Я, кстати, была в "Ходасевиче" недавно. Очень необычный книжный магазин. Например:

Часто бывает что наши читатели не могут себе позволить регулярно покупать чудесные новинки, которые стоят по 300-400 рублей, а книги читать надо.
И вот мы придумали платный абонемент, с помощью которого можно будет брать домой новейшие книги!
Можно купить абонемент на два месяца за 500 рублей, на полгода за 1500 рублей, а можно на год за 2500 рублей. Получается, что всего за 250 рублей в месяц вы сможете брать домой читать любые новые и не новые книги.
Правил всего несколько: 1. за одно посещение можно брать только одну книгу. 2. держать книгу у себя не дольше десяти дней. 3. книга должна быть не дороже полутора тысяч рублей.
Вот и всё. Абонементы можно приобрести у нас ежедневно с 11 утра и до 21 часа.

Или вот:

Вот что по этому поводу пишет ВФ Ходасевич, потомков коего сегодня там тоже нет:
Помню как сейчас. Я сижу между Толстым и Достоевским. Толстой ставит в банк три рубля, я открываю восьмерку, он пододвигает мне карту и зеленую трешницу. Я оставляю ее в банке. "Карту", - говорит Достоевский и тоже открывает восьмерку. Тотчас, однако, он брезгливо приподымает трешницу, держа ее за угол кончиками ногтей, и цедит сквозь зубы: "Такую грязную бумажку я не приму". Остолбенев, я не успеваю ему ответить, как Толстой вмешивается: "Эту бумажку я пустил".
Достоевский: В таком случае вы ее и перемените.
Толстой: Даже не подумаю. Я ее не сам делал.
Достоевский: Весьма вероятно. Но, может быть, вы сами ее замуслили?
Разгорается ссора, во время которой Толстой грубит, а Достоевский язвит и нервничает, покрываясь красными пятнами.
Все это - не ложь и не бред. Просто действие происходит в игорной зале Литературно-художественного кружка, в 1907 или 1908 году, и участвуют в нем не те самые Толстой и Достоевский, а их сыновья, впрочем - уже пожилые: Сергей Львович и Федор Федорович. Кончается все тем, что окружающие, потеряв терпение, зовут дежурного директора, который решает спор в пользу Толстого. Достоевский встает и уходит. Игра продолжается.

Ещё у них есть стеллаж с бесплатными книгами: можно взять сколько угодно и можно поставить свои ненужные. (В основном там ерунда, но мне встретились пара очень интересных книг.)
Ещё у них можно заказать книгу, чтобы они её нашли. Книги там самые разные, аж глаза разбегаются от столь несовместимых)
В общем, весьма интересно. Только магазин крохотный.

---

Ох.
Ого.
Ух ты.
А ведь идёт только второй день недели.
Господи, дай мне сил?.. Так, взаймы.

АПД. Ничего, перетерпим, не баре мы. Зато! видели, на дайри разрешили редактирование и объединение @тем? Наконец-то.

---

Бывают дни, когда тебя все игнорируют. Ты пишешь одному человеку — ноль реакции. Пишешь другому — нет ответа. Третьему...
Спустя некоторое время они все отзовутся. Потом ещё и другие напишут. И ты, наоборот, будешь разрываться, искать время чтобы ответить и, может, сама напишешь только через сутки.
Но в этот день — когда тебя все игнорируют — чувствуешь себя довольно паршиво.

Хотя на самом деле неважно.

---

Кстати, интересно. Вы бы какую способность хотели себе? Или как бы распределили способности по знакам? Особенно интересно, если дополнить плюсы отрицательными чертами.

Примеры бонусов из "Морровинда":
Конь — увеличить скорость на 25 пунктов, Леди — увеличить привлекательность на 25 пунктов,
Тень — невидимость на 60 секунд, Башня — открыть замок

@темы: =), Игры: Morrowind, Игры

---

Да один в один.))

@темы: xD

---

"Необходимо следить так же затем что бы..."
Играл, но не угадал ни одной буквы.

@темы: Языки

---

А-а-а, Смотрела поисковые фразы; там много весёлого, но особо впечатлило:
йован как малефикар
левин малефикар фик
Конечно, я почти сразу вспомнила, что Йован представлялся людям как Левин. Почти. Но первым делом подумала о Константине Левине из "Анны Карениной"...

@темы: xD, Игры: Dragon Age, Книги: Лев Толстой, Игры, Книги

---

Здесь очень рано хочется спать.
Во-первых, в 16-17 наступает ночь. Темно, как у медведя в берлоге. Мне всегда казалось, что на юге должны быть лучше видны звёзды, но здесь они всегда были тусклые. А когда ещё и небо затянуто тучами, как сейчас...
Никаких неоновых вывесок. Мало фонарей.
Кроме того, жизни почти нет. На улицах пусто. Лавочки закрыты. Ощущение, будто полночь, но не в Москве, а, например, на даче: у нас и в полночь фонари режут глаз.
Конечно, потому что не сезон. Я как раз и мечтала попасть сюда вне оного.
И главное, наконец-то так тихо! Летом здесь шумят часов с семи и замолкают далеко за полночь.
Во-вторых, сколько времени мы сюда ездим... здесь ничего... не хочется... делать. Всё как-то медленно. Будто ты в бассейне с жидкостью гораздо более плотной, чем вода. "Зелень тягучая, вязкая, словно смола" -- для меня этот город всегда был воплощением Изумруда.

Удивилась, что это правда: некоторые вещи действительно замечаешь, только когда покидаешь место навсегда. Не потому что невосприимчив к красоте, просто... непонятна мне причина, но работает.
Ещё в прошлый раз заметила, как интересно они называют магазины, но только сейчас обратила внимание, что и внешний вид лавочек весьма красив. Каждая, какая бы маленькая ни была, так здорово украшена. С душой. Каждая вывеска сделана оригинально. Я уж думала, мне показалось, но когда отъехали действительно заметила, что вокруг такие же вывески заштампованы, написаны скучным шрифтом, витрины неинтересны. Наверное, ещё от района зависит: там, где мы жили, кажется, тоже такого не было. Жаль, не успела сфотографировать.
Не всё успела, конечно. Я бы хотела ещё раз покататься на трамвайчике, сходила бы в собор, перенюхала все флакончики с аромамаслами -- одного дня не хватило. Но я к этому спокойно отношусь:
И хотя ушедшего немного жаль, Лучшее, конечно впереди.
Или даже:
Не будет таких, как ты.
Но будут другие,
И станут родными...
В смысле, да, не будет этих радостей, этих красот -- будут какие-то другие. Всё равно это всего лишь заполнитель, мелкая галька, как в той притче.

---

Мне тут Катя посоветовала лекции по соционике Игоря Калинаускаса. Не люблю ажиотаж вокруг неё, мне кажется, большинство людей, использующих её, в ней не разбираются, поэтому их суждения поверхностны; кроме того, никак не могу разобраться на должном уровне: либо непонятно, либо тоже кажется, что у автора нет глубинного понимания, — даже Аугустинавичюте читала, но на середине сдалась. Может быть, как раз с этими лекциями разберусь.

Но пара забавных цитат.
"В чём причина возникновения этих лекций? Я думаю, что наконец-то мода на соционику прошла — на соционику такую... игровую — и можно попытаться подойти к этой информации более серьёзно". Но лекции 97-го года) А мода до сих пор не прошла)

Ещё там запись не слишком хорошая... хотя разобрать можно. И вот слышу:
"Вот что явилось толчком, который привёл нашуавгустейшуютётю к созданию соционики".
И только в конце предложения доходит, что он сказал немного иное...)

@темы: Гадания, хиромантия и прочая ересь, xD, Цитаты

---

Элемент внезапности

Я сдала экзамен в ГАИ и уехала в Крым по делам. Нет, вела не всю дорогу, но периодически было.
Интернет здесь своеобразный. В частности, я вижу у-мэйлы, но не могу на них отвечать, так что перешла в столь нелюбимый класс молчаливых читателей.
Спасибо всем, кто пишет СМС-ки, но проверьте, сколько уходит денег: не знаю насчёт роуминга. Отвечу, как только появится местный номер.

Это из основного.

Подробнее.

Подробнее.
Про экзамен: когда осознала, что уже десять минут еду по городу и до сих пор нигде не слажала, я так удивилась! что тут же едва всё не запорола Я-то не ожидала, что придётся сдавать город: сначала думала, что площадка будет только через месяц, потом -- что завалю площадку. Я в городе с инструктором тренировалась в начале лета! Ну и несколько раз с дедушкой в областном городке, но это совсем не так ощущается, как в Москве. Плюс, каждый раз были ощущения: "АААА, МЫ ВСЕ УМРЁМ!!! ГОСПОДИ, Я ИДУ К ТЕБЕ!!!"
(Нет, ничего плохого так и не случилось, просто у дедушки методика обучения -- садись и езжай. А я чувствую, что ещё не готова по таким дорогам, мне бы где поменьше транспорта, где попроще сначала. Потому и чувства такие, и название у тега. То есть, я ему очень благодарна. Но считаю это неправильной методикой -- можно потерять гораздо больше, чем приобрести -- а то, что я ни в кого не врезалась, могу объяснить лишь помощью небес.)
Кстати, насчёт страха. У площадки стояли временные металлические ограждения -- не знаю, как называются, заборчики на двух ножках, проволокой друг с другом связывают, их ещё во время всяких праздников, концертов ставят -- я смотрела, как человек сдаёт, положила руки на ограждение... и весь забор начал трястись. Метров на 10 в каждую сторону! И так было каждый раз, когда я забывалась и клала руки на ограждение. И каждый раз все проводили взглядом по ходящему ходуном заборчику, пока не останавливались на моих руках, а потом поднимали взгляд на меня. Я бы тоже удивилась, если б забор вдруг попытался вырваться на свободу.
Но это не только из-за страха было, просто холодно очень. Сдавали с 9 до 18 (но я довольно рано в списке оказалась, а дальше люди, скорее всего, до 20 ждали), и, как на зло, в этот день ледяной ветер был. Когда доходит время до сдачи, уже думаешь только: "Машинка! Тепло-о!" -- и неважно, сдашь или нет.
Из упражнений на площадке у них оказались змейка, параллельная парковка и эстакада. А в школе я всё это время изучала змейку, параллельную парковку, разворот, заезд в бокс. С одной стороны, хорошо, что заезда в бокс не было, с другой... неизвестно, что лучше, он или параллельная парковка. Но здорово было видеть всего три упражнения: когда много, невольно думаешь, какое тебе достанется, боишься, мечтаешь, чтобы выпало вот то, потом вспоминаешь разы, когда оно не получалось...
Но, как видите, эстакады в школе не было. Теоретически я знала, как она выполняется...)) Плюс, несколько раз с дедушкой тренировались на горках на даче. Но я тогда не представляла себе наклон эстакады, она оказалась (или показалась?) значительно круче!
Так что я очень боялась, что не выйдет, и вместо двух тысяч оборотов раскрутила двигатель чуть не до трёх. Но вышло идеально, -- как потом сказали ребята в толпе. Познакомилась с несколькими, пока ждала. Мы столько времени там проторчали, что можно было уже найти друзей, сколотить свою банду, организовать переворот и построить любовь. Наверняка я бы и сделала что-то подобное, если б была одна. Но со мной пошёл дедушка -- он принимает моё вождение как личные достижение и обязанность; считаю подвигом то, как беззаветно он меня учил водить... плюс, у меня ощущение: моя семья негласно боялась, что я сбегу с этого экзамена -- не знаю уж почему.
Так, про площадку написала. Разве что можно добавить: в автошколе однажды раз и переставили конусы на змейке... не знаю, как такое возможно, но я уверена в этом! Я имею в виду: я уже много месяцев проходила змейку идеально, на любой скорости. И вдруг в один день стала даже сбивать конусы! О_о Как такое возможно? Делаю всё, как привыкла, а выходит неведомая ерунда.
Так что для меня сдача в автошколе оказалась гораздо сложнее, чем в ГАИ. Сдача-то начинается со змейки, а я сажусь и впиливаюсь в конус. Чуть не до слёз: это же змейка, зме-ейка, у меня с ней совсем недавно никаких проблем не было!
Плюс, машины там неудобные. А в ГАИ села сдавать (нас к автошколе приткнули, у меня такое ощущение, что у них своих машин и не было), была поражена: сиденье удобное, до педалей достаёшь, передачи переключаются легко... не глохнет! Я и забыла, что такие машины бывают. В автошколе сдавала, так в первый раз дали такую машину, что мне сантиметров 20 до педалей оставалось, а кресло ближе не двигалось. Пришлось кресло сгибать под острым углом, чтобы хоть назад не уехать... конечно, я завалила экзамен! Во второй раз тоже... странная машина. Оо Нет, нормальная, просто привыкнуть надо. И так с каждой было: сцепление, её габариты, скорость -- ко всему привыкать приходится. Кажется, невозможно сразу сдавать, нужно сначала раза три проехать все упражнения, чтобы хоть немного понять машину. А тут села... будто родилась в них. Первый раз была -- внезапно -- "Киа", а во второй... не знаю даже, может быть, "Шевроле"? Хотела посмотреть, но так изумилась тому, что сдала, что не сообразила. Я потом ещё несколько часов тупила.
Хотя там высокий процент сдачи был, никого не валили. Например, из первой пятёрки в городе не сдали двое: один едва не сбил пешехода, а второй чуть не врезался в грузовик. (Видела я, правда, этот грузовик. Припаркован он, как слон в конюшне.)
Ну и я тоже молодец. Еду себе, поворотниками моргаю, передачи переключаю; сказали повернуть -- повернула, сказали перестроиться -- перестроилась; всё вовремя, придраться не к чему. Не ожидала от себя ничего подобного.
Ну и дедушка, конечно... по-моему, он приложил столько усилий, чтобы меня обучить, что это в большей степени его права, чем мои.))

Я бы ещё дописала про Крым, но этот пост уже достаточно длинный.

@темы: Жизнь, Жизнь: Хомяк на дороге!, о_О

---

Вам это, наверное, ну очень интересно.

А я ведь продолжаю смотреть "Копперфильда". И знаете что? Обожаю свою страну.

Лёгкие спойлеры, но вы ведь всё равно не будете читать книгу?)

Вот Урия годами спаивает мистера Уикфилда. Все это замечают, всем это омерзительно. Все они любят м-ра У-да и все хотели бы ему помочь. У нас, какое бы время ни было, а этот клерк давно бы уже в личико схлопотал.
А тут ничего, терпят. Миссис Уилкинс позволила себе уйти с приёма, Копперфильд всем видом показывает, что не одобряет. Очень, очень страдает по этому поводу, но так ничего и не делает. А дочь м-ра Уикфилда, в которую Урия влюблён, и вовсе, похоже, ничего не сказала за пять долбанных лет.

Да, один нормальный человек — Бетси Троттвут... и та не родилась.))

(Бетси Троттвут — бабушка ГГ, "жестокая, но справедливая", при этом не приемлет общественных устоев, мешающих ей резать правду-матку и "бить молнией в дураков". В "Войне и мире" похожая женщина была.
В частности, когда мать ГГ была при родах (отец ГГ, родственник Бетси уже погиб), Бетси Троттвут пришла и пообещала любую помощь и поддержку ей и её ребёнку — маленькой Бетси, которой дадут хорошее воспитание и научат избегать этих мерзких мужчин... и тут рождается мальчик. Эпикфейл.
Когда ГГ уже лет в 12 попал к этой бабушке, половина её реплик начиналась словами: "Веди себя достойно — так, как вела бы твоя сестра Бетси Троттвут!", "Как ты мог забыть это? Вот твоя сестра Бетси бы запомнила!", "Надеюсь, ты окажешься хоть вполовину так умён, как твоя сестра Бетси...")

АПД. Да-а. Меня всё изумляло, что Агнесс, этот "добрый ангел" не спасла отца. Казалось бы — она его настолько любит и настолько положительная... и обычный человек-то не утерпит, а уж она-то как могла? С самого начала бы вышвырнула змеюку из дома. Отца бы убедила, сама бы зубами впилась... Какая бы воспитанная ни была. Когда такая дрянь творится.
Но, кажется, поняла. Тут идея добра-без-кулаков. Агнесс, Дэвид, его мать... и многие другие. Они пассивно воспринимают делаемые им гадости. Нет, это хорошо — не помнить зла, но когда оно уже в прошлом, а не когда продолжает происходить. Прежде чем использовать мазь от укусов, стоит встать с муравейника.
Не знаю, правильно ли это. С одной стороны, у добра с кулаками слишком много шансов постепенно выродиться в зло. С другой... когда человек позволяет издеваться над своими близкими, потому как он слишком добрый, чтобы за них вступиться, — это ущербное добро какое-то. О_о

@темы: Книги: Диккенс, о_О, Книги

---

Как вы понимаете, если был пост про Каренину, следующий будет про "Амалур". На этот раз — кратко. Есть мерзавец-карлик, занимающий высокое положение и уверенный в собственной неуязвимости, на секунду показалось, что он напоминает кого-то из нашей госдумы. Впрочем, если и нет, он бы отлично туда подошёл. Так гнул пальцы, что я уж едва дождалась момента, когда смогу сомкнуть руки на его горле. И тут...)) Картинки клибакельны, но у меня, к сожалению, не особо высокие настройки графики.

@темы: xD, Игры: Amalur, Игры

---

Знаю, как все вы соскучились по Карениной.

Как я уже писала, Анну вполне можно понять. Жила с нелюбимым и нелюбящим мужем, была несчастна. Вдруг к ней воспылал страстью молодой-яркий — как не влюбиться в ответ? Понятно даже то, что она бросила мужа: не могла лгать, притворяться, жить с ним по-прежнему, при этом любя другого.

Понятно и почему она бросилась под поезд. Она пожертвовала всем ради Вронского, а тот её разлюбил и готов был уйти. Общество презирало её, все прежние друзья от неё отказались. Она осталась без сына, без денег и без любви. Понятно же. Так?

Неа. Потому что это не те причины, по которым она бросилась под поезд.

Стоп, как это?

Вронский её не разлюбил. Она себя беспричинно накручивала — и порой даже понимала, что накручивает, что на самом деле Вронский её любит, — но продолжала закатывать истерики и портить отношения. О презрении общества особо не вспоминала. О сыне тем более.

Так почему же она это сделала? Потому что дура, — просится ответ. Но в том-то и дело, что нет! Первую половину произведения она вела себя довольно обоснованно, мыслила — логично. Так что и здесь невольно ждёшь каких-то причин. Инстинкт самосохранения силён, преодолеть его непросто.

Итак, в этот день Анна устроила истерику на пустом месте и, долго накручивая себя, довела до мысли, что весь мир создан из злобы и «борьба за существование и ненависть — одно, что связывает людей». Наслаждаясь перебиранием гадостей, дошла до того, что все стали казаться ей омерзительными.

    «Раздался звонок, прошли какие-то молодые мужчины, уродливые, наглые и торопливые и вместе внимательные к тому впечатлению, которое они производили; прошел и Петр через залу в своей ливрее и штиблетах, с тупым животным лицом, и подошел к ней, чтобы проводить ее до вагона. Шумные мужчины затихли, когда она проходила мимо их по платформе, и один что-то шепнул об ней другому, разумеется что-нибудь гадкое. Она поднялась на высокую ступеньку и села одна в купе на пружинный испачканный, когда-то белый диван. Мешок, вздрогнув на пружинах, улегся. Петр с дурацкой улыбкой приподнял у окна в знак прощания свою шляпу с галуном, наглый кондуктор захлопнул дверь и щеколду. Дама, уродливая, с турнюром (Анна мысленно раздела эту женщину и ужаснулась на ее безобразие), и девочка ненатурально смеясь, пробежали внизу.
    — У Катерины Андреевны, все у нее, ma tante! — прокричала девочка.
    «Девочка — и та изуродована и кривляется», — подумала Анна».

В таком ключе она несколько частей думает обо всех встреченных ей людях.
А вот, кстати, истерика, с которой всё началось:

    «И, вспоминая все те жестокие слова, которые он сказал, Анна придумывала еще те слова, которые он, очевидно, желал и мог сказать ей, и все более и более раздражалась.
    «Я вас не держу, — мог сказать он. — Вы можете идти куда хотите. Вы не хотели разводиться с вашим мужем, вероятно, чтобы вернуться к нему. Вернитесь. Если вам нужны деньги, я дам вам. Сколько нужно вам рублей?»
    Все самые жестокие слова, которые мог сказать грубый человек, он сказал ей в ее воображении, и она не прощала их ему, как будто он действительно сказал их.
    «А разве не вчера только он клялся в любви, он, правдивый и честный человек? Разве я не отчаивалась напрасно уж много раз?» — вслед за тем говорила она себе.
    Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела в сомнениях о том, все ли кончено, или есть надежда примирения, и надо ли ей сейчас уехать, или еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя в свою коммату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «Если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он еще любит. Если же нет, то, значит, все кончено, и тогда я решу, что мне делать!…»
    Она вечером слышала остановившийся стук его коляски, его звонок, его шаги и разговор с девушкой: он поверил тому, что ему сказали, не хотел больше ничего узнавать и пошел к себе. Стало быть, все было кончено.
    И смерть, как единственное средство восстановить в его сердце любовь к ней, наказать его и одержать победу в той борьбе, которую поселившийся в ее сердце злой дух вел с ним, ясно и живо представилась ей.
    Теперь было все равно: ехать или не ехать в Воздвиженское, получить или не получить от мужа развод — все было ненужно. Нужно было одно — наказать его».

Разумеется, жестоких слов он ей не говорил. Не только выдуманных, но и тех, от которых она отталкивалась.
А помните Тома Сойера?

    «Том сидел, надувшись, в углу и растравлял свои раны. Он знал, что в душе тетка стоит перед ним на коленях, и мрачно наслаждался этим сознанием: он не подаст и вида, — будто бы ничего не замечает. Он знал, что время от времени она посылает ему тоскующий взор сквозь слезы, но не желал ничего замечать. Он воображал, будто лежит при смерти и тетя Полли склоняется над ним, вымаливая хоть слово прощения, но он отвернется к стене и умрет, не произнеся этого слова. Что она почувствует тогда? И он вообразил, как его приносят мертвого домой, вытащив из реки: его кудри намокли, измученное сердце перестало биться. Как она тогда упадет на его бездыханный труп и слезы у нее польются рекой, как она будет молить бога, чтоб он вернул ей ее мальчика, тогда она ни за что больше его не обидит! А он будет лежать бледный и холодный, ничего не чувствуя, — бедный маленький страдалец, претерпевший все мучения до конца! Он так расчувствовался от всех этих возвышенных мечтаний, что глотал слезы и давился ими, ничего не видя, а когда он мигал, слезы текли по щекам и капали с кончика носа. И он так наслаждался своими горестями, что не в силах был допустить, чтобы какая-нибудь земная радость или раздражающее веселье вторглись в его душу; он оберегал свою скорбь, как святыню. И потому, когда в комнату впорхнула его сестрица Мэри, вся сияя от радости, что возвращается домой после бесконечной недели, проведенной в деревне, он встал и вышел в одну дверь, окруженный мраком и грозовыми тучами, в то время как ликование и солнечный свет входили вместе с Мэри в другую.
    Он бродил далеко от тех улиц, где обычно играли мальчики, выискивая безлюдные закоулки, которые соответствовали бы его настроению. Плот на реке показался ему подходящим местом, и он уселся на самом краю, созерцая мрачную пелену реки и желая только одного: утонуть сразу и без мучений, не соблюдая тягостного порядка, заведенного природой. Тут он вспомнил про цветок, извлек его из кармана, помятый и увядший, и это усилило его скорбное блаженство. Он стал думать о том, пожалела ли бы она его, если б знала. Может, заплакала бы, захотела бы обнять и утешить. А может, отвернулась бы равнодушно, как и весь холодный свет. Эта картина так растрогала его и довела его муки до такого приятно-расслабленного состояния, что он мысленно повертывал ее и так и сяк, рассматривая в разном освещении, пока ему не надоело. Наконец он поднялся на ноги со вздохом и скрылся в темноте.
    Вечером, около половины десятого, он шел по безлюдной улице к тому дому, где жила прелестная незнакомка. Дойдя до него, он постоял с минуту: ни одного звука не уловило его настороженное ухо; свеча бросала тусклый свет на штору в окне второго этажа. Не там ли она присутствует незримо? Он перелез через забор, осторожно перебрался через клумбы с цветами и стал под окном; долго и с волнением глядел на него, задрав голову кверху; потом улегся на землю, растянувшись во весь рост, сложив руки на груди и прижимая к ней бедный, увядший цветок.     Так вот он и умрет — один на белом свете, — ни крова над бесприютной головой, ни дружеской, участливой руки, которая утерла бы предсмертный пот с его холодеющего лба, ни любящего лица, которое с жалостью склонилось бы над ним в последний час. Наступит радостное утро, а она увидит его бездыханный труп. Но ах! — проронит ли она хоть одну слезинку над его телом, вздохнет ли хоть один раз о том, что так безвременно погибла молодая жизнь, подкошенная жестокой рукой во цвете лет?
Окно открылось, резкий голос прислуги осквернил священную тишину, и целый потоп хлынул на распростертые останки мученика».

Так почему Анна бросилась под поезд? Потому что у неё было плохое настроение, а ещё она хотела наказать любящего её мужчину.

@темы: Книги: Лев Толстой, Книги

---

Конвейер.

В начальной школе мне довелось играть падчерицу из "Двенадцати месяцев". Помню, что была замотана в пуховый платок, огромный для такой козявочки, а в руке у меня была корзинка с хворостом.

Если бы мне и вправду довелось оказаться в этой сказке, самые тяжёлые отношения сложились бы с ноябрём. Наверное, он пытался бы меня изнасиловать.
В этот месяц: ДР дедушки, День мента, ДР мамы, ДР бабушки; также на ноябрь выпадает празднование годовщины свадьбы бабушки и дедушки.
Праздники обычно отмечаются дважды: один раз в тот же день, в кругу семьи, другой — в выходные с гостями.
И это тяжело не в смысле БГ-шного "мама! я не могу больше пить", не тяжело и в плане "мама! я не могу больше есть" (всегда удивляло, как люди объедаются). Просто каждый раз — убраться, накрыть на стол, развлекать гостей, а потом до двух-трёх часов ждать, пока все разойдутся. И гости почти всегда разные, так что все ждут, что ты будешь полон энергии и радости от встречи, а ты уже заранее думаешь, куда бы смыться.
Сегодня вместе с семьёй собирается человек 25. И не смоешься никуда, именно это застолье нужно отсидеть целиком. (Я и своих приятелей столько часов не умею выносить, да ещё и в таком количестве.) И опять в меня будут пытаться вливать алкоголь, а в меня нельзя вливать алкоголь, я засыпаю после двух бокалов. Эх.

Это не ненависть-пост, тут даже раздражения нет. Просто — ноябрь, за что?

---

Свартальвы. Бредопост.

В играх, где есть одновременно гномы и карлики, возникают проблемы с переводом — как, например, в "Аркануме". Потому что в соответствии с закрепившимся образом, gnomes — это не гномы, а карлики, гномы — это dwarves. Гномы бородаты, живут под горой, отличные кузнецы и воины, не владеют магией. Карлики могут не носить бороду, живут на поверхности, скорее хитры, нежели сильны. (В "Аркануме" перевели иначе, соответственно, есть хитрозадые беззаботные гномы без бороды и основательные бойцы-карлики.)

И вот теперь я думаю, а с Белоснежкой-то были gnomes или dwarves?)

@темы: Языки, =), Игры: Arcanum, Игры

---

Дом на горе (4/4).

Название: Дом на горе.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте неплохо. Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?

Один.
Два.
Три.

Четыре.

***

Беги, мой брат, пока ещё не поздно Я видел мир, каким при мне он станет…

Айрэ и Саруман            

А просыпается... в каком мире? Ден не уверен. Ведь область возле дома Каммен не менял, и окна выходят на прежний лес. Так что Ден видит то же, что в родном мире: деревья с ярко-зелёными листьями, две только что вскопанные мамой клумбы, остальной, дикий участок и серое небо... Всё в точности как когда они с Камменом познакомились. Наверное, он всё-таки в том мире.
Едва Ден успевает прийти к этой мысли, как дверь открывается и заходит его друг и наставник.
— Интересная мода в вашем мире, — Каммен кивает на так и неотстиранные джинсы Дена.
— Да уж... есть идеи, как это убрать?
— Конечно.
Каммен щёлкает пальцами.
— Ух, ты! Спасибо! Как ты это сделал?!
— В моём мире у меня большие возможности. Какие могли быть и у тебя.
Ден опускает глаза.
— Надеюсь, ты наконец решился, Денни. Миры уже расходятся. Я держу их из последних сил!
— Я понимаю. И очень благодарен тебе. Я просто... не могу... поступить так с родителями.
Каммен-Творец отворачивается к стене.
— Да сколько можно тянуть, Ден?! Ты понимаешь, что ещё немного, и у тебя не будет такого шанса?
— Я всё понимаю, Каммен. Я просто пока не могу.
Друг ударяет кулаком о ладонь.
— Как же ты достал... — он глубоко вдыхает. — Денни! Посиди здесь. Подумай. Времени осталось совсем мало.
Каммен вылетает из комнаты, и дверь ударяется о косяк. Ден задумывается. Хотя о чём тут думать? Ему там не место, его никто не ждёт, отец считает его наркоманом, а семья выглядит как мировой змей, кусающий себя за хвост.
А здесь — Акватрия. Здесь — Эндер. Здесь — Аймос, и Лорт, и Мерия... Здесь спокойные, умиротворенные миры, где не будет боли и страданий, где всё станет отражением его самого...
Но родители... Ден вцепляется себе в волосы. Хватит цепляться за семью. Уже не ребёнок!
Он резко встаёт и выходит в коридор. Голос друга доносится с первого этажа, и Ден спускается к нему. Каммен расхаживает по кухне, перед ним — Элен и Генри. Ден хочет войти внутрь, но у друга такое выражение лица, что он невольно замирает.
— ...Приятно и безопасно. В общем, убедите его остаться.
— Но он меня не слушает! — лепечет Элен.
У этой сильной, волевой женщины настолько запуганный вид, что Ден делает пару шагов назад. Его становится не видно за выступом стены, но он ловит отражение кухни в зеркале прихожей.
— Значит, плохо пыталась, — шипит Каммен-Творец, и Дену становится холодно от того, насколько нечеловеческий этот звук. — Скажи, что не сможешь жить, если он уедет, что он тебе ближе, чем родной сын, что я не стану удерживать этот мир после его отъезда, а значит, и вы погибнете... Придумай что-нибудь!
Каммен говорит голосом камня, или металла, или глыбы льда — чего-то неживого, бездушного, и Ден невольно отшатывается. Врезается в тумбочку, с неё падает книга, и все на кухне оборачиваются на звук. На счастье, стены спроектированы так, что Дена всё ещё не видно.
— Проверь, что там, — приказывает Каммен Генри.
Он послушно выходит из кухни... и с изумлением смотрит на Дена. Тот прижимает палец к губам. Генри кивает, молча кладёт книгу на деревянную тумбочку. Указывает на лестницу, говорит одними губами: «К-л-а-д-о-в-к-а», — и снова уходит на кухню.
— Книга упала. Денни, наверное, её плохо положил. Кстати... я так понимаю, он уже ушёл? — Ден вздрагивает. Только бы не выдал!
— Да, я его не чувствую, — подтверждает Каммен-Творец. — И?
Ден изумляется: раньше Каммен всегда знал, где он. Так почему теперь... «Чтобы враг тебя не увидел», — говорит в голове голос Фиби.
А Генри продолжает мысль:
— Тогда зачем этот маскарад?
— Действительно, — шипит Каммен и взмахивает рукой.
И всё вокруг выцветает, отмирает, а зеркало перестаёт отражать. Ден не понимает, что именно произошло. Он дотрагивается до тумбочки — холодная, словно камень. Зеркало стало сплошной серой поверхностью, похожей на гранит. Рисунок на обоях пропал, зато появились прожилки, как у... мрамора?
— Дальше. Вам нужно...
Голос уже не похож ни на какой из звуков, слышанных Деном, — и Денни подозревает, что и выглядит Каммен иначе. Он хочет заглянуть внутрь, но с помощью зеркала это уже не сделаешь, а высовываться опасно. Так что Ден крадётся наверх. Он боится, что заскрипят ступени, но они тоже стали каменными. Голос Каммена за спиной переходит в сплошной скрежет.
Дверь в кладовку приоткрыта, и Ден проскальзывает туда. За ней не то крохотное помещение, которое он убирал, а небольшой тёмный коридор. Заканчивается он дверью, из-под которой пробивается белый свет. Ден уже ничему не удивляется и почти не боится: слишком сосредоточен на происходящем. «Свет в конце тоннеля», — мрачно думает он и пытается толкнуть вторую дверь. Но та не поддаётся. Ден наваливается всем весом. Дверь беззвучно скользит над полом, Ден едва не падает внутрь, но ухитряется устоять. Он вздыхает, вновь наваливается на дверь и закрывает её за собой. Лишь после этого он позволяет себе оглянуться.
Комнату заливает яркий свет — будто в операционной палате — но на потолке нет ламп, свет равномерно исходит словно из самого воздуха. А стены — совершенно нового цвета. Они бы выглядели так, словно их забыли покрасить, но их скорее... забыли сделать стенами. Иначе они имели бы хоть какую-то текстуру: дерева, бетона, камня — чего угодно! Но этот сплошной прямоугольник перед Деном вызывает ощущение: его создатель не отвлекался на подобные мелочи. Эта белая... штука выглядит настолько неестественно, что Ден полностью отвлекается на неё. И лишь потом замечает, что в комнате полно более интересных вещей.
Вдоль стен расставлены статуи: тоже белые, на вид — гипсовые. Все они слишком реалистичны, слишком детализованы (вплоть до обгрызенного ногтя или трещинок на губах) — словно здесь побывала Медуза Горгона. Или будто это настоящие люди посыпали себя пудрой и замерли, чтобы напугать его... Вот только — ни один человек не сможет отразить на лице такие боль и ужас. Большинство статуй изображает детей. Да кем нужно быть, чтобы придать чертам ребёнка такое выражение?!
Ден отворачивается от статуй, но замечает девушку со знакомым лицом. Он видел её на семейных фотографиях — к тому же, она невероятно похожа на тётю Джейн.
Глаза Катлин распахнуты в немой мольбе — кажется милосердным убить её. Ден чувствует, как шевелятся волосы на голове, и поскорее отворачивается вглубь комнаты: оказывается, там менее страшно. Так вот где оказалась Катлин, пытаясь захватить миры? Но почему у Каммена? Потому что он её выбрал, значит, должен нести ответ? Но кто тогда остальные? Неужели столько Творцов нарушили правила?..
Ден замечает девочку с чертами лица, напоминающими Фиби: не она, но точно какая-то родственница. Только одежда на девочке очень старого покроя.
Вспоминается:
«— Откуда они взялись?
— Я их создал.
— Силой мысли?..
— Нет, скорее... — Каммен разводит руками».
Ужас заставляет Дена сделать пару шагов назад. Что-то касается его лопаток, и через секунду в него врываются чужие эмоции. «СПАСИТЕ!» — успевает разобрать Ден прежде, чем отшатывается. Он чувствует себя кем-то другим — ниже, тоньше, младше — и этому кому-то невыносимо больно и жутко. И что-то неведомое вытягивает у него силу, словно паук... Ден оборачивается: он прислонился к статуе Катлин. Ден облизывает пересохшие губы и заставляет себя снова коснуться скульптуры.
«Нет, нет, не получится. Бегите! Здесь опасно! Очень, очень опасно! Уезжайте как можно дальше и... ни за что не соглашайтесь остаться!» — снова наполняет его чужой кошмар. Ден понимает, что больше не выдержит этой боли, и опускает руку. Рубашка прилипла к спине, по шее течёт пот. Дену безумно страшно оставаться в этой комнате, но он помнит, что почему-то не может уйти. Почему?.. Что может быть настолько важным, чтобы оставаться ЗДЕСЬ?! Ден не сразу вспоминает: он должен разузнать о Каммене... Каммен! Нужно уйти, пока он не вернулся! Ден рывком оборачивается к выходу, но не двигается с места: на дверной косяк опирается Каммен-Творец.
— Не думал, что до этого дойдёт, — бросает он. — И зачем ты только полез сюда, Денни.
Его голос звучит по-человечески, тепло и ласково, но Ден чувствует лишь безудержный страх. А Каммен продолжает:
— Я не хотел, чтобы ты знал, но раз уж так получилось... пойдём, мне многое надо тебе рассказать.
Он протягивает руку. Ден делает шаг навстречу.
— Денни! — доносится снизу крик Элен. — Беги!
Выражение лица Каммена мгновенно меняется. Он оборачивается к двери и щёлкает пальцами, и Элен резко замолкает. После этого не остаётся ни малейших сомнений: Дена убеждает не ужас Катлин, не крик Элен, а эта жестокость, мелькнувшая в глазах Каммена. На мгновение маска слетает и становится очевидным: этот «Творец» действительно сделал что-то ужасное со всеми этими детьми и готов сделать с ним. Дена снова душит тот животный ужас, что он ощутил у Катлин, но теперь это чувство его собственное.
А Каммен оборачивается к нему и с мирной улыбкой делает шаг навстречу.
— Н-не по-по-под-д-дходи, — выдыхает Ден.
— Послушай, Денни, давай просто поговорим, — Каммен протягивает руку. — Ты же мой друг. Я не причиню тебе вреда. Пойдём.
Глаза Дена перестают напоминать два круглых иллюминатора, он выдыхает:
— Ла-ла-ладно.
Во взгляде Каммена отражается торжество. Ден обходит стол по другую сторону от «друга». Каммен поворачивается за ним — и еле успевает заметить, как Ден толкает статую Катлин. Каммен только охает, бросаясь к столь драгоценной работе, а Ден уже несётся по коридору. Он врывается на чердак, но волна воздуха отбрасывает его в спальню родителей. Удар такой силы, что Ден спиной распахивает каменную дверь и пролетает почти всю комнату.
— Ох, — только и выдаёт он.
А снаружи уже доносится:
— Денни. Просто дай мне всё объяснить.
Ден подскакивает и со всей дури дёргает ручку окна. Та не поддается. Он дёргает раз, другой, разворачивается, хватает с тумбочки гранитную вазу и бьёт по каменному стеклу. С третьей попытки то поддаётся. Шаги Каммена уже совсем близко, и Ден прыгает наружу.
Он падает на мягкую, свежевскопанную клумбу — здесь всё так, как было в настоящем мире, — подскакивает и несётся в сторону леса. У него достаточная фора, к тому же, Ден откуда-то знает, что Каммен не будет прыгать в окно: может быть, потому что побоится разбиться, может быть, потому что он каменный. Так что фора становится ещё больше. Ден успевает домчаться до леса: бежит, чудом не спотыкаясь, залезает на большой дуб. Обзор отсюда отличный, и он видит, как медленно приближается Каммен, как мрачным взглядом обводит деревья. Но ничего не обнаруживает, а все звуки заглушает шелест листьев.
Каммен проводит рукой, и шелест стихает. Ден понимает: теперь это существо услышит любое движение. Он старается сдержать дыхание, потом спохватывается: когда-нибудь вдохнуть понадобится, и тогда выйдет куда более шумно. И Ден дышит — очень медленно и глубоко. Он стоит на ветке огромного дуба, обхватив ствол руками и стараясь выглядеть как можно незаметнее: Каммен проходит прямо под ним. У него крепко сжаты челюсти и играют желваки на скулах. Через несколько шагов Каммен останавливается и поднимает голову вверх, но это бесполезно: он сделал слишком густую листву у деревьев, через неё ничего не видно.
Тварь некоторое время блуждает по лесу, но Ден слышит шаги и понимает: враг слишком близко, чтобы он мог побежать к дому. В итоге Каммен снова проходит под ним, и Ден пугается: вдруг заметит? не лучше ли было рискнуть? Но Каммен снова не видит его. Он внимательно оглядывает деревья и вновь скрывается из глаз. Ден позволяет себе выдохнуть, только сейчас заметив, что снова задержал дыхание. Через некоторое время звук шагов стихает, и до парня доносится тот же заботливый окрик:
— Денни! А, проклятье... — тише и злее добавляет Каммен. Наверное, понял, что жертва вполне может находиться на другом краю леса и ничего не слышать.
Всё стихает. Не доносится ни крика, ни шелеста листвы, и Ден нервно глядит вниз. Что мог задумать Каммен? Где он?! Может, он переместился в дом? Или ещё куда-нибудь? Может, сейчас самое время бежать? Может, он уже перекрывает дорогу к чердаку?.. А что, если он так и стоит там?! И ждёт, когда Ден выдаст себя?.. Да где же он? Что делает? Почему так тихо?!
Ден чувствует, что рубашка липнет и к спине, и к груди. Холодный пот покрывает его ото лба до ног.
У Дена развит инстинкт самосохранения, а ужас Катлин до сих бьётся в сердце. Он не думает, что считал другом монстра, не переживает, что не станет Творцом. Слишком очевидным стало: он просто завтрак, весь этот спектакль разыгран, чтобы он согласился остаться, дал Каммену ещё часть силы. Но даже из-за этого Ден не расстраивается: некогда! Он думает лишь как теперь выжить.
— Денни, — издаёт дерево, к которому он прижимается.
Ден бы обязательно свалился, но страх парализовал его. А вскоре он понимает, что голос исходит ото всех деревьев сразу.
— Денни, лучше бы тебе вылезти. Сейчас же. Лесной пожар — страшная штука, Ден. Я жду тебя у дороги.
Дерево замолкает, и он снова слышит шаги — с того же места. Каммен всё это время был там! А он ведь едва не спрыгнул!
Но пожар... будет ужасен. Хотя, если он спустится сейчас, то попадёт в руки к Каммену. А если не спустится — в огонь. Пат. Но, может, Каммен не станет уничтожать свою работу? Да! И если деревья тоже каменные, как они загорятся? Он просто блефует!
Ден успокаивается и прижимается к стволу. Но, видимо, дом Каммен создавал надёжно, старательно. А деревья — впопыхах и всего на пару дней.
Они загораются мгновенно, словно картонные декорации. Как облитое бензином, вспыхивает от корней до кроны дерево вдалеке, — от него огонь по веткам перекидывается на второе, третье, четвертое, пятое... Ден не успевает спохватиться, как перед ним уже горящая стена. Огонь давно бы должен дойти до него, но вместо этого расходится по сторонам. Дуб Дена один из самых высоких, и отсюда видно, как по краю леса деревья занимаются пожаром: со всех сторон, кроме одной. Его гонят наружу, выкуривают, словно дикого зверя. Дениел понимает это, но не видит выхода. Что ещё делать, куда бежать?.. Дым застилает глаза, горячий воздух обжигает — и Ден спешит в единственную сторону, где нет огня.
Деревья мелькают перед лицом, он спотыкается о корень, мгновенно вскакивает, спешит вперёд, старается не дышать... Наконец лес остается позади. Ден забывает обо всём, единственное, что важно, — получить немного воздуха. Дениел падает на карачки, кашляет, пытается выжать из лёгких проклятый дым. Наконец, удаётся нормально вдохнуть.
— Сколько сложностей, Денни, — раздаётся над ним мягкий голос. — Нужно было просто выйти.
Ден вздыхает, пытается вскочить, но плюхается на землю. Он отползает назад и пробует что-то сказать, но от ужаса выходит только:
— Гхкхрх...
Каммен скрещивает руки на груди:
— Так, мне надоело.
Он нагибается, чтобы схватить Дена за шкирку, но... его отшвыривает в сторону. Синее пятно пролетает мимо Дена. Отцовская машина?! Из окна высовывается Генри и кричит:
— Что стоишь?! Беги! Это твой единственный шанс!
Это так непохоже на его обычную беззаботную речь, что Ден приходит в себя. И только тут понимает, что происходит. Он мгновенно вскакивает. Из-под машины доносятся ругательства: Каммен не то что не умер, но даже не пострадал.
— Беги же!
Ден колеблется, страшно оставлять Генри одного.
— Мы уже мёртвы, идиот! Нам всего-то нужно снова сдохнуть!
Ден в последний раз смотрит на него и бежит к дому. В голове бьются не мысли о спасении, не страх, а осознание, что он оставляет Генри на смерть.
Раздаётся нечеловеческий, полный ярости вой Каммена.
Дом встречает его не менее дикими криками, и на секунду сердце холодеет: неужели Каммен уже добрался сюда?..
Окаменевшая входная дверь открывается наружу: Ден упирается ногой в стену и тянет эту глыбу на себя. Внутри всё усыпано обломками камня, мебель покрошена на куски. Ден вздрагивает. Элен! Элен...
Но с кухни доносится отчаянный крик:
— Ну, ублюдки, кто ещё на меня?!
— Элен! — восклицает Ден и несётся туда по обломкам камней.
У неё в руке — огромный тесак с прозрачным лезвием, и Ден невольно отшатывается. Она поднимает голову:
— Денни. Ты жив! — Элен бросается к нему, всплёскивает руками (в одной из них по-прежнему зажат нож). Она замечает ужас в глазах Дена, спохватывается и опускает оружие: — А, да.
Прозрачное лезвие, видимо, очень острое, раз до сих пор не затупилось — наверное, сделано из алмаза? Элен указывает на обломки на полу, вытирает пот со лба, поясняет:
— Мебель ожила.
Ден бы думал, что это звучит глупо, но, нет, не глупо — страшно. Он отводит взгляд.
— Генри остался там.
Элен кивает. Видно, что для неё очевидна та же мысль: Генри сейчас умирает.
— Я... недооценила его. Но тебе нужно торопиться. Генри не сможет удерживать его долго, если вообще ещё жив.
Она хватает со стола заранее выложенные ножи, часть отдает Дену. Тот вертит их в руках, но обнаруживает, что Элен успела уйти вперёд. Он бежит за ней.
Элен уверенными шагами торопится по лестнице. Слева раздаётся тяжёлый стук и наперерез им бросается стол. Он высоко вскидывает ножки, словно гарцующая лошадь. Элен взмахивает ножом, и на пол падают две половинки стола. Они снова бросаются на женщину — та рубит их пополам. Но и четвертинки не унимаются. Элен наносит удар за ударом; наконец, на полу остаются только мелкие обломки, но тут до неё как раз добегает буфет. Тот самый, на котором Ден так любил сидеть... Элен швыряет навстречу мебели три ножика, зажатых в левой руке, подскакивает к упавшим частям и снова мельчит их. Она работает так споро, что Ден не успевает прийти на помощь, не успевает вообще ничего сделать. Элен рубит мебель упорно, с усилием — но видно, что это дело привычно для неё. Кем же она была в прошлой жизни?.. Ден понимает, что никогда не узнает это.
Элен вновь утирает пот, бросает:
— Идём!
Дениел снова спешит за ней. Они успевают победить ещё несколько взбеленившихся предметов, Ден даже принимает участие... А потом оказывается, что противников не осталось. Только кровати угрожающе воют из комнат: они слишком большие, чтобы пролезть в двери. Элен и Ден пробегают по коридору. Дверь на чердак ярко светится пугающим алым цветом, но Ден не обращает на неё внимания: торопится к кладовке. Вдвоём они наваливаются на каменную дверь, но та сделана из чего-то очень тяжелого, поэтому не сдвигается и на микрометр.
— Тебе нужно бежать! Он скоро будет здесь!
Ей приходится говорить очень громко, чтобы перекричать вой кроватей.
— Но как же дети? Оставить их в здесь? Чтобы Каммен дальше издевался над ними? И вы? Что будет с вами?!
— Не всех в мире можно спасти. Но можно вытащить хоть кого-то, — завывания из-за стены почти заглушают её голос. Элен замечает упрямое выражение Дена и приводит довод: — Подумай! Если ты умрёшь здесь, придут следующие! Ты должен выжить. Ты должен выбраться наружу и окончательно закрыть вход.
Ден колеблется. Элен не даёт ему времени возразить: резко разворачивается и подходит к чердаку. Дверь предупреждающе светится ярко-красным, по поверхности бегают словно электрические волны, и даже прикасаться к этой гадости страшно.
— Ты знаешь, что это? — уточняет Ден. — Как это вообще можно открыть?
— Знаю.
Женщина с лицом его матери оглядывается и смотрит ему в глаза. Внимательно, серьёзно и очень спокойно. А потом — хватается за ручку двери.
— Не надо! — только и успевает закричать парень.
Он хочет оттащить Элен от алой поверхности, но сияние охватывает её тело. Ден прикрывает глаза рукой. Женщина бьётся, словно зверь в силках, тело её светится все сильнее, но и дверь тоже краснеет.
— Элен!.. Мама!
Крик Дена сливается со злорадным воем кроватей, но и то, и другое заглушает ужасный звук взрыва. Его отбрасывает назад по коридору, едва не на лестницу. Сверху сыпется каменная крошка.
Ден вскакивает, но вокруг уже тихо. Ни сияния. Ни двери. Ни Элен.
«Она знала, чем всё кончится!» Он подбегает к чердаку, но на месте двери — дыра. От Элен нет ни следа.
Ден плетётся в конец коридора, снова изучает кладовку. Кровати за стеной упорно стучатся о косяк в надежде добраться до жертвы. Дениел водит по двери руками, пытается найти замок, секретную плиту — что угодно. Не получается.
«Что ты делаешь?!»
— Генри! — вскрикивает Ден, оборачивается и только тут понимает, что голос звучит у него в голове. — Ты...
«Мёртв», — беззаботно подтверждает голос.
«Но у тебя такого подарка не будет — если ты сейчас же не убежишь».
— Не могу же я их бросить!
«Да, погибнуть рядом куда поэтичнее».
Ден закусывает губу.
«Вали отсюда, идиот!» — орёт в голове Генри.
«Денни», — строго присоединяется к нему другой голос, женский, почти неслышный.
— Элен?
«Ты здесь ничего не изменишь, — её голос слышен всё лучше и лучше. — Но если ты сделаешь так, чтобы никто больше не смог попасть сюда...»
«Ты уже спас двоих, — поддерживает Генри. — Если бы ты не отвлёк его, у нас не было бы шансов... просто умереть. Теперь беги!»
Ден в последний раз оглядывается, прежде чем зайти на чердак. И ему кажется, что в конце коридора виднеются две еле заметные человеческие тени. Он вздыхает и, наконец, заходит в дверь, приближающую его к дому.
Свет из коридора заливает лишь часть чердака, остальное — во тьме. Ден пытается найти выключатель. Не получается, он лишь впустую хлопает по стене. Он понимает, что ничего не добьётся и на ощупь бредет к столу.
«Денни, там...»
«Берегись, Де...»
За спиной раздаётся оглушительный хлопок, и голоса смолкают, а комната погружается во мрак. Ден разворачивается: на месте двери — тёмный прямоугольник.
— Наконец-то вы закончили, — доносится из темноты за спиной. — Мне было неудобно встревать.
Каммен потягивается.








***

Нет дороги назад, Но я не жалею о том, Что не будет больше снов, Что закончилась жизнь.

Михаил Шахиджанов || Hellraiser            

Ден отходит к коридору. Пытается распластаться по стене, забиться в неё. Каммен вскакивает со стола. Тот даже не вздрагивает — видимо, мебель снова не живая. Враг щёлкает пальцами, и под потолком загорается свет: не лампа — белое пятно. Ден оглядывается. За спиной у него сплошная каменная стена, словно и не было никакой двери.
— Подойди.
Ден не движется с места. Существо зло машет рукой, и Дена отрывает от стены, швыряет на стол через всю комнату. Он ударяется о камень стола (тело взрывается болью), но с трудом поднимается.
Враг неторопливо подходит к нему. Пару секунд смотрит — холодно, отрешённо, а потом хватает за плечо и рывком поднимает. Ден рвётся изо всех сил, но Каммен даже не замечает.
В руках у этой твари что-то холодное, металлическое. Ден глядит вниз: пальцы Каммена заканчиваются длинными когтями. Нет... это не когти. Вместо последних фаланг пальцев — длинные металлические конусы. Ден вздрагивает: плоть переходит в металл так уродливо, так неестественно.
«— А почему ты всё время прячешь руки? — вспоминает Ден. — Может, у тебя там десяток ножей и ты только и ждёшь, когда я отвернусь?
— Может быть...»
Каммен склоняется к его уху и шепчет:
— Знаешь, а ведь я сейчас могу вытащить из тебя кишки и намотать их на стол. Просто за то, что заставил меня побегать.
Ден сглатывает и признаётся спокойным, разве что чуть дрожащим голосом:
— Знаю...
Существо неодобрительно качает головой.
— Зачем только ты довёл до этого. Надо было сразу остаться. Впрочем, у тебя ещё есть ша...
Ден аж воздухом давится.
— Ну ты и мразь! Я же всё видел! Я знаю, что со мной будет!
Каммен уверенно смотрит ему в глаза.
— С чего ты взял, что ты присоединишься к ним? Это — те, кто нарушил правила, те, кто помогал Катлин захватывать миры. Ты ведь этого не сделаешь?
Ден только хохочет. Он не верит ни слову.
— Как ты мог так поступить с детьми? Что ты за тварь такая?
— Как я мог?! Как я мог?! — снова слетает маска. — Да я ненавижу вас всех! Вечно недовольные жизнью, вечно страдающие! Ах, у меня проблемы с родителями! Твоя мать не бросила тебя, едва научив добывать пищу! Ох, меня не понимают сверстники! А сожрать не пытаются?! Ай, у меня нет места в мире! А чтобы твоё место было — убивать и мучить людей, не хочешь?!
Каммен взмахивает когтями, и угол стола с грохотом падает на пол. Он действует настолько ловко, что сразу становится ясно: да, он мог высечь любую скульптуру, даже точные копии его родителей.
И Ден оседает. Сгибается в три погибели, спиной проскальзывает под столом и опрокидывает его на Каммена. Страх и желание выбраться придают ему такой прыти, что тварь даже сообразить ничего не успевает. Существо падает, стол боком плюхается на него, и прежде, чем Каммен успевает вскочить, Ден запрыгивает на кромку столешницы — подскакивает, цепляется за края люка... стол улетает из-под его ног, вокруг лодыжки смыкаются когти, но Ден изо всех сил лягает свободной ногой. Он попадает Каммену по лицу, и от неожиданности существо отпускает его. Ден делает последний рывок — и вот он уже по ту сторону люка.
Дениел не успевает сгруппироваться. Он падает спиной, ударяется позвоночником об стол. В глазах темнеет от боли, но Ден заставляет себя вскочить. Он видит, как рука со стальными когтями цепляется за край потолка, за ней вторая... Ден одним прыжком оказывается на столе и захлопывает дверцу. Та попадает Каммену по рукам, и враг летит вверх — вниз? — к себе. Из-за магнита дверца сразу же встаёт на место. Ден защёлкивает задвижку и перестаёт сдерживаться. Он сползает по столу, словно часы Сальвадора Дали.







***

Нет дороги назад, Но я не жалею о том, Что не будет больше слов: Будет новая жизнь.

Михаил Шахиджанов || Hellraiser            

Родители вбегают на шум. Ден сидит у стола, обхватив голову руками, и тихо скулит. Мама бросается к нему: опускается на пол, обнимает, гладит по волосам. Отец практично ищет выключатель. Наконец раздаётся щелчок и комнату заливает яркий свет.
— Денни! Денни, что случилось?.. — причитает мама.
Отец присвистывает:
— Смотри, Бет, двери нет! Как он её так тихо снял с петель? И куда дел потом? Твою мать! Что за борозды на потолке?!
Возле люка глубокие полосы, будто следы когтей.
— Что ты говоришь! Вызови лучше врача!
— А смысл?
Мать заламывает руки и сама бросается к телефону. Отец вздыхает.
Ден опускает руки. На его лице не видно слёз — папа может гордиться, — он широко раскрытыми глазами смотрит в стену.
Отец присаживается на пол рядом с ним и, пытаясь успокоить, заводит разговор:
— Представляешь, у нас стекло разбилось. Бет, конечно, подскочила, понеслась к тебе, а ты спишь без задних ног. Кстати, как ты дверь-то вынес? Мы даже не услышали ничего, — отец замолкает, не дожидается ответа и продолжает: — Со стеклом, кстати, так интересно получилось. Его не разбили, оно будто взорвалось. Словно... изнутри разрушили. На нас даже не осколки посыпались, а так, крошка, — Ден всё ещё молчит. Отец оглядывает его и замечает: — Ты молодец, что джинсы отстирал. Я думал выбрасывать.
Дениел переводит на одежду пустой взгляд. На ней — ни пятнышка.
— Нам нужно уехать, — шепчет он и хватает отца за руку. — Нужно уехать отсюда!
Отец снова окидывает взглядом дыры в потолке, пропавшую дверь и безумные глаза сына:
— Да, пожалуй.
Глаза Дена распахиваются ещё сильнее.
— Правда?!
Отец пожимает плечами:
— Конечно. Сколько можно здесь торчать, мне на работу давно пора. Да и на тебя это место плохо влияет.
Он ласково треплет сына по голове.
— Давай уедем поскорее! Завтра?
— Ладно. Я-то думал, вы не захотите, мне только лучше будет... Сейчас придёшь в себя, и обсудим, — отец переводит взгляд на выход. — Что-то Бетти задержалась. Пойду гляну, как она. Посидишь тут один?
Ден кивает. Отец хлопает его по плечу и выходит. Дениел слышит, как отец спускается по лестнице, слышит его крики: «Куда делась вся мебель?» — разговор о том, что телефон не работает, и полубезумный вопль: «Что с моей машиной?!» А затем всё перекрывает глухой вой.
Ден воет по всем оставшимся в кошмаре детям, по своей разрушенной мечте, по уничтоженной дружбе. Но он знает, что скоро забаррикадирует чердак и навсегда покинет это место — и с воем из него понемногу уходит ужас. Остаются только скорбь и глухая, слепая тоска.






***

Всё зависит от пути, По которому идти. Но уж коль ступил на путь — Не вернуться, не свернуть…

Мария Дубинская || Маус            

Сразу уехать не получается: машина отца покорёжена так, что ей не поможет даже сервис. После этого отец становится неостановим, как носорог, увидевший пожар, и даже мама больше не возражает продать дом.
Телефона у них теперь нет, приходится звонить от Фиби. Слава Богу, кто-то из хвалёных родительских друзей соглашается забрать их — но для этого нужно ждать три дня. Три дня! Ден трясётся от ужаса.
Ведь вышло, что это не просто мир из сна: влияя на него, можно изменить настоящий! Разбитое стекло разлетелось на куски здесь, по машине будто кенгуру прыгал... что, если Каммен решит снести пару стен, а их дом рухнет?!
Через пару часов Ден худо-бедно приходит в себя: вряд ли Каммен сделает что-то подобное, ведь после этого он не сможет охотиться... Наверняка можно продержаться здесь до выходных — если убедить родителей не заходить на чердак и ни в коем случае не открывать люк.
Жутко, что со сгоревшим там лесом всё в порядке, а вот мебель и дверь уничтожены. Дену кажется, что Каммен будто... скопировал их дом и машину — и поэтому вещи там стали отражением настоящих. Как отец сказал? Стекло словно взорвали изнутри, словно саму структуру разрушили.
А может, это сделал не Каммен? Может, люк, этот проход между мирами, подразумевает и объединение некоторой части мира?.. Ден встряхивает головой. Как же это страшно!
К концу дня Дениел окончательно смиряется. Что он должен сделать? Забаррикадировать чердак и люк... но как? Чем? Люди так любопытны! Всё равно доберутся.
Ден раз за разом перебирает варианты — но каждый из них можно обойти. Он бы предпочёл снести дом, но вдруг из-за этого Каммен наоборот станет сильнее? Вдруг проход просто нельзя будет закрыть?..
Да... может, описать всё произошедшее с ним и оставить в доме? Нет, никто не поверит — он бы не поверил, когда приехал. Да и что это даст? Каммен поменяет легенду, внешность — и провернёт то же самое...
И главное, что не даёт Дену покоя: дети, оставшиеся там.
— Пап?.. Уделишь мне минуту?
Отец отрывается от бумаг.
— Да, что?
Ден собирается с духом. Ох отец и разозлится, что его отвлекли на такую «ерунду»! Ну и ладно.
— Слушай, я вот книжку читаю... за героем охотится тварь, каменная, почти неуязвимая и способная изменять мир вокруг. Как бы ты её убил?
Отец молча смотрит на него, раздражаясь, что отвлекли от работы. Интересно, как его рациональный ум объяснил уничтожение мебели и машины.
— Опять фантастики начитался? — бурчит он. — Взял бы разное оружие и посмотрел, к чему эта тварь уязвима. Ну и взрывы, кислота, высота, тяжёлый вес — всё, что нашёл бы, перепробовал. Всё?
— Да, спасибо.
Отец возвращается к статьям, а Ден задумчиво выходит.
Высота — это хорошая мысль! Каммен ведь не стал прыгать за ним в окно, хотя и торопился. Наверняка ведь этого боялся? А вот кислота и взрывчатка... здесь можно найти или сделать только серную... а из взрывчатого, наверное, только коктейль Молотова... или что-нибудь с порохом... хватит ли этого для Каммена? Может быть, да. А может — нет! Страшно рисковать всем...
Ден спускается на кухню и задаёт тот же вопрос матери.
— А разве убивать обязательно? Я бы попыталась выяснить, зачем это существо хочет меня убить, и убедить, что ему это не нужно. А что это за книга?
— А... Д... «Дом на горе»! — ляпает Ден первое, что приходит в голову. — Но у нас её нет, я в библиотеке брал.
— Интересно. И как же поступил герой?
Ден замолкает.
— Не знаю... я не успел дочитать.
— Ясно. Ну, когда закончишь, расскажи мне, чем кончилось, — мама сверкает улыбкой. — Ты меня заинтересовал!
Ден кивает.
До утра Ден ворочается под одеялом. Убить Каммена? Как, чем? Что может быть достаточно сильным, чтобы победить эту тварь? На что Каммен способен в родном мире? Вдруг он восстанавливается после любого вреда?!
Переубедить?.. Ха! Библию процитировать? Или книжку подарить? Какое-нибудь «Пособие начинающего вегетарианца»? Нет, точно! Надо вручить ему тот занудный кирпич, «Светлую бесконечность», — пусть возрыдает.
Но Ден знает: в чём-то мама права. Он на минуту забывается сном. Перед глазами — рисунок Катлин.
«— Что содеяно против ребёнка — содеяно против Бога.
— Что?..»
И взгляд Каммена — дикий, будто в сердце нож воткнули: осознание чего-то непоправимого и ужасного... Такой взгляд не бывает у того, кто не сожалеет. И этот дождь... И его слова...
Но Ден знает: что бы Каммен ни чувствовал по этому поводу, оно не помешает ему охотиться. И если вернуться туда... Каммен снова попытается его убить. Не оставить у себя, так просто уничтожить. Чтобы Ден не смог закрыть люк.
Есть-то всем хочется.
Ден подскакивает и смотрит в потолок. Но нет, люк закрыт, и Дениел оседает обратно. Теперь он спит на полу на чердаке: слишком страшно оставить люк без присмотра. О том, чтобы выспаться, и речи нет.
Ден тихо спускается, оставляет родителям записку (надеясь, что вернётся до того, как они её обнаружат) и выходит на улицу. По счастью, спит он теперь прямо в одежде, всегда готовый к неприятностям.
За окном как раз начинает светать, и Ден торопливо шагает по дороге. Только бы найти то место! Кажется, ему нужен ещё один совет...
Дену везёт: он находит озеро. Ему не везёт: русского там нет.
Дениел вздыхает. Что же делать? Где искать старика?.. Ему нужны все варианты. Сам он слишком запутался.
По наитию Ден подходит к тому месту, где сидел Двадцать Седьмой Ёж, и садится в позу лотоса. Разумеется, не получается. Ден взмахивает руками, едва не падает в озеро и с трудом расцепляет ноги. Вздыхает и садится по-турецки.
Он сидит и молча слушает птиц: чувствует, как всё выше поднимается солнце, как согревает его своими лучами.
И в какой-то момент в перед глазами возникает образ старика: он будто сидит рядом и медитирует под солнышком. Картинка настолько яркая, что Ден и сам не уверен, это его фантазия или Ёж и вправду уже пришёл.
— Мне нужен ваш совет, — мысленно произносит Ден.
— Это иллюзия. Тебе не нужен мой совет, или мамин совет, или чей-нибудь ещё совет: в тебе есть частица Высшего, и только её мнение имеет значение!
Ден кивает: пусть это и воображение, но оно так похоже на мистера Твентисевенса, что сможет дать соответствующий совет.
— И всё же. Допустим, человек встретил жуткую тварь, которая заманивает детей в ловушку и там поглощает их души. Тварь очень сильная, и он не может её победить. Он заглянул в себя, к к этому Высшему... но оно лишь развело своими высшими руками. Ваши предложения?
— Пусть человек держится от этого существа подальше, и вскоре оно уничтожит само себя.
— Но оно хочет меня съесть! То есть... героя... книги, которую я читаю.
Ден сам не знает, зачем говорит это, кого он пытается обмануть.
— Отстранись. Пусть ест кого-то ещё, — воображаемый Ёжик не замечает поправки и совершенно не удивляется. — Неужто некуда спрятаться?
— А как же дети? Мне что, не спасать их?
— Ты же сказал, что не можешь и не знаешь как. Спасать — дело Высших Сил. Если у тебя не получается, пошлют более способного.
— Но дети страдают!..
— Страдания — естественная часть жизни. В них нет ничего плохого, они лишь учат нас... Я понял это, когда застрелили моих сыновей.
И так же резко, как появилось, видение исчезает. Остаётся лишь ощущение, что произошло нечто, выходящее за границы всего, что он считал возможным... но это чувство уже привычно.
Ден сидит и смотрит на озеро, даже не думает. Ну что ж... теперь у него есть три варианта... осталось собрать последний. Он отстранённо бредёт по дороге — путь кажется долгим и мгновенным одновременно — сворачивает у заросшей автобусной остановки и подходит к сине-голубому дому.
Дверь распахивается прежде, чем он подносит руку к звонку.
— Держи.
Фиби вручает ему маленький пузырёк.
— Спа... сибо. То есть, вы знаете, что происходит? Тогда почему не рассказали мне?
— Ах, я говорила всё время! Но ты же не верил.
— Точно...
— О, да я и сама не очень знаю. Так, записи в семейных архивах.
Ден закусывает губу.
— А что-то ещё там есть? Что-то, способное помочь?.. Заговоры, настои, амулеты?
— О, Денни, что за чушь? Тебе поможет только вера!
Он осекается. Почему-то произнести это невероятно тяжело.
— В Бога?
Но Фиби восклицает:
— Хоть во что-то! В Бога, в магию, в светлое будущее, в себя... Ох, без веры жить сложно.
Ден с трудом улыбается.
— Ещё недавно я верил в торжество науки...
— Тогда верни мне зелье и докажи свою веру на деле.
Ден хмыкает.
— Нет-нет, спасибо... кажется, эта вера не совсем моя. А если вы не знали, что именно происходит, откуда знаете рецепт зелья?
— Его изобрела моя прапрапрабабушка после того как пропала её сестра.
Ден кивает.
— А в ваших архивах не написано о существе... это парень лет девятнадцати, высокий, черноволосый, всё время держит руки в карманах?
— Ох, нет... там было про женщину... с длинными чёрными волосами... она тоже старалась не показывать руки.
Каммен может менять внешность? Или он и вправду такой не один?.. И существует народ Творцов, которые похищают детей, выкачивают из них силу и создают из этого миры?
— А почему вы сами не прошли через люк и не остановили Каммена? Это ведь вы нарисовали руны на дверце люка?
— О, нет, это была моя мама. Злые силы, живущие здесь, боятся моей семьи. Они не дадут мне попасть в их мир.
— Ясно... спасибо вам за всё.
Ден думает, собирается что-то сказать, не находит, готов уже уйти, но вдруг останавливается и кланяется.
Дома Ден ещё раз перебирает советы. Так какой путь ему выбрать? Рациональный, христианский, отстраннёный или магический?
Он садится на пол под люком и сидит так до самой ночи. Убить эту тварь каким-то логичным способом? Или довериться Фиби? Или броситься на шею с криком «Люди, любите друг друга»? Или просто уйти?..
Из-за люка раздаётся тихий шелест, и Ден медленно встаёт. Ёжик был прав. Но не в том, что ему нужно уйти: надо прислушаться к себе, потому что никто другой не сможет указать его путь. Ден запрыгивает на стол и открывает дверцу люка.







***

А мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Мы тёмные твари И сорваны планки нам...

Алексей Пономарёв || Би-2            

Каммен сидит на полу и смотрит в никуда. Ден застывает, наполовину высунувшись из люка. Это странное ощущение, он будто перегнулся через турник: обе части тела висят вниз. Но при этом обе они тянутся вверх. И непонятно, держаться за края люка с той стороны (чтобы не упасть) или с этой (чтобы подтянуться).
Каммен замечает его. Распахивает глаза, вскакивает.
— Ты вернулся?.. Ты что, идиот?!
— Ага. А ты тут как?
— Твою мать, Ден! Зачем ты припёрся?!
Ден решает дилемму с люком, просто разжав руки, и уже потом думает, что разобьёт зелье Фиби... но Каммен машет рукой, и он медленно планирует к полу.
— А разве ты не должен радоваться, что я пришёл?
— Я убью тебя или ты останешься здесь! Зачем ты вернулся?! Ты ведь смог сбежать!
Ден разводит руками. Флакончик с зельем будто жжёт карман.
— Отец предложил тебя убить, а мама — с тобой поговорить. Так что я решил сначала поговорить, а потом убить.
Каммен усмехается. Теперь, когда он не пытается прикинуться добрым, каждый его жест выглядит холодно и надменно.
— А, так ты пришёл победить меня. Это уже лучше. Я начал думать, что ты совсем дурак.
— Одно другому не мешает... Что ты сделал с Элен и Генри?
— Отпустил. Они мне больше не нужны. А ты о них хотел поговорить?
Каммен приглашающе машет рукой, и появляются два кресла. Он уверенно садится в одно из них, но Ден отступает: он помнит, что было с мебелью в прошлый раз.
Он задумывается над словами Каммена. Это правда, Элен и Генри свободны? Или Каммен держит их где-то здесь, мучает, как тех детей?.. Ден пытается прочесть ответ по лицу Каммена, но тот смотрит прежним порядочным взгляд. Если ты лишь изображаешь человека, не всё ли равно, какую маску надеть?
— Пришёл говорить — не молчи.
— А... да... Кто ты?
— Я ведь уже отвечал. Каммен-Творец. Отбираю тех, кто готов стать демиургом.
Он демонстративно барабанит своими человеческими пальцами.
— Как смешно. Зачем ты всё это делаешь? Тебе ведь не нравится такая жизнь.
Каммен щурится. Его тон такой же надменный, но он продолжает барабанить пальцами: нервно, всё быстрее и быстрее.
— Потому что таков мой путь. Потому что мне надо что-то есть. Надо из чего-то творить миры.
— Почему ты думаешь, что именно это — твой путь?
— Таким создан мой народ.
Повисает тишина. Его пальцы стучат почти беспрерывно. Как не отвалились только?.. Каммен замечает его взгляд и осекается. Секунду его пальцы так и висят в сантиментре от столешницы, но он приходит в себя и спокойным, самоуверенным движением кладёт руки на стол.
— Нет, — продолжает Ден. — Я не верю, что бог может создать что-то подобное. Я бы понял, даже если бы ты и вправду их... ел. Но обрекать душу на такие мучения — это неправильно! А значит, таким не создано.
— Забавно. Вчера ты был атеистом.
— Я был не прав.
Повисает тишина. Каммен окидывает его голодным взглядом... в котором на секунду мелькает невероятная усталость — а потом он снова становится плотоядным. Творец нагибается к нему и вкрадчиво произносит:
— Денни, малыш, а ты уверен, что я сотворён Богом? Может, я порождение Сатаны? Не веришь... так давай навестим Катлин!
Ден вздрагивает при воспоминании. Но не останавливается:
— Если бы это был твой путь, он бы не причинял тебе столько мучений.
Это флакончик с зельем придаёт уверенности, кажется Дену... но он вдруг понимает, что дело не в зелье. Он нашёл какую-то силу внутри себя. То ли и вправду веру, то ли самоуважение, то ли... сейчас не время об этом думать.
— Всё может быть иначе, Каммен. И ты это знаешь.
Творец отводит взгляд.
Он долго молчит, и Ден не хочет мешать. Вдруг Каммен сам придёт к чему-то правильному. Он ведь не плохой внутри — это видно!
— ...Вы такие смешные — люди, воспитанные на добрых сказках, — наконец говорит он. — Давай, Ден. Расскажи мне, как важно следовать сердцу. Скажи, что нужно быть добрым. Дети часто...
— Каммен, ты опять болтаешь с едой? — раздаётся совсем рядом, и Ден видит в его глазах ужас.
У дальней стены — завораживающе красивая женщина. Её чёрные волосы спускаются до самого пола, а несколько прядей струятся прямо по лицу: одна прилипла к щеке, другая идёт через переносицу, ещё несколько висят прямо перед глазами — будто ветер разметал её волосы, а ей и не мешает. У неё прелестный остренький нос и пухлые губы, но в глазах такая ненависть, что Ден понимает: он зря называл Каммена тварью. Это — тварь.
— Что тебе нужно?! Я отдал дань с прошлой охоты!
— Ты слишком затянул эту, сын. Я решила помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь! Убирайся!
Она не удостаивает его даже ответом. Поворачивается и внимательно смотрит на Дена. Она красива настолько, что сердце замирает, и настолько ужасна, что оно уходит в пятки.
Женщина вскидывает пальцы с металлическими когтями и бросается к Дену. Он отшатывается, но понимает, что это не поможет. Чёрным пятном наперерез бросается Каммен. Он получает когтями по лицу и отлетает на пол. У него отваливается часть лба — будто кусок статуи откололи...
Женщина вскидывает руки, метя Дену в глаза. Каммен вскакивает и хватает мать за плечо, оттаскивает прочь: её вторая рука бессильно сжимается и разжимается перед лицом Дена. Он видит длинные когти, видит отвратительный переход от плоти к металлу — и видит, что её ладонь пересекает лишь одна изломанная линия: линия судьбы. Ден сталкивается взглядом с этим созданием — в её глазах ни ума, ни души, только голод — и прежде, чем успевает подумать, бросает в неё зелье, полученное от Фиби.
Тварь дико кричит, дико кричит Каммен.
— Мама, нет!
Сгорают её волосы, кожа, острый нос: будто накинутое покрывало, соскальзывает человеческий облик — и перед Деном остаётся небрежно вылепленная глиняная скульптура. Она тоже горит, отваливаются части и куски, пока не показывается человечек, скрученный из проволоки... Последний вопль, и на полу остаётся горстка пепла. Каммен ошарашенно смотрит на неё.
Ден застывает. Он убил мать Каммена. Что сделает Каммен? Что бы он сделал на его месте?.. Ден понимает: сейчас Каммен бросится на него. Понимает и что зелья не осталось.
Кажется, вечность проходит без звука и движения.
— На заре времён, — вдруг произносит Каммен, — Бог создал народ, именуемый Творцами. Они должны были смотреть на другие миры и учиться: получать эмоции и знания, формировать ум и душу — чтобы из осмысленного сотворить собственный мир. Они не были богами, ведь быть божеством — куда большее, чем творить миры. Для этого нужна всеобъемлющая доброта, бесконечное самопожертвование... Другой народ этого бога — люди — дорастали до этого сквозь череду перевоплощений. Творцы... порождали мир своей смертью. Божествам-людям было лучше потому, что они могли создать не один мир. Божествам-творцам — потому, что их мир не отражал бы ничего чуждого. Только то, что было в них самих. Только то, что они собрали за время жизни.
Ден чувствует, что уже не боится и не удивляется: происходящее слишком страшно, чтобы его осмыслить, и слишком далеко от привычных рамок.
— Но один из Творцов сказал: «Как я могу убить себя?! Почему я должен верить, что из меня появится мир? Нет, после смерти мы растворимся в пустоте между мирами. После неё ничего не будет!» И другой Творец поддержал его: «Даже если это правда, почему я должен раствориться в своём мире? Я хочу смотреть на него! Я ничуть не хуже людей!» Так возникла ересь — и многие поддались ей. Слишком страшно умирать, когда не знаешь, будет ли что-то дальше...
Каммен сипло вздыхает.
— Творить миры — единственное, для чего они были созданы. Они не могли без этого. Творить миры можно только из души — но они не были готовы отдавать свои души. И стали собирать чужие... Из них Творцы создавали волшебный мир, чтобы заманивать людей и из их душ творить свой мир. Из этого круга нет и не было выхода.
Молчание висит слишком долго. Ден не решается привлекать внимание — кажется, Каммен уже забыл о нём и говорит с самим собой, — но всё же не выдерживает:
— Что было дальше?
— Разгорелась война между теми, кто творит из себя, и теми, кто творит из других. Творцами, готовыми отдавать, и теми, кто мог лишь брать. Первых становилось всё меньше. Говорят, Господь не хотел участвовать в этой войне. Не хотел... навязывать свою волю. Все его создания должны были сами вернуться к истине... Ещё говорят, что когда один из Творцов-отступников расцветёт в новый мир, остальные увидят его подвиг — и он так потрясёт их, что многие вернутся к истине. И снова начнётся война, но исход её будет иным... — Каммен словно бы просыпается и осмысленно смотрит на Дена. — Это лишь старая легенда, к тому же, запрещённая из-за своей ереси. Я услышал её от одного из первых Отдающих Творцов, которых убила моя мать.
— Но ты веришь в это?
— Нет.
— Почему?..
— Бога нет. Если б он был — он бы не допустил этого. Не позволил бы забирать невинные души, не дал бы издеваться над детьми... А теперь уходи. И не возвращайся.
— Но почему? Я не могу! Я...
— Уходи, Ден. Ты только что убил мою мать.
Его глаза свободны от злости или угрозы — да и от другого выражения — но спорить невозможно. Ден запрыгивает на стол и касается крышки люка.







***

Но если нас спросят, Чего мы хотели бы, Мы бы взлетели, Мы бы взлетели бы…

Алексей Пономарёв || Би-2            

Разумеется, день проходит мимо него. Ден шатается по дому, вроде бы, собирает свои вещи и даже отвечает на вопросы матери. Отвечает, видимо, что-то не то, потому что мама ну очень удивляется. Но это не имеет значения. Когда они приедут, его всё равно отправят в психушку — и это не так уж плохо...
Это последний вечер перед их отъездом, и Ден открывает дверцу люка. Оттуда снова планирует бумажка — на этот раз уже полноценное письмо.
«Дениел Холдон,
Если ты это читаешь, значит, ты идиот. Зачем ты трогаешь этот люк? Закрой его, заколоти и забудь. Если не получается, попроси кого-нибудь настучать по твоим неугомонным рукам.
Ни за что не переходи сюда. В лучшем случае ты застрянешь в чужом мире. В наиболее вероятном — тебя выбросит в пустоту между мирами. Даже мне больно заходить в неё, а уж тебя — разорвёт на куски.

Спасибо за всё.             Прощай. Каммен».

Разумеется, Ден хватается за края люка.







***

И, не мигая, вслед Блестят сырые скалы, И хочется кричать, Что я ещё вернусь…

Олег Митяев            

Он оказывается посреди незнакомого мира. Небо имеет красноватый отлив, земля пружинит под каждым шагом... здесь даже дышится иначе.
Вдалеке видны люди: они строят дом. Они не замечают Дена, а он не решается подойти. Лишь невольно ищет среди них Каммена. Наконец, его видит девушка в белом платье. Она улыбается и приветливо машет рукой. Ден знает её черты лица. Но Катлин выглядит старше, за двадцать. Сколько и должно быть ей, если бы она осталась в своём мире...
— Привет, Денни!
— Зд... равствуй.
— Спасибо, что спас нас всех. Это был настоящий подвиг. И спасибо, что беспокоился обо мне всё это время. Мне было очень приятно...
— А где Каммен?
Она обводит рукой мир вокруг.
Ден вдыхает. Выдыхает. Каммен всё-таки сделал это... Он закрывает глаза, не глядя на этот новый мир. Ден и так знает, каким тот будет: противоречивым, захватывающим и прекрасным. Люди здесь будут способны на ужасные поступки и величайшие подвиги — но всегда будут тянуться свету... Реки лавы будут мешаться с ледяной водой, создавая обсидиан или местный его аналог. От высоты будет захватывать дух, а от возможностей — разум. Наверное, каждый человек здесь будет немного Творцом...
— У меня есть послание для тебя, — говорит Катлин.
— Да?..
Она смотрит куда-то в небо и начинает говорить не своим — камменновским — голосом:
— Дениел Холдон, какого хрена ты здесь делаешь?! О родителях бы побеспокоился! Что, если ты не вернёшься? Кретин! Но я нашёл способ. Катлин отправит тебя назад... хотя и стоило бы бросить тебя здесь за твою бесконечную глупость! — она делает паузу и продолжает уже спокойно: — Я оставляю тебе часть своей силы. Я обещал, что ты будешь творить миры, — и это слово я сдержу. Ты можешь использовать мою силу сейчас... Ты можешь вернуться за ней, когда повзрослеешь. Второе лучше, потому что сейчас ты не можешь справиться даже с человеческой жизнью, а незрелый демиург — опасная вещь. Помнишь, я говорил, что ты не предназначен для человеческой судьбы? Что у тебя нет места в вашем мире? Я лгал. Денни! Как ты мог повестись на всю эту чушь?! Ты же взрослый парень. Прекращай верить всем подряд! Лучше верь своему сердцу, как говорят в наверняка любимых тобой диснеевских мультиках.
Ден закрывает глаза. Кажется, что Каммен и впрямь живой, наконец-то искренний, стоит рядом...
— Спасибо за всё, мой друг. Ты даже не представляешь, что ты сделал... Хотя я всё ещё считаю, что ты идиот!
Катлин распахивает глаза.
— Ты хочешь получить свою силу сейчас?
Она говорит обыденным тоном, будто предлагает налить чаю. Но Дену это кажется совершенно естественным. Так или иначе, он качает головой.

Эпилог

«Вернусь, вернусь, вернусь!» — Дробятся по хибинам Чуть слышные слова Сквозь чаек голоса…

Олег Митяев            

Ден подпирает лицо ладонями и тихо вздыхает.
— Опять грустишь? — он чувствует прикосновение к плечу. — Что-то случилось?
Линда заботливо улыбается.
— Годовщина смерти родителей.
— Ох! Прости, я не знала.
— Ничего. Мы не так давно знакомы.
Она кивает. Ден вспоминает: да, кажется, они познакомились через Джонни пару месяцев назад... или через Эндрю — или ещё через кого-то из ребят. Как бы то ни было, Линда сразу начала проявлять к нему интерес — и она была красивой, умной девушкой, как раз в его вкусе, но...
— Знаешь, они так странно умерли. Когда мне было лет пятнадцать, они всё время ссорились... Отец давил на неё, мама плакала... Я съехал из дома, как только смог. Через год узнал, что они развелись. Я думал, они станут счастливее, но они только... капали мне на мозги, ругали друг друга. Как будто, даже разъехавшись, не перестали жить вместе. Я почти перестал приезжать и звонить... — Ден долго молчит. — А потом узнал, что они снова поженились. Я аж со стула упал! Представляешь, после этого они выглядели такими счастливыми... а через полгода разбились на машине.
Линда гладит его по плечу.
— Мне так жаль... А как они помирились?
Ден вздыхает.
— Они были на семейной терапии... у этого, как его... имя всё время на слуху... книжки ещё такие укуренные... и фамилия дурацкая...
— Джек Лайтлайтгрин?
— Точно.
Ден снова замолкает. Линда смотрит в окно вместе с ним, наконец не выдерживает и сама продолжает разговор:
— Я бы не сказала, что его книги дурацкие. Такие спокойные, рассудительные, заставляют по другому взглянуть на мир! Я бы хотела побывать на его семинарах... Знаешь, говорят, что на самом деле он русский. Говорят, он даже был гангстером!.. Представляешь? А потом попал то ли в больницу, то ли в тюрьму, и...
— Нет, — потрясённо тянет Ден. — У него сыновей в перестрелке убили.
Линда моргает.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и всё. Воображение хорошее.
Лайтлайтгрин Хеджехог Твентисевенс. Светло-светло-зелёный Двадцать Седьмой Ёж. Да, кто ещё мог написать те странные книги... как он сразу не догадался!
Это так неожиданно и очевидно, что хочется смеяться. И главное, эта весточка из прошлого становится последней каплей, наконец перевешивает чашу весов. Ден понимает, что принял решение, и даже дышится вдруг легче и свободнее.
— Да, надо сходить на его семинар... Нужно с ним тоже попрощаться.
— Тоже? Попрощаться?..
Кажется, Линда не столько поняла его слова, сколько почувствовала произошедшую в нём перемену. Ден смотрит на неё, но понимает, что не может жалеть ни её, ни того, что могло быть между ними. Он говорит, не заботясь, что она не поймёт:
—Ты знаешь, я чувствую себя удивительно зрелым. Будто всё, что я стремился себе доказать, уже сбылось.
— И... что?..
— И, кажется, мне пора.
— О чём ты, Ден? — она нервно смеётся. — Говоришь, будто собрался покончить с собой! У тебя ещё столько впереди! И как же твоя работа? Весь отдел на тебе держится.
— Прости. Ты была отличным другом... найди себе подходящего парня. Уверен, у тебя всё будет хорошо. Попрощайся за меня с ребятами, если я не успею. Кстати, я тебе квартиру завещал и ещё по мелочи... ладно, сама увидишь: нотариус с тобой свяжется.
Он берёт со стула куртку и резко выходит.
— Ден! Ты с ума сошёл?! Подожди!
Ден спускается прежде, чем она успевает догнать его. Это невежливо и обидно — но он уже не может остановиться.

@темы: Творчество: Дом на горе, Творчество

---

Бормор

В одном посте про «Амалур» упоминала, что всегда не любила убивать неписей, и уж тем более после сказок Бормора. Несколько ссылок. Изумительно он пишет, я из авторов только О.Генри могу с ним сравнить. А из нынешних авторов, наверное, никого. (Может, Дяченки, но я их не читала.)


«А на прошлой неделе, представляешь, беру задание — уничтожить одну банду. Прихожу на место, а банда — тю-тю! Один устроился в городе помощником кузнеца, двое ушли в монахи, еще один занялся сельским хозяйством... Ненавижу, когда квест остается невыполненным! Кого-то, конечно, все-равно достал потом, втихую, но всех разве переловишь?» Пыц.

«Когда симам дали равные права с людьми, ничего страшного не произошло. Вопреки многочисленным мрачным прогнозам...» Пыц.

И последняя, про уровень сложности. Напоминает мне ту самую Деву Уиндемер. Почему, собственно, и рука на неё не поднялась. Пыц.

Уже не про игры, но не могу не. Пыц.

@темы: Игры: Amalur, Книги: Пётр Бормор, Впечатлялка: Одобряю, Игры, Кино, Книги

---

Алиар — дополнительные материалы.

Если честно, я не представляю, кому это может быть интересно, кроме меня, но мне хватит и этого читателя) Вообще, очень здорово перечитывать свои заметки к какой-нибудь работе. Даёт пищу для новой.

Изначальные сюжет и концовка.

Изначальные сюжет и концовка.
Изначальный сюжет почти полностью сохранился. Тэрн всё так же бегает по городам и ужасается. Но!.. Предполагалось, что населённые пункты будут настолько мерзкими, люди в них — такими отвратительными, что в итоге Тэрн ворвётся в храм Каммены и разорётся в приступе гнева/истерики. А потом Джон едва его не задавит — и увидит, что парень совсем не в себе, подберёт его, а через некоторое время начнёт расспрашивать. И Тэрн расскажет, всё сильнее распаляясь и размазывая сопли по лицу, о несправедливости мира. И Джон скажет: "Я понял. Ты герой из Пророчества". "Да. А ты — Повелитель Мечей". (Джон поймёт, что перед ним герой, т.к. никого больше это так сильно задевать не может.) И тогда Тэрн попросит взять его с собой, объяснив: раз всё, что ему говорили в ордене — неправда, значит, есть шанс, что правда будет с другой стороны. Т.е. у Повелителя Мечей. Потом он должен путешествовать с ним, помогать в поиске каких-то артефактов, а в итоге — решить не просто не спасать мир, а уничтожить его. Потому что увидит, что Алиару не помочь.
Даже вопрос, с которым я приставала к людям, был: "Каким должен быть мир, чтобы вы не захотели спасать его? (Если бы всё зависело от вас и не стоило вам особого труда — но ваше бездействие обрекло бы мир на гибель.)"

Почему не сложилось? Потому что, как выяснилось, я совершенно не могу писать про редисок. Т.е. я пишу, стараюсь: вот монахи-лицемеры, вот взяточники-стражники, вот подлец Талек... а в результате все такие милые. Блин. И уничтожать этот мир не за что!
Ну и вторая причина — неэмоциональность Тэрна. Во все моменты, которые были введены, чтобы он бился в истерике, он становился лишь более спокойным. Третья Эмоция в действии.

Музыка под разные моменты и к персонажам.

Музыка под разные моменты.
Вообще, писалось под музыку из "Тургора" и "Fable: TLC", потому что связано, в основном, с ними. А ещё в начале писанины мне ника-а-ак не удалось выдавить из себя и ГГ хоть какие-нибудь эмоции. В принципе, здесь мне больше всего нравится первая песня в категории Тэрн-Райк.

Тэрн.

Тэрн.
По мере развития сюжета идёт плавный переход от одной песни к другой.

Уходит из ордена.

Прослушать или скачать Ария Я не сошел с ума бесплатно на Простоплеер

Подходящий текст.

Дай мне жить, так, как я хочу
Если нет — убей, мне здесь тесно
Знаю я — я всего лишь гость
На твоей земле мне нет места
...
Я не сошел с ума , мир так стар и мал
Что его делить нет больше смысла
Нет, ты возьми себе, все, что на земле
Мне оставь простор небесной выси.!

Лучше быть одному всю жизнь
Чем найти свой дом, и жить в нем, с кем попало.
Ты молчишь — ты не против лжи,
Если в ней есть звон, звон металла...


Метания Тэрна во многих местах, в основном, когда он убегает из очередного города.

Прослушать или скачать Ария Беги за солнцем бесплатно на Простоплеер

Весь текст.

В воздухе пахнет бедой
Целых две тысячи лет,
Жизнь так жестока
На этой проклятой земле...

Ветер в твоих волосах
Тот же, что вечность назад,
Время застыло,
Луна и солнце встали в ряд...

Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,
С небом чистым слиться — вот о чем мечтаешь ты...

Беги, беги за солнцем,
Сбивая ноги в кровь
Беги, беги, не бойся
Играть судьбою вновь и вновь.
Лети, лети за солнцем
К безумству высоты.
Лети, лети, не бойся,
Так можешь сделать только ты...

Мужество есть лишь у тех,
Кто ощутил сердцем страх
Кто смотрит в пропасть,
Но смотрит с гордостью в глазах

С белым пером в волосах,
Словно языческий бог,
Ты прыгнул в небо,
В гремящий грозами поток.

Ты упал со стоном, опаленный высотой,
На земле рожденный снова должен стать землей


Эпиграф ко второй главе, хотя вообще-то это приходит несколько позже. Просто впихнуть некуда было.

Прослушать или скачать Мастер Небо в глазах бесплатно на Простоплеер

Весь текст — к Тэрну.

Совершенства в мире нет —
Ни к чему оно.
Видишь пятна на Луне —
Следы чьих-то быстрых ног.
И на Солнце пятна есть,
Их не сосчитать.
Трудно вовремя взрослеть
И вовремя умирать.

Припев:
Ближе друга только враг
Враг себе ты сам.
Небеса в твоих глазах,
Свинцовые небеса...

Звали, но не убежал
В дальние края.
Никому там не нужна
С надрывом душа твоя.
Ты хотел свободы, что ж —
Получил с полна.
Отчего ее не пьешь,
Как пили всегда до дна?

Небо в глазах...
Небо в глазах...


Релла. Вместо "всем бунтарям не хватает ума" в одном из вариантов поётся: "всех бунтарей ожидает тюрьма" — забавно связать с Завандром. Но я-таки придерживаюсь версии, что у бунтарей проблемы с умом. Не как причина или следствие, просто... так почему-то обычно выходит.

Прослушать или скачать Кого ты хотел удивить? бесплатно на Простоплеер

Тэрн уходит из Реллы.

Прослушать или скачать Филигон - До свиданья бесплатно на Простоплеер

Другой предполагаемый эпиграф к моменту в Каммене.

Прослушать или скачать Тэм Гринхилл Осада Парижа бесплатно на Простоплеер

Кусок текста.

Непосильна душе вина...
Ответь мне Господи!
А в ответ — тишина...

Где ты, Господи, был, когда
Торопливо тебе молилась армия?
Где ты, Господи, был —
С нами ли, с нами ли?
Шел ли ты среди нас на Париж?
Ответь мне, Господи!
Почему ты молчишь?

Неужели тот, кто избран тобой,
Стал правителем, что погубит Францию?
Кто в гордыне своей
Станет снова одним из двенадцати,
Что продаст за тридцать монет?

Молю тебя, Господи!
Ответь мне "нет"!

Кто ответит за смерть солдат,
Что стояли храбро под Божьим знаменем?
Шла ли ангелов рать
С нами ли, с нами ли?
Той, что твои двери стучит,
Ответь мне, Господи!
Молю, не молчи.
Ответь мне, Господи!
А в ответ...


Итоговый эпиграф (и редкая возможность услышать христианский поп). Всё думала, какую часть вставить, подходят многие. Собиралась даже по куску вставлять в разные главы, но к каждой своё находилось.

Прослушать или скачать Геннадий Вербицкий Дай бесплатно на Простоплеер

Текст весь к Тэрну.

Боже мой, я к Тебе
Прихожу, как обычно.
Ты прости, что давно
Не искал Тебя лично.
Ты прости, что давно
Я не двигался к цели,
А так быстро летят
Дни и даже недели...

Не могу я понять,
Как Тебя ищут люди,
Как же мне им сказать:
"Люди, счастья не будет!"
Почему до сих пор
Столько не понимаю?
Дай мне встречи с Тобой —
Я тебя умоляю!

Дай! Ведение мне дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Я знаю не заслужил я...
Дай! Ведение мне больше дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Чтоб жизнь для тебя прожил я...

Надоело терять и топтаться на месте,
Притворяться, не спать и играть в фарисейство,
Надоело трудиться, не зная награды,
И куда-то ломиться, не зная преграды...

Я всё брошу сегодня и приму решенье:
Перед Богом святым упаду на колени,
Я забуду про всех и найду его лично,
Чтобы больше не жить никогда, как обычно.

Дай! Ведение мне дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Я знаю, не заслужил я...
Дай! Ведение мне больше дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Чтоб жизнь для Тебя прожил я...

Нам очень нужна личная встреча с Богом,
И только тогда мы сможем увидеть Бога,
Мы сможем увидеть Бога...
Сможем мы только тогда...

Дай! Ведение мне дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Я знаю, не заслужил я...
Дай! Ведение мне больше дай!
Веры мне больше дай!
Дух победителя дай,
Чтоб жизнь для Тебя прожил я...
Лишь для Тебя!

Райк и Тэрн.

Райк и Тэрн.

Пока идут от Кивиша, +флэшбек про первый побег Тэрна, +Эпилог. (Вот эта мне больше всего нравится.)

Прослушать или скачать Блудный сын бесплатно на Простоплеер

Куски текста.

...Я поднял и выронил крест
И был суетою гоним.
Но к Богу из дальних мест
Вернулся как блудный сын.
И Он улыбнулся мне,
И я был этому рад.
И слышал как в стороне
Меня осуждает брат.

Я молча к нему подошел
И долго смотрел в глаза.
Сочувствия не нашел
И тихо ему сказал:
"Я знаю, я виноват
Пред Богом и перед людьми.
Но ты, ты же мой брат!
Ты хоть меня не кляни".

(Эпилог.)
По небу проносится клин
И птицы зовут за собой.
Для Бога я всё-таки сын,
Для братьев по вере — изгой.
И где-то на облаках,
Где Ангелы Богу поют,
Хотя бы в счастливых снах
Найду для себя приют.


Конец главы про побег из Кивиша:

Прослушать или скачать Сигарета к сигарете... бесплатно на Простоплеер
Увы, увы, я переврала фразу. Хотя, по-моему, так гораздо круче. Хотя там мысль другая просто. В моей памяти осталось: "Если сможешь, то прости меня, пожалуйста: даст Бог, я себя когда-нибудь прощу". В оригинале: "Если сможешь, ты прости меня, пожалуйста, // Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу".

И ещё где-то эпиграф. Хотя там только процитированное и, по сути, только слова. Не по звучанию.

Прослушать или скачать Тэм Гринхилл Позови меня, брат бесплатно на Простоплеер

Кина и Джон.

Кина и Джон.

В принципе.

Прослушать или скачать Дороги любви бесплатно на Простоплеер

Вначале, особенно, когда приезжают куда-то и Джон протягивает ей руку.

Прослушать или скачать Тиеру Про девочек бесплатно на Простоплеер

Джон до начала пейринга и после этой главы.

Прослушать или скачать 1.3. Память прежних дней бесплатно на Простоплеер

Начало романца, Кина. Здесь может быть любая другая романтическая ерунда.

Прослушать или скачать Слова любви бесплатно на Простоплеер

Прослушать или скачать Монте Кристо Я всегда к тебе иду бесплатно на Простоплеер

Книга и знак Творца.

Прослушать или скачать Ланская Валерия Молитва бесплатно на Простоплеер

После разговора в храме — эпиграф к главе.

Прослушать или скачать Мюзикл "Монте Кристо" Кто ты? бесплатно на Простоплеер

В целом от Дениела.

Прослушать или скачать Олег Митяев Деньги бесплатно на Простоплеер

Весь текст.

Теперь толкуют о деньгах
В любых заброшенных снегах,
В портах, постелях, поездах,
Под всяким мелким зодиаком.
Тот век рассыпался, как мел,
Который словом жить умел,
Что начиналось с буквы "Л",
Заканчиваясь мягким знаком.

О, жгучий взгляд из-под бровей!
Листанье сборника кровей!
Что было содержаньем дней,
То стало приложеньем вроде,
Вот новоявленный Моцарт,
Сродни менялам и купцам,
Забыв про двор, где ждут сердца,
К двору монетному подходит.

Все на продажу понеслось,
И что продать, увы, нашлось:
В цене все то, что удалось,
И спрос не сходит на интриги.
Явились всюду чудеса,
Рубли раздув, как паруса,
И рыцарские голоса
Смехоподобны, как вериги.

Моя надежда на того,
Кто, не присвоив ничего,
Свое святое естество
Сберег в дворцах или в бараках,
Кто посреди обычных дел
За словом следовать посмел,
Что начиналось с буквы "Л",
Заканчиваясь мягким знаком.


Тоже про Алиар — и про Джона. И тоже эпиграф.

Прослушать или скачать Тэм Гринхилл Давай уйдем на заре бесплатно на Простоплеер
Скачать бесплатно Тэм Гринхилл — Давай уйдем на заре на Muzebra.com.

Текст.

Давай уйдем на заре,
На восход, на закат — все равно.
Я устал седеть и стареть,
Я устал обращать жизнь в вино.
Пока птица поет, пока странник идет,
Этот мир будет жить, этот мир не умрет.
Пока цель высока, пока вера крепка,
Будет правда сильна и дорога легка.

Давай умрем на войне,
Защищая последний приют.
Гордо стоя спина к спине,
Мы погибнем в неравном бою.

Пока сталь холодна, пока верность ценна,
Будет бой до конца и победа честна.
Пока знамя в руках, будет гибель легка,
А застывшую кровь просто смоет река.

Давай останемся здесь
Сохранять беспокойный очаг.
Будут чахнуть плащи на гвозде,
А мы будем грустить при свечах

О прожитой весне, о бездарной войне.
Будут пальцы бродить по жестокой струне,
И, очнувшись в бреду по дождливой поре,
Я скажу: "А давай мы уйдем на заре".


Про Извечную войну.

Прослушать или скачать Стражи последнего рубежа бесплатно на Простоплеер

Текст.

Крылья легенды хрупкие, словно весенний лед
Слово недоброе — камень, песня, сбитая влет
Я не пророк, не певец, я странник, идущий через века
Душу растерзанной сказки грею в слабых руках

Кто пойдет за изорванным знаменем
Драться за последний рубеж
Защищать бесполезные знания
И нелепость белых одежд

Припев:
Эй, вставайте, кто еще остался!
Встанем гордым строем среди руин
Кто еще помнит и кто не сдался
Я не верю, что я один
Защищаю свой город

Смерть назначена на полнолуние
Чтобы бить на отблеск зрачка
За священное право безумия
За седую прядь у виска

Припев:
Эй, вставайте, воины обета
Ныне сила слова взывает к вам
Если мы доживем до рассвета
Наша вера будет жива
И откроется небо

Кто отважится бросить привычную
Тишину насиженных гнезд
Ради призрачной метки отличия
Ради лишней пригоршни звезд

Эй, вставайте, все, кому не спится
Кто еще не верит, что нам конец
Выйдем в поле и будем биться
Не скрывая живых сердец
Под бесчувственной сталью
И цинизмом речей
Дай нам, господи, силы...


Тот курсив, где Дэйниэл плачется о своей криворукости.

Прослушать или скачать Филигон Кендер Шли два бога бесплатно на Простоплеер

О разных персонажах.

Дэйниэл в обычные моменты — после создания Алиара, например (в моменте встречи он в депрессии).

Прослушать или скачать Мой учитель был по знаку Стрелец бесплатно на Простоплеер

Айнер — последний куплет, Дэйниэл (Тэрн, Гелдер с Дайфусом) — первый. Последний хотела использовать как эпиграф к части про Айнер, но было бы слишком очевидно.

Прослушать или скачать Филигон Кендер Аллилуйя бесплатно на Простоплеер

Впечатления Тэрна от брата Юня.

Прослушать или скачать Потаня Босоногий монах бесплатно на Простоплеер

Альви, девочка, которую спасали из Кивишской тюрьмы.
Здесь было видео с Пинки Пай, но оно каждый раз при вставке глючит.

Картинки.

Картинки. Скорее чем слегка вдохновлялась или по чему можно предположить, как выглядят персонажи.

Тэрн. Скрин ГГ из Фэйбл. Вообще-то здесь должен быть Малефикус — герой фика, из которого всё это переделывалось, феерический ублюдок, но очень харизматичный. Но лучше так: здесь отражены одежда и комплекция.



Дэйниэл. Вообще-то этот персонаж — Дениел Холдон из "Дома на горе". А на картинке — мой первый ГГ в "DAO". Позже мутировал в Дейна Амелла, гениального, могущественного, но бесконечно далёкого от жизни мага — в кроссовере "Дао Морровинда". Собственно, он тоже писался на основе Дениела Холдона, хотя как персонаж Дейн куда живее и веселее) Из него вышел бы гораздо более интересный образ Творца. И у него даже больше данных для этого: он был настолько гениальным магом, что и до Бога бы дорос.



Брат Юнь. На моём столе стояла статуэтка Хотея... всё.



Брат Юнь с семьёй xD Шучу, на самом деле Ульа худой)



Райк. Если знать, откуда растут ноги, то всё очевидно, т.к. на картинке — Рейко. Правда, он Reiko, а этот, наверное, Righk (Aghr!) от слова Right. Хотя хз.

Но это только если знать. Потому что общего у них, как у меня и яблока. Но моя первая крупная работа была по "Mortal Kombat"... и не сложилась. По той же причине, что и первоначальная концовка "Алиара": персонажи оказались слишком порядочными. Получились проникновенная история, замечательные образы, красивые отношения... не имеющие ни малейшего отношения к канону. Рейко, например, там был сапогом и патриотом. После убийства Шао Кана номинально он принял власть, и среди всех, кто боролся за трон, он исходил из интересов Внешнего Мира. Собственно, он и служить-то Шао Кану пошёл из патриотизма и любви к армии. Очень трогательно выходило, но раз уж неканонично с самого начала, к концу МК и вовсе было бы неузнаваемо... Райк вышел очень похожим на то, что я пыталась сделать в фике. Ну а сам Рейко даже выглядит уже давно

не так.

не так.

Ещё, соответственно, традиционная Фэйбловская одежда ученика гильдии:

И — без комментариев! — Knuckles the Echidna. В моменты, когда зится на Тэрна)

Это то, чем я вдохновлялась... да... результат не имеет ни малейшего отношения к канонам. xD


Анда. Йован из "Dragon Age". Имеют столько же общего, сколько пингвин и мандарин. Вдохновлялась вот этим выражением лица и кажущейся мне йованской издёрганостью в Предыстории и Редклифе. Вообще, у него они были вполне обоснованы, но в итоге — Братан, да.



Джон Повелитель Мечей — изначально Джек-из-Лезвий)) Работа ведь переделана из фика по "Fable", одна из аллюзий... хотя (по неведомой причине) перевели его всё равно как Джека-из-Тени) Наверное, в ней даже что-то осталось от изначального канона, но теперь это плюс, а не минус: плагиатом не отдаёт, т.к. близко даже не похоже, но можно найти ниточки, например, к матери ГГ, к ордену, к часовне света... ах.

Ну и его первые разговоры с Киной и рассуждения в этих же главах — перенесены из того же фанфика по "Mortal Kombat", там так беседовал Нуб Сайбот с Рептайлом. По сюжету Сайбот настолько потерял свою душу (а с ней — все эмоции), что даже говорил он без вопросительных или восклицательных знаков. И люди вседа пытались отгадать, он вопрос задал или чтоэтовообщебыло. И только Рептайлу было по барабану. Скрин Сайбота выкладывать не буду, ибо от канона здесь не уловишь ничего.

Города.

Изначально я опрашивала задалбывала вопросами людей: "Каким должен быть мир, чтобы ты не стал спасать (0сли бы это тебе ничего не стоило и сделать это мог бы только ты)?" или, для самых продвинутых: "Как, на твой взгляд, выглядел бы мир без Цвета?", но, кажется, ни один из ответов на второй вопрос не вошёл. Результаты были различными, настолько противоположными, что пришлось для каждого сделать свой город, кстати, названный по имени предложившего. Разумеется, идея сильно менялась, но это изначальный концепт.
Кивиш (Kiwilapa, Кивиша) — город без эмоций; похожий на замятинские "Мы". Традиционно, в общем, в каждом втором фэндоме такой есть. Мне ещё "Эквилибриум" напоминает.
Эрнел (Эрна Хэл) — наоборот, город без логики; управляемый только чувствами. На мой взгляд, самый ужасный город Алиара! Ещё Хэл предлагала что-то про "око за око, зуб за зуб", т.е. город дикий, одержимый — но не вошло.
Завандр (Завадский Андрей) — город без доброты.
Релла (Simorella) — город без духовного, где считают, что нет ничего выше материального мира.
Также Релла — отсылка к технарству Дениела. У Тэрна: "Столько вечеров он просидел с книгой репродукций, представляя, как окажется на одном из мест в ней: как войдёт в Серебряный Храм, или пройдёт по Выставке Техников в Релле, или — встанет у парадного крыльца дейнарского мэра...", у Дена: "Он извлекает из ещё не разобранного чемодана джинсы; покопавшись, находит футболку с надписью "Выставка молодых техников VI" (это примерно как "Я люблю выпендриваться, здравствуйте" — а-а, какая разница, тут всё равно никого нет...)"
Дейнар и Айнер — не имеют такой короткой идеи, т.к. респонденты не любят говорить на абстрактные темы) Так что я просто отталкивалась от их характеров. Динара и Айнура приехали из маленького города в Казахстане. Сейчас они учатся в Бауманке — учатся на "отлично", работают. Я никогда не перестану восхищаться их упорством, знаниями, способностью вот так работать. Мне кажется, это за границами человеческих возможностей, но тут я, конечно, вру: таким и должен быть нормальный человек — но это однозначно за границей моих возможностей.
Айнура — волевая, решительная, всегда имеющая своё мнение и способная его отстаивать, Пурпур в хорошем значении. Атеистка. В Айнере, соответственно, своего мнения нет, мозги не используют ("Как так вообще жить можно?!" — так и слышу её возмущение), а хуже того, заменяют их верой.
Динара — спокойная, созерцательная, тихая, Сирень в хорошем (не тайна и не долбанутость) значении.
Кстати, они близняшки, так что самая весёлая шутка произведения: "Дейнар был невероятно похож на Айнер — но лишь на первый взгляд".
В переводе, кстати, Динара и Айнура — золотой и серебряный; если помните, города и одежды монахов были оформлены соответственно.
Безымянная деревня около ордена называется Стейс (Стася) — один из немногих ответов, касающихся именно мира без Цвета. Тут, в общем-то, ответ совпал с тем, что я планировала написать. "Смерть-Навсегда": уходят высокие порывы души, глубокие чувства.
В деревне подпольно идёт и другая идея: жители не живут, а существуют, действуют по определённым программам, шаблонам, не включая ни мысли, ни чувства. И как реагировать на изменение обстоятельств — не знают. Поэтому Лека собирает хворост в жару, поэтому с огромным трудом вспоминает, что делать при встрече с кем-то новым... Жаль, не получилось это конкретно сказать, но там осталось на уровне подсознания, наверное.

Имена.

На определённом этапе заметила, что имена сходны с английскими словами и дальше уже стала подбирать именно так. Правда, букву "э" я стаюсь не использовать...
Кина — kin, род.
Тэрн — тёрн; turn, оборачиваться, tarnish, тускнеть.
Райк — right, правильный, правило.
Наставник Лорм — lore, старинные знания, (book)worm, (книжный) червь.
Миза (изначально Микса, но было слишком нарочито) — mizzle, улепетывать.
Девушка из первой деревни Лека — lack, нехватка.
Лит — leet, l33t, выдуманный язык; от слова "элита".
Мэр Дейнара Ларч Стаггер — lurch, крениться; stagger, шататься.
Ни-ка-ка-я девушка в гостинице Вейн — vain, пустой, тщетный.
Бандитка, заманившая Тэрна в ловушку, Бейта — bait, приманка.
Сержант-стражник Бетон (толкнувший Тэрна в Айнере) — baton, полицейская дубинка.

Монахи: братан-да, братюнь, братишка, братец, брателло, дедульа, дедушка.
Некоторые имена выбраны как отсылки: "фреска Алиты Светлой" — персонаж "Героев Меча и Магии", художник Сидр Италиано — Эль Греко...
Книги, которые украли у Тэрна: "Герой нашего времени", "Три толстяка", "Дары волхвов", "Король лир", "Отцы и дети", "(Д'Артаньян и) Три мушкетёра".
("Глагол нашего времени", "Три мясника", "Дары волков", "Король арф", "Отцы и деды", "Датаньян и три стражника", "Датаньян и четыре стражника", "Датаньян и ещё четыре стражника"...)

Ещё (это, конечно, не имеет отношения к подбору имён, да и не было известно при выборе):
Дениел — "Пусть меня судит Бог".
Джон — "Бог милостив", кстати, Гугл говорит, что Джек — уменьшительная форма этого имени.
Алисия — "благородный род". Из логов внезапно выяснилось, что изначально планировалась как Элизабет.

АПД. Спойлерный стих в тему.

Последний злодей (с) бр. Савецкие

Среди просветленных и мудрых людей
Гуляет по свету последний злодей;
Он антисоветчик, фальшивомонетчик,
Грабитель, вредитель и прелюбодей.

В то время как все на планете большой
Прекрасны одеждой, лицом и душой,
Он — с кислою рожей, нечистою кожей,
И в драной рубахе, к тому же чужой.

Бедняге с профессией не повезло:
Чтоб мир этот вдебезги не разнесло,
Он очень упорно, хотя и топорно,
Олицетворяет Всемирное Зло.

Старушек насилует в темном лесу,
В публичных местах ковыряет в носу,
И будит по пьяни игрой на баяне
Соседей по дому в четвертом часу.

Подонок, мурло, сутенёр, террорист,
Душою небрит и руками нечист;
Имеет призванье — хранить Мирозданье,
Ведь если есть пряник, то должен быть хлыст!

Он этой судьбы для себя не просил,
Но для равновесья Космических Сил
В любую погоду идет на работу:
Того обозвал, а того — укусил.

Ему бы хотелось (однако вотще!),
Гуляя по улицам в белом плаще,
Спасать угнетённых, обиженных, тёмных,
И вдов и сирот защищать, и ваще.

Он просьбы и жалобы пишет в Совет,
Опять и опять получая ответ:
"Вы необходимы! Куда ни гляди мы,
На рыцарей-в-белом вакансии нет.

Кому бы грозила полиция там,
Где нет преступлений? Орущим котам?
А мамы, где надо, пугали бы чада
Весёлым дельфином и боем в тамтам"?

И бедный мерзавец, пуская слезу,
Прохожих на улице бьёт по лицу,
Молясь о прощеньи, давясь в отвращеньи,
Старушек насилует в темном лесу.

запись создана: 11.05.2013 в 00:06

@темы: Кино: Мюзиклы, Творчество: Алиар, Творчество: заметки, Песни

---

Этот пост делает вид, что он умный.

Одна из первых мыслей при прочтении "Анны Карениной" была.
Здесь персонажи будто препарированные. Представьте себе раскрытый труп, оживлённый некромантом. И вот этот зомби бродит, выполняет поручения — а ты видишь, что у него внутри творится. Другой пример: прозрачные лягушки.
Или, если хотите менее противную аналогию — как деталь в разрезе. Без разреза на всех видах перед вами обычная деталюшка. И вы можете лишь предполагать, где там отверстия, где рёбра жёсткости... Особенно если у вас только один вид)

Вот и в жизни у тебя лишь внешнее ощущение от человека. В книге, наоборот, обычно дают вид изнутри. Этот персонаж — никчёмный и жалкий подлец. Даже если это не декларируется, так показано, что сам понимаешь.


А здесь — и то, и другое. Стива — подлец обыкновенный, как у Левитанского:
Как поживаешь? Ты хорошо поживаешь.
Руку при встрече дружески пожимаешь.
Мне пожимаешь, ему пожимаешь руку;
Всем пожимаешь — недругу или другу.

— Ах, — говоришь...

— Ах, — говоришь, — не будем же так суровы!
Будем здоровы, милый, будем здоровы! —
Ты не предатель. Просто ты всем приятель,
И оттого-то, наверное, всем приятен.
Ты себя делишь, не отдавая полностью,
Поровну делишь между добром и подлостью,
Стоя меж ними, тост предлагаешь мирный.
Ах, какой милый! Ах, до чего же милый!
Я не желаю милым быть, не желаю.
То, что посеял, — то я и пожинаю.
Как поживаю? Плохо я поживаю.
Так и живу я. Того и тебе желаю.
(Юрий Левитанский — автор изумительного "Каждый выбирает по себе" и популярного "Что происходит на свете? Да просто зима".)
Низость Стивы — уже не что-то выдающееся плохое, а обычное состояние души, способ жизни. Испорчена сама сердцевина, и даже если поверх неё идут порядочные дела, они всё равно не становятся хорошими. Это видно из его мыслей, отношения к жене, к детям — ко всему.
Но при этом Стива производит очень приятное впечатление на людей.
«Степана Аркадьича не только любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но в нем, в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах, черных бровях, волосах, белизне и румянце лица, было что-то, физически действовавшее дружелюбно и весело на людей, встречавшихся с ним. «Ага! Стива! Облонский! Вот и он!» — почти всегда с радостною улыбкой говорили, встречаясь с ним. Если и случалось иногда, что после разговора с ним оказывалось, что ничего особенно радостного не случилось, — на другой день, на третий опять точно так же все радовались при встрече с ним».
И это не голословно, ему и впрямь все радуются: и порядочный до занудства Левин, и хладнокровный до занудства Каренин, и вовсе не занудный Вронский — все эти не имеющие ничего общего люди, а также десятки промежуточных персонажей.
Причём когда читаешь, вполне понятно, почему они к нему так относятся. Многое вызывает уважение, приязнь. То, насколько он наслаждается жизнью, как легко находит со всеми общий язык, его "совершенная либеральность, не та, про которую он вычитал в газетах, но та, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были". И если не видеть всего этого — сокрытого — то будешь относиться к нему совсем иначе.

И после этого я задумалась, насколько же неверно мы судим о людях. Точнее... насколько верно можно о них судить? Когда внутри скрывается такое. Ты можешь здороваться с человеком за руку и не знать, что он избивает жену... Или наоборот, какой он хороший.

Каренин, например. Мне очень нравится, что он внешне всегда холодный и рассудительный, а внутри буря. Но если не видеть его мыслей, чувств, то и впрямь выглядит, как для Анны:
"Он ничего не понимает, не чувствует. Разве может человек, который что-нибудь чувствует, жить с своею преступною женой в одном доме? Разве можно говорить с ней? Это не мужчина, не человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я. Это не человек, это министерская машина".
В то время как Каренин её искренне простил и не хочет того позора, того ужаса (для себя, сына и самой Анны), в который всё это выльется. Каренин искренне им сочувствует. Пытается сделать всё, чтобы не мешать! (Меня это поразило - насколько простирается его порядочность; кажется, ни у одного человека бы не хватило, а он продолжает.)
Но больше всего впечатлило, как он заботился о новорождённой дочери Анны — дочери от Вронского (после смерти Анны именно он воспитывает ребёнка). А Каренина, когда уехала, к девочке не заходила даже. У Карениной интересное отношение к детям, и у Толстого тоже, но это тема для отдельного поста.

Но вернёмся к исходному. Тут ничего нового. Мысль, что чужая душа — Потёмкин, заметно старше капитана Очевидности. Внутренний мир героя с внешними действиями тоже перемешивают все авторы. Просто не настолько, как здесь. В такой степени я нигде не встречала, в том числе и у Толстого в других книгах. Помнится, именно за это я и полюбила книгу при первом чтении.

И порой хочется закричать: "Что ж ты несёшь, Каренин же совсем не из-за этого так поступает!" или "Прекрати свои истерики, ты что, не видишь, как Вронский из-за них к тебе охладевает?" — а потом понимаешь, что не видит. И мы бы не увидели, и мы в окружающих этого не видим... Нам-то показано только внешнее.

Правда, с другой стороны, как раз в случае с Карениной вполне можно было бы увидеть. С мужем она прожила восемь лет (восемь! лет! да это половина моей сознательной жизни), можно бы узнать человека. А в случае с Вронским достаточно хоть немного понимать мужчин и чуть-чуть думать. В результате: "Ни одного из любимых ей мужчин Скарлет так и не смогла понять, и вот - потеряла обоих". Понятное дело, что это вовсе не легко — понять. Но всё же. В последней части она ведёт себя так, что я с нетерпением ждала поезд.

P.S. Дочитала, так что ещё несколько постов и закончу)

[MORE=<img src="http://s017.radikal.ru/i404/1311/07/9433881dd658t.jpg" style="float:left; padding-right:15px; padding-bottom:10px;" />]<img src="http://anatomiya-atlas.ru/wp-content/uploads/8573.jpg" style="float:left; padding-right:15px; padding-bottom:10px;" />[/MORE]

@темы: Книги: Лев Толстой, Свой тэг: Любимые посты, Книги

---

«В фильме Принца Персии зовут Дастан, а в графическом романе действуют принцы Гуив и Фердос».
Принц Гуив! С ним принцесса Вху и король Мпр.
(ГУИВ – государственный учёт использования вод, +его номер, который выдают Росводресурсы, в документах встречается периодически.) Теперь так весело читать тексты вида: «ГУИВ осуществляется органом управления водными ресурсами. Задача ГУИВа: установление количества и качества вод, данных об использовании вод для нужд населения и хозяйственных нужд»...

@темы: Учёба