каммен не менял, и окна выходят на прежний лес. Так что Ден видит то же, что в родном мире: деревья с ярко-зелёными листьями, две только что вскопанные мамой клумбы, остальной, дикий участок и серое небо... Всё в точности как когда они с Камменом познакомились. Наверное, он всё-таки в том мире.
Едва Ден успевает прийти к этой мысли, как дверь открывается и заходит его друг и наставник.
— Интересная мода в вашем мире, — Каммен кивает на так и неотстиранные джинсы Дена.
— Да уж... есть идеи, как это убрать?
— Конечно.
Каммен щёлкает пальцами.
— Ух, ты! Спасибо! Как ты это сделал?!
— В моём мире у меня большие возможности. Какие могли быть и у тебя.
Ден опускает глаза.
— Надеюсь, ты наконец решился, Денни. Миры уже расходятся. Я держу их из последних сил!
— Я понимаю. И очень благодарен тебе. Я просто... не могу... поступить так с родителями.
Каммен-Творец отворачивается к стене.
— Да сколько можно тянуть, Ден?! Ты понимаешь, что ещё немного, и у тебя не будет такого шанса?
— Я всё понимаю, Каммен. Я просто пока не могу.
Друг ударяет кулаком о ладонь.
— Как же ты достал... — он глубоко вдыхает. — Денни! Посиди здесь. Подумай. Времени осталось совсем мало.
Каммен вылетает из комнаты, и дверь ударяется о косяк. Ден задумывается. Хотя о чём тут думать? Ему там не место, его никто не ждёт, отец считает его наркоманом, а семья выглядит как мировой змей, кусающий себя за хвост.
А здесь — Акватрия. Здесь — Эндер. Здесь — Аймос, и Лорт, и Мерия... Здесь спокойные, умиротворенные миры, где не будет боли и страданий, где всё станет отражением его самого...
Но родители... Ден вцепляется себе в волосы. Хватит цепляться за семью. Уже не ребёнок!
Он резко встаёт и выходит в коридор. Голос друга доносится с первого этажа, и Ден спускается к нему. Каммен расхаживает по кухне, перед ним — Элен и Генри. Ден хочет войти внутрь, но у друга такое выражение лица, что он невольно замирает.
— ...Приятно и безопасно. В общем, убедите его остаться.
— Но он меня не слушает! — лепечет Элен.
У этой сильной, волевой женщины настолько запуганный вид, что Ден делает пару шагов назад. Его становится не видно за выступом стены, но он ловит отражение кухни в зеркале прихожей.
— Значит, плохо пыталась, — шипит Каммен-Творец, и Дену становится холодно от того, насколько нечеловеческий этот звук. — Скажи, что не сможешь жить, если он уедет, что он тебе ближе, чем родной сын, что я не стану удерживать этот мир после его отъезда, а значит, и вы погибнете... Придумай что-нибудь!
Каммен говорит голосом камня, или металла, или глыбы льда — чего-то неживого, бездушного, и Ден невольно отшатывается. Врезается в тумбочку, с неё падает книга, и все на кухне оборачиваются на звук. На счастье, стены спроектированы так, что Дена всё ещё не видно.
— Проверь, что там, — приказывает Каммен Генри.
Он послушно выходит из кухни... и с изумлением смотрит на Дена. Тот прижимает палец к губам. Генри кивает, молча кладёт книгу на деревянную тумбочку. Указывает на лестницу, говорит одними губами: «К-л-а-д-о-в-к-а», — и снова уходит на кухню.
— Книга упала. Денни, наверное, её плохо положил. Кстати... я так понимаю, он уже ушёл? — Ден вздрагивает. Только бы не выдал!
— Да, я его не чувствую, — подтверждает Каммен-Творец. — И?
Ден изумляется: раньше Каммен всегда знал, где он. Так почему теперь... «Чтобы враг тебя не увидел», — говорит в голове голос Фиби.
А Генри продолжает мысль:
— Тогда зачем этот маскарад?
— Действительно, — шипит Каммен и взмахивает рукой.
И всё вокруг выцветает, отмирает, а зеркало перестаёт отражать. Ден не понимает, что именно произошло. Он дотрагивается до тумбочки — холодная, словно камень. Зеркало стало сплошной серой поверхностью, похожей на гранит. Рисунок на обоях пропал, зато появились прожилки, как у... мрамора?
— Дальше. Вам нужно...
Голос уже не похож ни на какой из звуков, слышанных Деном, — и Денни подозревает, что и выглядит Каммен иначе. Он хочет заглянуть внутрь, но с помощью зеркала это уже не сделаешь, а высовываться опасно. Так что Ден крадётся наверх. Он боится, что заскрипят ступени, но они тоже стали каменными. Голос Каммена за спиной переходит в сплошной скрежет.
Дверь в кладовку приоткрыта, и Ден проскальзывает туда. За ней не то крохотное помещение, которое он убирал, а небольшой тёмный коридор. Заканчивается он дверью, из-под которой пробивается белый свет. Ден уже ничему не удивляется и почти не боится: слишком сосредоточен на происходящем. «Свет в конце тоннеля», — мрачно думает он и пытается толкнуть вторую дверь. Но та не поддаётся. Ден наваливается всем весом. Дверь беззвучно скользит над полом, Ден едва не падает внутрь, но ухитряется устоять. Он вздыхает, вновь наваливается на дверь и закрывает её за собой. Лишь после этого он позволяет себе оглянуться.
Комнату заливает яркий свет — будто в операционной палате — но на потолке нет ламп, свет равномерно исходит словно из самого воздуха. А стены — совершенно нового цвета. Они бы выглядели так, словно их забыли покрасить, но их скорее... забыли сделать стенами. Иначе они имели бы хоть какую-то текстуру: дерева, бетона, камня — чего угодно! Но этот сплошной прямоугольник перед Деном вызывает ощущение: его создатель не отвлекался на подобные мелочи. Эта белая... штука выглядит настолько неестественно, что Ден полностью отвлекается на неё. И лишь потом замечает, что в комнате полно более интересных вещей.
Вдоль стен расставлены статуи: тоже белые, на вид — гипсовые. Все они слишком реалистичны, слишком детализованы (вплоть до обгрызенного ногтя или трещинок на губах) — словно здесь побывала Медуза Горгона. Или будто это настоящие люди посыпали себя пудрой и замерли, чтобы напугать его... Вот только — ни один человек не сможет отразить на лице такие боль и ужас. Большинство статуй изображает детей. Да кем нужно быть, чтобы придать чертам ребёнка такое выражение?!
Ден отворачивается от статуй, но замечает девушку со знакомым лицом. Он видел её на семейных фотографиях — к тому же, она невероятно похожа на тётю Джейн.
Глаза Катлин распахнуты в немой мольбе — кажется милосердным убить её. Ден чувствует, как шевелятся волосы на голове, и поскорее отворачивается вглубь комнаты: оказывается, там менее страшно. Так вот где оказалась Катлин, пытаясь захватить миры? Но почему у Каммена? Потому что он её выбрал, значит, должен нести ответ? Но кто тогда остальные? Неужели столько Творцов нарушили правила?..
Ден замечает девочку с чертами лица, напоминающими Фиби: не она, но точно какая-то родственница. Только одежда на девочке очень старого покроя.
Вспоминается:
«— Откуда они взялись?
— Я их создал.
— Силой мысли?..
— Нет, скорее... — Каммен разводит руками».
Ужас заставляет Дена сделать пару шагов назад. Что-то касается его лопаток, и через секунду в него врываются чужие эмоции. «СПАСИТЕ!» — успевает разобрать Ден прежде, чем отшатывается. Он чувствует себя кем-то другим — ниже, тоньше, младше — и этому кому-то невыносимо больно и жутко. И что-то неведомое вытягивает у него силу, словно паук... Ден оборачивается: он прислонился к статуе Катлин. Ден облизывает пересохшие губы и заставляет себя снова коснуться скульптуры.
«Нет, нет, не получится. Бегите! Здесь опасно! Очень, очень опасно! Уезжайте как можно дальше и... ни за что не соглашайтесь остаться!» — снова наполняет его чужой кошмар. Ден понимает, что больше не выдержит этой боли, и опускает руку. Рубашка прилипла к спине, по шее течёт пот. Дену безумно страшно оставаться в этой комнате, но он помнит, что почему-то не может уйти. Почему?.. Что может быть настолько важным, чтобы оставаться ЗДЕСЬ?! Ден не сразу вспоминает: он должен разузнать о Каммене... Каммен! Нужно уйти, пока он не вернулся! Ден рывком оборачивается к выходу, но не двигается с места: на дверной косяк опирается Каммен-Творец.
— Не думал, что до этого дойдёт, — бросает он. — И зачем ты только полез сюда, Денни.
Его голос звучит по-человечески, тепло и ласково, но Ден чувствует лишь безудержный страх. А Каммен продолжает:
— Я не хотел, чтобы ты знал, но раз уж так получилось... пойдём, мне многое надо тебе рассказать.
Он протягивает руку. Ден делает шаг навстречу.
— Денни! — доносится снизу крик Элен. — Беги!
Выражение лица Каммена мгновенно меняется. Он оборачивается к двери и щёлкает пальцами, и Элен резко замолкает. После этого не остаётся ни малейших сомнений: Дена убеждает не ужас Катлин, не крик Элен, а эта жестокость, мелькнувшая в глазах Каммена. На мгновение маска слетает и становится очевидным: этот «Творец» действительно сделал что-то ужасное со всеми этими детьми и готов сделать с ним. Дена снова душит тот животный ужас, что он ощутил у Катлин, но теперь это чувство его собственное.
А Каммен оборачивается к нему и с мирной улыбкой делает шаг навстречу.
— Н-не по-по-под-д-дходи, — выдыхает Ден.
— Послушай, Денни, давай просто поговорим, — Каммен протягивает руку. — Ты же мой друг. Я не причиню тебе вреда. Пойдём.
Глаза Дена перестают напоминать два круглых иллюминатора, он выдыхает:
— Ла-ла-ладно.
Во взгляде Каммена отражается торжество. Ден обходит стол по другую сторону от «друга». Каммен поворачивается за ним — и еле успевает заметить, как Ден толкает статую Катлин. Каммен только охает, бросаясь к столь драгоценной работе, а Ден уже несётся по коридору. Он врывается на чердак, но волна воздуха отбрасывает его в спальню родителей. Удар такой силы, что Ден спиной распахивает каменную дверь и пролетает почти всю комнату.
— Ох, — только и выдаёт он.
А снаружи уже доносится:
— Денни. Просто дай мне всё объяснить.
Ден подскакивает и со всей дури дёргает ручку окна. Та не поддается. Он дёргает раз, другой, разворачивается, хватает с тумбочки гранитную вазу и бьёт по каменному стеклу. С третьей попытки то поддаётся. Шаги Каммена уже совсем близко, и Ден прыгает наружу.
Он падает на мягкую, свежевскопанную клумбу — здесь всё так, как было в настоящем мире, — подскакивает и несётся в сторону леса. У него достаточная фора, к тому же, Ден откуда-то знает, что Каммен не будет прыгать в окно: может быть, потому что побоится разбиться, может быть, потому что он каменный. Так что фора становится ещё больше. Ден успевает домчаться до леса: бежит, чудом не спотыкаясь, залезает на большой дуб. Обзор отсюда отличный, и он видит, как медленно приближается Каммен, как мрачным взглядом обводит деревья. Но ничего не обнаруживает, а все звуки заглушает шелест листьев.
Каммен проводит рукой, и шелест стихает. Ден понимает: теперь это существо услышит любое движение. Он старается сдержать дыхание, потом спохватывается: когда-нибудь вдохнуть понадобится, и тогда выйдет куда более шумно. И Ден дышит — очень медленно и глубоко. Он стоит на ветке огромного дуба, обхватив ствол руками и стараясь выглядеть как можно незаметнее: Каммен проходит прямо под ним. У него крепко сжаты челюсти и играют желваки на скулах. Через несколько шагов Каммен останавливается и поднимает голову вверх, но это бесполезно: он сделал слишком густую листву у деревьев, через неё ничего не видно.
Тварь некоторое время блуждает по лесу, но Ден слышит шаги и понимает: враг слишком близко, чтобы он мог побежать к дому. В итоге Каммен снова проходит под ним, и Ден пугается: вдруг заметит? не лучше ли было рискнуть? Но Каммен снова не видит его. Он внимательно оглядывает деревья и вновь скрывается из глаз. Ден позволяет себе выдохнуть, только сейчас заметив, что снова задержал дыхание. Через некоторое время звук шагов стихает, и до парня доносится тот же заботливый окрик:
— Денни! А, проклятье... — тише и злее добавляет Каммен. Наверное, понял, что жертва вполне может находиться на другом краю леса и ничего не слышать.
Всё стихает. Не доносится ни крика, ни шелеста листвы, и Ден нервно глядит вниз. Что мог задумать Каммен? Где он?! Может, он переместился в дом? Или ещё куда-нибудь? Может, сейчас самое время бежать? Может, он уже перекрывает дорогу к чердаку?.. А что, если он так и стоит там?! И ждёт, когда Ден выдаст себя?.. Да где же он? Что делает? Почему так тихо?!
Ден чувствует, что рубашка липнет и к спине, и к груди. Холодный пот покрывает его ото лба до ног.
У Дена развит инстинкт самосохранения, а ужас Катлин до сих бьётся в сердце. Он не думает, что считал другом монстра, не переживает, что не станет Творцом. Слишком очевидным стало: он просто завтрак, весь этот спектакль разыгран, чтобы он согласился остаться, дал Каммену ещё часть силы. Но даже из-за этого Ден не расстраивается: некогда! Он думает лишь как теперь выжить.
— Денни, — издаёт дерево, к которому он прижимается.
Ден бы обязательно свалился, но страх парализовал его. А вскоре он понимает, что голос исходит ото всех деревьев сразу.
— Денни, лучше бы тебе вылезти. Сейчас же. Лесной пожар — страшная штука, Ден. Я жду тебя у дороги.
Дерево замолкает, и он снова слышит шаги — с того же места. Каммен всё это время был там! А он ведь едва не спрыгнул!
Но пожар... будет ужасен. Хотя, если он спустится сейчас, то попадёт в руки к Каммену. А если не спустится — в огонь. Пат. Но, может, Каммен не станет уничтожать свою работу? Да! И если деревья тоже каменные, как они загорятся? Он просто блефует!
Ден успокаивается и прижимается к стволу. Но, видимо, дом Каммен создавал надёжно, старательно. А деревья — впопыхах и всего на пару дней.
Они загораются мгновенно, словно картонные декорации. Как облитое бензином, вспыхивает от корней до кроны дерево вдалеке, — от него огонь по веткам перекидывается на второе, третье, четвертое, пятое... Ден не успевает спохватиться, как перед ним уже горящая стена. Огонь давно бы должен дойти до него, но вместо этого расходится по сторонам. Дуб Дена один из самых высоких, и отсюда видно, как по краю леса деревья занимаются пожаром: со всех сторон, кроме одной. Его гонят наружу, выкуривают, словно дикого зверя. Дениел понимает это, но не видит выхода. Что ещё делать, куда бежать?.. Дым застилает глаза, горячий воздух обжигает — и Ден спешит в единственную сторону, где нет огня.
Деревья мелькают перед лицом, он спотыкается о корень, мгновенно вскакивает, спешит вперёд, старается не дышать... Наконец лес остается позади. Ден забывает обо всём, единственное, что важно, — получить немного воздуха. Дениел падает на карачки, кашляет, пытается выжать из лёгких проклятый дым. Наконец, удаётся нормально вдохнуть.
— Сколько сложностей, Денни, — раздаётся над ним мягкий голос. — Нужно было просто выйти.
Ден вздыхает, пытается вскочить, но плюхается на землю. Он отползает назад и пробует что-то сказать, но от ужаса выходит только:
— Гхкхрх...
Каммен скрещивает руки на груди:
— Так, мне надоело.
Он нагибается, чтобы схватить Дена за шкирку, но... его отшвыривает в сторону. Синее пятно пролетает мимо Дена. Отцовская машина?! Из окна высовывается Генри и кричит:
— Что стоишь?! Беги! Это твой единственный шанс!
Это так непохоже на его обычную беззаботную речь, что Ден приходит в себя. И только тут понимает, что происходит. Он мгновенно вскакивает. Из-под машины доносятся ругательства: Каммен не то что не умер, но даже не пострадал.
— Беги же!
Ден колеблется, страшно оставлять Генри одного.
— Мы уже мёртвы, идиот! Нам всего-то нужно снова сдохнуть!
Ден в последний раз смотрит на него и бежит к дому. В голове бьются не мысли о спасении, не страх, а осознание, что он оставляет Генри на смерть.
Раздаётся нечеловеческий, полный ярости вой Каммена.
Дом встречает его не менее дикими криками, и на секунду сердце холодеет: неужели Каммен уже добрался сюда?..
Окаменевшая входная дверь открывается наружу: Ден упирается ногой в стену и тянет эту глыбу на себя. Внутри всё усыпано обломками камня, мебель покрошена на куски. Ден вздрагивает. Элен! Элен...
Но с кухни доносится отчаянный крик:
— Ну, ублюдки, кто ещё на меня?!
— Элен! — восклицает Ден и несётся туда по обломкам камней.
У неё в руке — огромный тесак с прозрачным лезвием, и Ден невольно отшатывается. Она поднимает голову:
— Денни. Ты жив! — Элен бросается к нему, всплёскивает руками (в одной из них по-прежнему зажат нож). Она замечает ужас в глазах Дена, спохватывается и опускает оружие: — А, да.
Прозрачное лезвие, видимо, очень острое, раз до сих пор не затупилось — наверное, сделано из алмаза? Элен указывает на обломки на полу, вытирает пот со лба, поясняет:
— Мебель ожила.
Ден бы думал, что это звучит глупо, но, нет, не глупо — страшно. Он отводит взгляд.
— Генри остался там.
Элен кивает. Видно, что для неё очевидна та же мысль: Генри сейчас умирает.
— Я... недооценила его. Но тебе нужно торопиться. Генри не сможет удерживать его долго, если вообще ещё жив.
Она хватает со стола заранее выложенные ножи, часть отдает Дену. Тот вертит их в руках, но обнаруживает, что Элен успела уйти вперёд. Он бежит за ней.
Элен уверенными шагами торопится по лестнице. Слева раздаётся тяжёлый стук и наперерез им бросается стол. Он высоко вскидывает ножки, словно гарцующая лошадь. Элен взмахивает ножом, и на пол падают две половинки стола. Они снова бросаются на женщину — та рубит их пополам. Но и четвертинки не унимаются. Элен наносит удар за ударом; наконец, на полу остаются только мелкие обломки, но тут до неё как раз добегает буфет. Тот самый, на котором Ден так любил сидеть... Элен швыряет навстречу мебели три ножика, зажатых в левой руке, подскакивает к упавшим частям и снова мельчит их. Она работает так споро, что Ден не успевает прийти на помощь, не успевает вообще ничего сделать. Элен рубит мебель упорно, с усилием — но видно, что это дело привычно для неё. Кем же она была в прошлой жизни?.. Ден понимает, что никогда не узнает это.
Элен вновь утирает пот, бросает:
— Идём!
Дениел снова спешит за ней. Они успевают победить ещё несколько взбеленившихся предметов, Ден даже принимает участие... А потом оказывается, что противников не осталось. Только кровати угрожающе воют из комнат: они слишком большие, чтобы пролезть в двери. Элен и Ден пробегают по коридору. Дверь на чердак ярко светится пугающим алым цветом, но Ден не обращает на неё внимания: торопится к кладовке. Вдвоём они наваливаются на каменную дверь, но та сделана из чего-то очень тяжелого, поэтому не сдвигается и на микрометр.
— Тебе нужно бежать! Он скоро будет здесь!
Ей приходится говорить очень громко, чтобы перекричать вой кроватей.
— Но как же дети? Оставить их в здесь? Чтобы Каммен дальше издевался над ними? И вы? Что будет с вами?!
— Не всех в мире можно спасти. Но можно вытащить хоть кого-то, — завывания из-за стены почти заглушают её голос. Элен замечает упрямое выражение Дена и приводит довод: — Подумай! Если ты умрёшь здесь, придут следующие! Ты должен выжить. Ты должен выбраться наружу и окончательно закрыть вход.
Ден колеблется. Элен не даёт ему времени возразить: резко разворачивается и подходит к чердаку. Дверь предупреждающе светится ярко-красным, по поверхности бегают словно электрические волны, и даже прикасаться к этой гадости страшно.
— Ты знаешь, что это? — уточняет Ден. — Как это вообще можно открыть?
— Знаю.
Женщина с лицом его матери оглядывается и смотрит ему в глаза. Внимательно, серьёзно и очень спокойно. А потом — хватается за ручку двери.
— Не надо! — только и успевает закричать парень.
Он хочет оттащить Элен от алой поверхности, но сияние охватывает её тело. Ден прикрывает глаза рукой. Женщина бьётся, словно зверь в силках, тело её светится все сильнее, но и дверь тоже краснеет.
— Элен!.. Мама!
Крик Дена сливается со злорадным воем кроватей, но и то, и другое заглушает ужасный звук взрыва. Его отбрасывает назад по коридору, едва не на лестницу. Сверху сыпется каменная крошка.
Ден вскакивает, но вокруг уже тихо. Ни сияния. Ни двери. Ни Элен.
«Она знала, чем всё кончится!» Он подбегает к чердаку, но на месте двери — дыра. От Элен нет ни следа.
Ден плетётся в конец коридора, снова изучает кладовку. Кровати за стеной упорно стучатся о косяк в надежде добраться до жертвы. Дениел водит по двери руками, пытается найти замок, секретную плиту — что угодно. Не получается.
«Что ты делаешь?!»
— Генри! — вскрикивает Ден, оборачивается и только тут понимает, что голос звучит у него в голове. — Ты...
«Мёртв», — беззаботно подтверждает голос.
«Но у тебя такого подарка не будет — если ты сейчас же не убежишь».
— Не могу же я их бросить!
«Да, погибнуть рядом куда поэтичнее».
Ден закусывает губу.
«Вали отсюда, идиот!» — орёт в голове Генри.
«Денни», — строго присоединяется к нему другой голос, женский, почти неслышный.
— Элен?
«Ты здесь ничего не изменишь, — её голос слышен всё лучше и лучше. — Но если ты сделаешь так, чтобы никто больше не смог попасть сюда...»
«Ты уже спас двоих, — поддерживает Генри. — Если бы ты не отвлёк его, у нас не было бы шансов... просто умереть. Теперь беги!»
Ден в последний раз оглядывается, прежде чем зайти на чердак. И ему кажется, что в конце коридора виднеются две еле заметные человеческие тени. Он вздыхает и, наконец, заходит в дверь, приближающую его к дому.
Свет из коридора заливает лишь часть чердака, остальное — во тьме. Ден пытается найти выключатель. Не получается, он лишь впустую хлопает по стене. Он понимает, что ничего не добьётся и на ощупь бредет к столу.
«Денни, там...»
«Берегись, Де...»
За спиной раздаётся оглушительный хлопок, и голоса смолкают, а комната погружается во мрак. Ден разворачивается: на месте двери — тёмный прямоугольник.
— Наконец-то вы закончили, — доносится из темноты за спиной. — Мне было неудобно встревать.
Каммен потягивается.
Нет дороги назад, Но я не жалею о том, Что не будет больше снов, Что закончилась жизнь. |
Михаил Шахиджанов || Hellraiser
Ден отходит к коридору. Пытается распластаться по стене, забиться в неё. Каммен вскакивает со стола. Тот даже не вздрагивает — видимо, мебель снова не живая. Враг щёлкает пальцами, и под потолком загорается свет: не лампа — белое пятно. Ден оглядывается. За спиной у него сплошная каменная стена, словно и не было никакой двери.
— Подойди.
Ден не движется с места. Существо зло машет рукой, и Дена отрывает от стены, швыряет на стол через всю комнату. Он ударяется о камень стола (тело взрывается болью), но с трудом поднимается.
Враг неторопливо подходит к нему. Пару секунд смотрит — холодно, отрешённо, а потом хватает за плечо и рывком поднимает. Ден рвётся изо всех сил, но Каммен даже не замечает.
В руках у этой твари что-то холодное, металлическое. Ден глядит вниз: пальцы Каммена заканчиваются длинными когтями. Нет... это не когти. Вместо последних фаланг пальцев — длинные металлические конусы. Ден вздрагивает: плоть переходит в металл так уродливо, так неестественно.
«— А почему ты всё время прячешь руки? — вспоминает Ден. — Может, у тебя там десяток ножей и ты только и ждёшь, когда я отвернусь?
— Может быть...»
Каммен склоняется к его уху и шепчет:
— Знаешь, а ведь я сейчас могу вытащить из тебя кишки и намотать их на стол. Просто за то, что заставил меня побегать.
Ден сглатывает и признаётся спокойным, разве что чуть дрожащим голосом:
— Знаю...
Существо неодобрительно качает головой.
— Зачем только ты довёл до этого. Надо было сразу остаться. Впрочем, у тебя ещё есть ша...
Ден аж воздухом давится.
— Ну ты и мразь! Я же всё видел! Я знаю, что со мной будет!
Каммен уверенно смотрит ему в глаза.
— С чего ты взял, что ты присоединишься к ним? Это — те, кто нарушил правила, те, кто помогал Катлин захватывать миры. Ты ведь этого не сделаешь?
Ден только хохочет. Он не верит ни слову.
— Как ты мог так поступить с детьми? Что ты за тварь такая?
— Как я мог?! Как я мог?! — снова слетает маска. — Да я ненавижу вас всех! Вечно недовольные жизнью, вечно страдающие! Ах, у меня проблемы с родителями! Твоя мать не бросила тебя, едва научив добывать пищу! Ох, меня не понимают сверстники! А сожрать не пытаются?! Ай, у меня нет места в мире! А чтобы твоё место было — убивать и мучить людей, не хочешь?!
Каммен взмахивает когтями, и угол стола с грохотом падает на пол. Он действует настолько ловко, что сразу становится ясно: да, он мог высечь любую скульптуру, даже точные копии его родителей.
И Ден оседает. Сгибается в три погибели, спиной проскальзывает под столом и опрокидывает его на Каммена. Страх и желание выбраться придают ему такой прыти, что тварь даже сообразить ничего не успевает. Существо падает, стол боком плюхается на него, и прежде, чем Каммен успевает вскочить, Ден запрыгивает на кромку столешницы — подскакивает, цепляется за края люка... стол улетает из-под его ног, вокруг лодыжки смыкаются когти, но Ден изо всех сил лягает свободной ногой. Он попадает Каммену по лицу, и от неожиданности существо отпускает его. Ден делает последний рывок — и вот он уже по ту сторону люка.
Дениел не успевает сгруппироваться. Он падает спиной, ударяется позвоночником об стол. В глазах темнеет от боли, но Ден заставляет себя вскочить. Он видит, как рука со стальными когтями цепляется за край потолка, за ней вторая... Ден одним прыжком оказывается на столе и захлопывает дверцу. Та попадает Каммену по рукам, и враг летит вверх — вниз? — к себе. Из-за магнита дверца сразу же встаёт на место. Ден защёлкивает задвижку и перестаёт сдерживаться. Он сползает по столу, словно часы Сальвадора Дали.
Нет дороги назад, Но я не жалею о том, Что не будет больше слов: Будет новая жизнь. |
Михаил Шахиджанов || Hellraiser
Родители вбегают на шум. Ден сидит у стола, обхватив голову руками, и тихо скулит. Мама бросается к нему: опускается на пол, обнимает, гладит по волосам. Отец практично ищет выключатель. Наконец раздаётся щелчок и комнату заливает яркий свет.
— Денни! Денни, что случилось?.. — причитает мама.
Отец присвистывает:
— Смотри, Бет, двери нет! Как он её так тихо снял с петель? И куда дел потом? Твою мать! Что за борозды на потолке?!
Возле люка глубокие полосы, будто следы когтей.
— Что ты говоришь! Вызови лучше врача!
— А смысл?
Мать заламывает руки и сама бросается к телефону. Отец вздыхает.
Ден опускает руки. На его лице не видно слёз — папа может гордиться, — он широко раскрытыми глазами смотрит в стену.
Отец присаживается на пол рядом с ним и, пытаясь успокоить, заводит разговор:
— Представляешь, у нас стекло разбилось. Бет, конечно, подскочила, понеслась к тебе, а ты спишь без задних ног. Кстати, как ты дверь-то вынес? Мы даже не услышали ничего, — отец замолкает, не дожидается ответа и продолжает: — Со стеклом, кстати, так интересно получилось. Его не разбили, оно будто взорвалось. Словно... изнутри разрушили. На нас даже не осколки посыпались, а так, крошка, — Ден всё ещё молчит. Отец оглядывает его и замечает: — Ты молодец, что джинсы отстирал. Я думал выбрасывать.
Дениел переводит на одежду пустой взгляд. На ней — ни пятнышка.
— Нам нужно уехать, — шепчет он и хватает отца за руку. — Нужно уехать отсюда!
Отец снова окидывает взглядом дыры в потолке, пропавшую дверь и безумные глаза сына:
— Да, пожалуй.
Глаза Дена распахиваются ещё сильнее.
— Правда?!
Отец пожимает плечами:
— Конечно. Сколько можно здесь торчать, мне на работу давно пора. Да и на тебя это место плохо влияет.
Он ласково треплет сына по голове.
— Давай уедем поскорее! Завтра?
— Ладно. Я-то думал, вы не захотите, мне только лучше будет... Сейчас придёшь в себя, и обсудим, — отец переводит взгляд на выход. — Что-то Бетти задержалась. Пойду гляну, как она. Посидишь тут один?
Ден кивает. Отец хлопает его по плечу и выходит. Дениел слышит, как отец спускается по лестнице, слышит его крики: «Куда делась вся мебель?» — разговор о том, что телефон не работает, и полубезумный вопль: «Что с моей машиной?!» А затем всё перекрывает глухой вой.
Ден воет по всем оставшимся в кошмаре детям, по своей разрушенной мечте, по уничтоженной дружбе. Но он знает, что скоро забаррикадирует чердак и навсегда покинет это место — и с воем из него понемногу уходит ужас. Остаются только скорбь и глухая, слепая тоска.
Всё зависит от пути, По которому идти. Но уж коль ступил на путь — Не вернуться, не свернуть… |
Мария Дубинская || Маус
Сразу уехать не получается: машина отца покорёжена так, что ей не поможет даже сервис. После этого отец становится неостановим, как носорог, увидевший пожар, и даже мама больше не возражает продать дом.
Телефона у них теперь нет, приходится звонить от Фиби. Слава Богу, кто-то из хвалёных родительских друзей соглашается забрать их — но для этого нужно ждать три дня. Три дня! Ден трясётся от ужаса.
Ведь вышло, что это не просто мир из сна: влияя на него, можно изменить настоящий! Разбитое стекло разлетелось на куски здесь, по машине будто кенгуру прыгал... что, если Каммен решит снести пару стен, а их дом рухнет?!
Через пару часов Ден худо-бедно приходит в себя: вряд ли Каммен сделает что-то подобное, ведь после этого он не сможет охотиться... Наверняка можно продержаться здесь до выходных — если убедить родителей не заходить на чердак и ни в коем случае не открывать люк.
Жутко, что со сгоревшим там лесом всё в порядке, а вот мебель и дверь уничтожены. Дену кажется, что Каммен будто... скопировал их дом и машину — и поэтому вещи там стали отражением настоящих. Как отец сказал? Стекло словно взорвали изнутри, словно саму структуру разрушили.
А может, это сделал не Каммен? Может, люк, этот проход между мирами, подразумевает и объединение некоторой части мира?.. Ден встряхивает головой. Как же это страшно!
К концу дня Дениел окончательно смиряется. Что он должен сделать? Забаррикадировать чердак и люк... но как? Чем? Люди так любопытны! Всё равно доберутся.
Ден раз за разом перебирает варианты — но каждый из них можно обойти. Он бы предпочёл снести дом, но вдруг из-за этого Каммен наоборот станет сильнее? Вдруг проход просто нельзя будет закрыть?..
Да... может, описать всё произошедшее с ним и оставить в доме? Нет, никто не поверит — он бы не поверил, когда приехал. Да и что это даст? Каммен поменяет легенду, внешность — и провернёт то же самое...
И главное, что не даёт Дену покоя: дети, оставшиеся там.
— Пап?.. Уделишь мне минуту?
Отец отрывается от бумаг.
— Да, что?
Ден собирается с духом. Ох отец и разозлится, что его отвлекли на такую «ерунду»! Ну и ладно.
— Слушай, я вот книжку читаю... за героем охотится тварь, каменная, почти неуязвимая и способная изменять мир вокруг. Как бы ты её убил?
Отец молча смотрит на него, раздражаясь, что отвлекли от работы. Интересно, как его рациональный ум объяснил уничтожение мебели и машины.
— Опять фантастики начитался? — бурчит он. — Взял бы разное оружие и посмотрел, к чему эта тварь уязвима. Ну и взрывы, кислота, высота, тяжёлый вес — всё, что нашёл бы, перепробовал. Всё?
— Да, спасибо.
Отец возвращается к статьям, а Ден задумчиво выходит.
Высота — это хорошая мысль! Каммен ведь не стал прыгать за ним в окно, хотя и торопился. Наверняка ведь этого боялся? А вот кислота и взрывчатка... здесь можно найти или сделать только серную... а из взрывчатого, наверное, только коктейль Молотова... или что-нибудь с порохом... хватит ли этого для Каммена? Может быть, да. А может — нет! Страшно рисковать всем...
Ден спускается на кухню и задаёт тот же вопрос матери.
— А разве убивать обязательно? Я бы попыталась выяснить, зачем это существо хочет меня убить, и убедить, что ему это не нужно. А что это за книга?
— А... Д... «Дом на горе»! — ляпает Ден первое, что приходит в голову. — Но у нас её нет, я в библиотеке брал.
— Интересно. И как же поступил герой?
Ден замолкает.
— Не знаю... я не успел дочитать.
— Ясно. Ну, когда закончишь, расскажи мне, чем кончилось, — мама сверкает улыбкой. — Ты меня заинтересовал!
Ден кивает.
До утра Ден ворочается под одеялом. Убить Каммена? Как, чем? Что может быть достаточно сильным, чтобы победить эту тварь? На что Каммен способен в родном мире? Вдруг он восстанавливается после любого вреда?!
Переубедить?.. Ха! Библию процитировать? Или книжку подарить? Какое-нибудь «Пособие начинающего вегетарианца»? Нет, точно! Надо вручить ему тот занудный кирпич, «Светлую бесконечность», — пусть возрыдает.
Но Ден знает: в чём-то мама права. Он на минуту забывается сном. Перед глазами — рисунок Катлин.
«— Что содеяно против ребёнка — содеяно против Бога.
— Что?..»
И взгляд Каммена — дикий, будто в сердце нож воткнули: осознание чего-то непоправимого и ужасного... Такой взгляд не бывает у того, кто не сожалеет. И этот дождь... И его слова...
Но Ден знает: что бы Каммен ни чувствовал по этому поводу, оно не помешает ему охотиться. И если вернуться туда... Каммен снова попытается его убить. Не оставить у себя, так просто уничтожить. Чтобы Ден не смог закрыть люк.
Есть-то всем хочется.
Ден подскакивает и смотрит в потолок. Но нет, люк закрыт, и Дениел оседает обратно. Теперь он спит на полу на чердаке: слишком страшно оставить люк без присмотра. О том, чтобы выспаться, и речи нет.
Ден тихо спускается, оставляет родителям записку (надеясь, что вернётся до того, как они её обнаружат) и выходит на улицу. По счастью, спит он теперь прямо в одежде, всегда готовый к неприятностям.
За окном как раз начинает светать, и Ден торопливо шагает по дороге. Только бы найти то место! Кажется, ему нужен ещё один совет...
Дену везёт: он находит озеро. Ему не везёт: русского там нет.
Дениел вздыхает. Что же делать? Где искать старика?.. Ему нужны все варианты. Сам он слишком запутался.
По наитию Ден подходит к тому месту, где сидел Двадцать Седьмой Ёж, и садится в позу лотоса. Разумеется, не получается. Ден взмахивает руками, едва не падает в озеро и с трудом расцепляет ноги. Вздыхает и садится по-турецки.
Он сидит и молча слушает птиц: чувствует, как всё выше поднимается солнце, как согревает его своими лучами.
И в какой-то момент в перед глазами возникает образ старика: он будто сидит рядом и медитирует под солнышком. Картинка настолько яркая, что Ден и сам не уверен, это его фантазия или Ёж и вправду уже пришёл.
— Мне нужен ваш совет, — мысленно произносит Ден.
— Это иллюзия. Тебе не нужен мой совет, или мамин совет, или чей-нибудь ещё совет: в тебе есть частица Высшего, и только её мнение имеет значение!
Ден кивает: пусть это и воображение, но оно так похоже на мистера Твентисевенса, что сможет дать соответствующий совет.
— И всё же. Допустим, человек встретил жуткую тварь, которая заманивает детей в ловушку и там поглощает их души. Тварь очень сильная, и он не может её победить. Он заглянул в себя, к к этому Высшему... но оно лишь развело своими высшими руками. Ваши предложения?
— Пусть человек держится от этого существа подальше, и вскоре оно уничтожит само себя.
— Но оно хочет меня съесть! То есть... героя... книги, которую я читаю.
Ден сам не знает, зачем говорит это, кого он пытается обмануть.
— Отстранись. Пусть ест кого-то ещё, — воображаемый Ёжик не замечает поправки и совершенно не удивляется. — Неужто некуда спрятаться?
— А как же дети? Мне что, не спасать их?
— Ты же сказал, что не можешь и не знаешь как. Спасать — дело Высших Сил. Если у тебя не получается, пошлют более способного.
— Но дети страдают!..
— Страдания — естественная часть жизни. В них нет ничего плохого, они лишь учат нас... Я понял это, когда застрелили моих сыновей.
И так же резко, как появилось, видение исчезает. Остаётся лишь ощущение, что произошло нечто, выходящее за границы всего, что он считал возможным... но это чувство уже привычно.
Ден сидит и смотрит на озеро, даже не думает. Ну что ж... теперь у него есть три варианта... осталось собрать последний. Он отстранённо бредёт по дороге — путь кажется долгим и мгновенным одновременно — сворачивает у заросшей автобусной остановки и подходит к сине-голубому дому.
Дверь распахивается прежде, чем он подносит руку к звонку.
— Держи.
Фиби вручает ему маленький пузырёк.
— Спа... сибо. То есть, вы знаете, что происходит? Тогда почему не рассказали мне?
— Ах, я говорила всё время! Но ты же не верил.
— Точно...
— О, да я и сама не очень знаю. Так, записи в семейных архивах.
Ден закусывает губу.
— А что-то ещё там есть? Что-то, способное помочь?.. Заговоры, настои, амулеты?
— О, Денни, что за чушь? Тебе поможет только вера!
Он осекается. Почему-то произнести это невероятно тяжело.
— В Бога?
Но Фиби восклицает:
— Хоть во что-то! В Бога, в магию, в светлое будущее, в себя... Ох, без веры жить сложно.
Ден с трудом улыбается.
— Ещё недавно я верил в торжество науки...
— Тогда верни мне зелье и докажи свою веру на деле.
Ден хмыкает.
— Нет-нет, спасибо... кажется, эта вера не совсем моя. А если вы не знали, что именно происходит, откуда знаете рецепт зелья?
— Его изобрела моя прапрапрабабушка после того как пропала её сестра.
Ден кивает.
— А в ваших архивах не написано о существе... это парень лет девятнадцати, высокий, черноволосый, всё время держит руки в карманах?
— Ох, нет... там было про женщину... с длинными чёрными волосами... она тоже старалась не показывать руки.
Каммен может менять внешность? Или он и вправду такой не один?.. И существует народ Творцов, которые похищают детей, выкачивают из них силу и создают из этого миры?
— А почему вы сами не прошли через люк и не остановили Каммена? Это ведь вы нарисовали руны на дверце люка?
— О, нет, это была моя мама. Злые силы, живущие здесь, боятся моей семьи. Они не дадут мне попасть в их мир.
— Ясно... спасибо вам за всё.
Ден думает, собирается что-то сказать, не находит, готов уже уйти, но вдруг останавливается и кланяется.
Дома Ден ещё раз перебирает советы. Так какой путь ему выбрать? Рациональный, христианский, отстраннёный или магический?
Он садится на пол под люком и сидит так до самой ночи. Убить эту тварь каким-то логичным способом? Или довериться Фиби? Или броситься на шею с криком «Люди, любите друг друга»? Или просто уйти?..
Из-за люка раздаётся тихий шелест, и Ден медленно встаёт. Ёжик был прав. Но не в том, что ему нужно уйти: надо прислушаться к себе, потому что никто другой не сможет указать его путь. Ден запрыгивает на стол и открывает дверцу люка.
А мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Мы тёмные твари И сорваны планки нам... |
Алексей Пономарёв || Би-2
Каммен сидит на полу и смотрит в никуда. Ден застывает, наполовину высунувшись из люка. Это странное ощущение, он будто перегнулся через турник: обе части тела висят вниз. Но при этом обе они тянутся вверх. И непонятно, держаться за края люка с той стороны (чтобы не упасть) или с этой (чтобы подтянуться).
Каммен замечает его. Распахивает глаза, вскакивает.
— Ты вернулся?.. Ты что, идиот?!
— Ага. А ты тут как?
— Твою мать, Ден! Зачем ты припёрся?!
Ден решает дилемму с люком, просто разжав руки, и уже потом думает, что разобьёт зелье Фиби... но Каммен машет рукой, и он медленно планирует к полу.
— А разве ты не должен радоваться, что я пришёл?
— Я убью тебя или ты останешься здесь! Зачем ты вернулся?! Ты ведь смог сбежать!
Ден разводит руками. Флакончик с зельем будто жжёт карман.
— Отец предложил тебя убить, а мама — с тобой поговорить. Так что я решил сначала поговорить, а потом убить.
Каммен усмехается. Теперь, когда он не пытается прикинуться добрым, каждый его жест выглядит холодно и надменно.
— А, так ты пришёл победить меня. Это уже лучше. Я начал думать, что ты совсем дурак.
— Одно другому не мешает... Что ты сделал с Элен и Генри?
— Отпустил. Они мне больше не нужны. А ты о них хотел поговорить?
Каммен приглашающе машет рукой, и появляются два кресла. Он уверенно садится в одно из них, но Ден отступает: он помнит, что было с мебелью в прошлый раз.
Он задумывается над словами Каммена. Это правда, Элен и Генри свободны? Или Каммен держит их где-то здесь, мучает, как тех детей?.. Ден пытается прочесть ответ по лицу Каммена, но тот смотрит прежним порядочным взгляд. Если ты лишь изображаешь человека, не всё ли равно, какую маску надеть?
— Пришёл говорить — не молчи.
— А... да... Кто ты?
— Я ведь уже отвечал. Каммен-Творец. Отбираю тех, кто готов стать демиургом.
Он демонстративно барабанит своими человеческими пальцами.
— Как смешно. Зачем ты всё это делаешь? Тебе ведь не нравится такая жизнь.
Каммен щурится. Его тон такой же надменный, но он продолжает барабанить пальцами: нервно, всё быстрее и быстрее.
— Потому что таков мой путь. Потому что мне надо что-то есть. Надо из чего-то творить миры.
— Почему ты думаешь, что именно это — твой путь?
— Таким создан мой народ.
Повисает тишина. Его пальцы стучат почти беспрерывно. Как не отвалились только?.. Каммен замечает его взгляд и осекается. Секунду его пальцы так и висят в сантиментре от столешницы, но он приходит в себя и спокойным, самоуверенным движением кладёт руки на стол.
— Нет, — продолжает Ден. — Я не верю, что бог может создать что-то подобное. Я бы понял, даже если бы ты и вправду их... ел. Но обрекать душу на такие мучения — это неправильно! А значит, таким не создано.
— Забавно. Вчера ты был атеистом.
— Я был не прав.
Повисает тишина. Каммен окидывает его голодным взглядом... в котором на секунду мелькает невероятная усталость — а потом он снова становится плотоядным. Творец нагибается к нему и вкрадчиво произносит:
— Денни, малыш, а ты уверен, что я сотворён Богом? Может, я порождение Сатаны? Не веришь... так давай навестим Катлин!
Ден вздрагивает при воспоминании. Но не останавливается:
— Если бы это был твой путь, он бы не причинял тебе столько мучений.
Это флакончик с зельем придаёт уверенности, кажется Дену... но он вдруг понимает, что дело не в зелье. Он нашёл какую-то силу внутри себя. То ли и вправду веру, то ли самоуважение, то ли... сейчас не время об этом думать.
— Всё может быть иначе, Каммен. И ты это знаешь.
Творец отводит взгляд.
Он долго молчит, и Ден не хочет мешать. Вдруг Каммен сам придёт к чему-то правильному. Он ведь не плохой внутри — это видно!
— ...Вы такие смешные — люди, воспитанные на добрых сказках, — наконец говорит он. — Давай, Ден. Расскажи мне, как важно следовать сердцу. Скажи, что нужно быть добрым. Дети часто...
— Каммен, ты опять болтаешь с едой? — раздаётся совсем рядом, и Ден видит в его глазах ужас.
У дальней стены — завораживающе красивая женщина. Её чёрные волосы спускаются до самого пола, а несколько прядей струятся прямо по лицу: одна прилипла к щеке, другая идёт через переносицу, ещё несколько висят прямо перед глазами — будто ветер разметал её волосы, а ей и не мешает. У неё прелестный остренький нос и пухлые губы, но в глазах такая ненависть, что Ден понимает: он зря называл Каммена тварью. Это — тварь.
— Что тебе нужно?! Я отдал дань с прошлой охоты!
— Ты слишком затянул эту, сын. Я решила помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь! Убирайся!
Она не удостаивает его даже ответом. Поворачивается и внимательно смотрит на Дена. Она красива настолько, что сердце замирает, и настолько ужасна, что оно уходит в пятки.
Женщина вскидывает пальцы с металлическими когтями и бросается к Дену. Он отшатывается, но понимает, что это не поможет. Чёрным пятном наперерез бросается Каммен. Он получает когтями по лицу и отлетает на пол. У него отваливается часть лба — будто кусок статуи откололи...
Женщина вскидывает руки, метя Дену в глаза. Каммен вскакивает и хватает мать за плечо, оттаскивает прочь: её вторая рука бессильно сжимается и разжимается перед лицом Дена. Он видит длинные когти, видит отвратительный переход от плоти к металлу — и видит, что её ладонь пересекает лишь одна изломанная линия: линия судьбы. Ден сталкивается взглядом с этим созданием — в её глазах ни ума, ни души, только голод — и прежде, чем успевает подумать, бросает в неё зелье, полученное от Фиби.
Тварь дико кричит, дико кричит Каммен.
— Мама, нет!
Сгорают её волосы, кожа, острый нос: будто накинутое покрывало, соскальзывает человеческий облик — и перед Деном остаётся небрежно вылепленная глиняная скульптура. Она тоже горит, отваливаются части и куски, пока не показывается человечек, скрученный из проволоки... Последний вопль, и на полу остаётся горстка пепла. Каммен ошарашенно смотрит на неё.
Ден застывает. Он убил мать Каммена. Что сделает Каммен? Что бы он сделал на его месте?.. Ден понимает: сейчас Каммен бросится на него. Понимает и что зелья не осталось.
Кажется, вечность проходит без звука и движения.
— На заре времён, — вдруг произносит Каммен, — Бог создал народ, именуемый Творцами. Они должны были смотреть на другие миры и учиться: получать эмоции и знания, формировать ум и душу — чтобы из осмысленного сотворить собственный мир. Они не были богами, ведь быть божеством — куда большее, чем творить миры. Для этого нужна всеобъемлющая доброта, бесконечное самопожертвование... Другой народ этого бога — люди — дорастали до этого сквозь череду перевоплощений. Творцы... порождали мир своей смертью. Божествам-людям было лучше потому, что они могли создать не один мир. Божествам-творцам — потому, что их мир не отражал бы ничего чуждого. Только то, что было в них самих. Только то, что они собрали за время жизни.
Ден чувствует, что уже не боится и не удивляется: происходящее слишком страшно, чтобы его осмыслить, и слишком далеко от привычных рамок.
— Но один из Творцов сказал: «Как я могу убить себя?! Почему я должен верить, что из меня появится мир? Нет, после смерти мы растворимся в пустоте между мирами. После неё ничего не будет!» И другой Творец поддержал его: «Даже если это правда, почему я должен раствориться в своём мире? Я хочу смотреть на него! Я ничуть не хуже людей!» Так возникла ересь — и многие поддались ей. Слишком страшно умирать, когда не знаешь, будет ли что-то дальше...
Каммен сипло вздыхает.
— Творить миры — единственное, для чего они были созданы. Они не могли без этого. Творить миры можно только из души — но они не были готовы отдавать свои души. И стали собирать чужие... Из них Творцы создавали волшебный мир, чтобы заманивать людей и из их душ творить свой мир. Из этого круга нет и не было выхода.
Молчание висит слишком долго. Ден не решается привлекать внимание — кажется, Каммен уже забыл о нём и говорит с самим собой, — но всё же не выдерживает:
— Что было дальше?
— Разгорелась война между теми, кто творит из себя, и теми, кто творит из других. Творцами, готовыми отдавать, и теми, кто мог лишь брать. Первых становилось всё меньше. Говорят, Господь не хотел участвовать в этой войне. Не хотел... навязывать свою волю. Все его создания должны были сами вернуться к истине... Ещё говорят, что когда один из Творцов-отступников расцветёт в новый мир, остальные увидят его подвиг — и он так потрясёт их, что многие вернутся к истине. И снова начнётся война, но исход её будет иным... — Каммен словно бы просыпается и осмысленно смотрит на Дена. — Это лишь старая легенда, к тому же, запрещённая из-за своей ереси. Я услышал её от одного из первых Отдающих Творцов, которых убила моя мать.
— Но ты веришь в это?
— Нет.
— Почему?..
— Бога нет. Если б он был — он бы не допустил этого. Не позволил бы забирать невинные души, не дал бы издеваться над детьми... А теперь уходи. И не возвращайся.
— Но почему? Я не могу! Я...
— Уходи, Ден. Ты только что убил мою мать.
Его глаза свободны от злости или угрозы — да и от другого выражения — но спорить невозможно. Ден запрыгивает на стол и касается крышки люка.
Но если нас спросят, Чего мы хотели бы, Мы бы взлетели, Мы бы взлетели бы… |
Алексей Пономарёв || Би-2
Разумеется, день проходит мимо него. Ден шатается по дому, вроде бы, собирает свои вещи и даже отвечает на вопросы матери. Отвечает, видимо, что-то не то, потому что мама ну очень удивляется. Но это не имеет значения. Когда они приедут, его всё равно отправят в психушку — и это не так уж плохо...
Это последний вечер перед их отъездом, и Ден открывает дверцу люка. Оттуда снова планирует бумажка — на этот раз уже полноценное письмо.
«Дениел Холдон,
Если ты это читаешь, значит, ты идиот. Зачем ты трогаешь этот люк? Закрой его, заколоти и забудь. Если не получается, попроси кого-нибудь настучать по твоим неугомонным рукам.
Ни за что не переходи сюда. В лучшем случае ты застрянешь в чужом мире. В наиболее вероятном — тебя выбросит в пустоту между мирами. Даже мне больно заходить в неё, а уж тебя — разорвёт на куски.
| Спасибо за всё. Прощай. Каммен». |
И, не мигая, вслед Блестят сырые скалы, И хочется кричать, Что я ещё вернусь… |
Олег Митяев
Он оказывается посреди незнакомого мира. Небо имеет красноватый отлив, земля пружинит под каждым шагом... здесь даже дышится иначе.
Вдалеке видны люди: они строят дом. Они не замечают Дена, а он не решается подойти. Лишь невольно ищет среди них Каммена. Наконец, его видит девушка в белом платье. Она улыбается и приветливо машет рукой. Ден знает её черты лица. Но Катлин выглядит старше, за двадцать. Сколько и должно быть ей, если бы она осталась в своём мире...
— Привет, Денни!
— Зд... равствуй.
— Спасибо, что спас нас всех. Это был настоящий подвиг. И спасибо, что беспокоился обо мне всё это время. Мне было очень приятно...
— А где Каммен?
Она обводит рукой мир вокруг.
Ден вдыхает. Выдыхает. Каммен всё-таки сделал это... Он закрывает глаза, не глядя на этот новый мир. Ден и так знает, каким тот будет: противоречивым, захватывающим и прекрасным. Люди здесь будут способны на ужасные поступки и величайшие подвиги — но всегда будут тянуться свету... Реки лавы будут мешаться с ледяной водой, создавая обсидиан или местный его аналог. От высоты будет захватывать дух, а от возможностей — разум. Наверное, каждый человек здесь будет немного Творцом...
— У меня есть послание для тебя, — говорит Катлин.
— Да?..
Она смотрит куда-то в небо и начинает говорить не своим — камменновским — голосом:
— Дениел Холдон, какого хрена ты здесь делаешь?! О родителях бы побеспокоился! Что, если ты не вернёшься? Кретин! Но я нашёл способ. Катлин отправит тебя назад... хотя и стоило бы бросить тебя здесь за твою бесконечную глупость! — она делает паузу и продолжает уже спокойно: — Я оставляю тебе часть своей силы. Я обещал, что ты будешь творить миры, — и это слово я сдержу. Ты можешь использовать мою силу сейчас... Ты можешь вернуться за ней, когда повзрослеешь. Второе лучше, потому что сейчас ты не можешь справиться даже с человеческой жизнью, а незрелый демиург — опасная вещь. Помнишь, я говорил, что ты не предназначен для человеческой судьбы? Что у тебя нет места в вашем мире? Я лгал. Денни! Как ты мог повестись на всю эту чушь?! Ты же взрослый парень. Прекращай верить всем подряд! Лучше верь своему сердцу, как говорят в наверняка любимых тобой диснеевских мультиках.
Ден закрывает глаза. Кажется, что Каммен и впрямь живой, наконец-то искренний, стоит рядом...
— Спасибо за всё, мой друг. Ты даже не представляешь, что ты сделал... Хотя я всё ещё считаю, что ты идиот!
Катлин распахивает глаза.
— Ты хочешь получить свою силу сейчас?
Она говорит обыденным тоном, будто предлагает налить чаю. Но Дену это кажется совершенно естественным. Так или иначе, он качает головой.
Эпилог
| «Вернусь, вернусь, вернусь!» — Дробятся по хибинам Чуть слышные слова Сквозь чаек голоса… |
Олег Митяев
Ден подпирает лицо ладонями и тихо вздыхает.
— Опять грустишь? — он чувствует прикосновение к плечу. — Что-то случилось?
Линда заботливо улыбается.
— Годовщина смерти родителей.
— Ох! Прости, я не знала.
— Ничего. Мы не так давно знакомы.
Она кивает. Ден вспоминает: да, кажется, они познакомились через Джонни пару месяцев назад... или через Эндрю — или ещё через кого-то из ребят. Как бы то ни было, Линда сразу начала проявлять к нему интерес — и она была красивой, умной девушкой, как раз в его вкусе, но...
— Знаешь, они так странно умерли. Когда мне было лет пятнадцать, они всё время ссорились... Отец давил на неё, мама плакала... Я съехал из дома, как только смог. Через год узнал, что они развелись. Я думал, они станут счастливее, но они только... капали мне на мозги, ругали друг друга. Как будто, даже разъехавшись, не перестали жить вместе. Я почти перестал приезжать и звонить... — Ден долго молчит. — А потом узнал, что они снова поженились. Я аж со стула упал! Представляешь, после этого они выглядели такими счастливыми... а через полгода разбились на машине.
Линда гладит его по плечу.
— Мне так жаль... А как они помирились?
Ден вздыхает.
— Они были на семейной терапии... у этого, как его... имя всё время на слуху... книжки ещё такие укуренные... и фамилия дурацкая...
— Джек Лайтлайтгрин?
— Точно.
Ден снова замолкает. Линда смотрит в окно вместе с ним, наконец не выдерживает и сама продолжает разговор:
— Я бы не сказала, что его книги дурацкие. Такие спокойные, рассудительные, заставляют по другому взглянуть на мир! Я бы хотела побывать на его семинарах... Знаешь, говорят, что на самом деле он русский. Говорят, он даже был гангстером!.. Представляешь? А потом попал то ли в больницу, то ли в тюрьму, и...
— Нет, — потрясённо тянет Ден. — У него сыновей в перестрелке убили.
Линда моргает.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и всё. Воображение хорошее.
Лайтлайтгрин Хеджехог Твентисевенс. Светло-светло-зелёный Двадцать Седьмой Ёж. Да, кто ещё мог написать те странные книги... как он сразу не догадался!
Это так неожиданно и очевидно, что хочется смеяться. И главное, эта весточка из прошлого становится последней каплей, наконец перевешивает чашу весов. Ден понимает, что принял решение, и даже дышится вдруг легче и свободнее.
— Да, надо сходить на его семинар... Нужно с ним тоже попрощаться.
— Тоже? Попрощаться?..
Кажется, Линда не столько поняла его слова, сколько почувствовала произошедшую в нём перемену. Ден смотрит на неё, но понимает, что не может жалеть ни её, ни того, что могло быть между ними. Он говорит, не заботясь, что она не поймёт:
—Ты знаешь, я чувствую себя удивительно зрелым. Будто всё, что я стремился себе доказать, уже сбылось.
— И... что?..
— И, кажется, мне пора.
— О чём ты, Ден? — она нервно смеётся. — Говоришь, будто собрался покончить с собой! У тебя ещё столько впереди! И как же твоя работа? Весь отдел на тебе держится.
— Прости. Ты была отличным другом... найди себе подходящего парня. Уверен, у тебя всё будет хорошо. Попрощайся за меня с ребятами, если я не успею. Кстати, я тебе квартиру завещал и ещё по мелочи... ладно, сама увидишь: нотариус с тобой свяжется.
Он берёт со стула куртку и резко выходит.
— Ден! Ты с ума сошёл?! Подожди!
Ден спускается прежде, чем она успевает догнать его. Это невежливо и обидно — но он уже не может остановиться.
@темы: Творчество, Творчество: Дом на горе