"Сделай это, Эдмон Дантес, сделай это..."

17.09.2013 в 15:21

Пишет  .Stargazer.:

ФЛЕШМОБ
Ну, чисто так, на всякий пожарный. Вдруг кто-то стеснялся, но никак не мог.

ОТПИШИСЬ В СЕНТЯБРЕ!!!
ТОЛЬКО В ЭТИ ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ НЕДЕЛИ!!!
РЕШИТЕЛЬНО НАЖМИ НА КНОПКУ!

---

Наркобыз - отличное название.

Подруги привезли из Казахстана набор конфет. Здесь изображены казахские музыкальные инструменты (фирма "Rakhat").
Как на вкус, пока не знаю: жалко открывать. Чувствую, так они и испортятся))

Загуглила, нашла несколько отличных видео. Домбра (описание ролика не обмануло: с каждой минутой юноша играет всё прекраснее)

Ещё некоторые.

Кобыз.


Здесь есть адырна и жетыген.


Вот они отдельно, +много других красивых инструментов, но очень недолго.


Остальные пока не нашла.

@темы: Кино

---

Философские/необычные игры

Увлекаюсь глубокомысленными компьютерными играми. Такими, чтобы пройти, а потом ещё несколько лет над ними думать. Искала, во что ещё можно сыграть, в итоге составила список. Делюсь им на случай, если кто-то ещё интересуется. Потом допишу впечатления/описания к каждой. Если есть, что посоветовать, буду рада.

Пыщ.

Надо посмотреть:
Вангеры
Периметр
Darklands
Prelude to Darkness
Fallout 1-2
Age of Decadence
Левиафан. Последний день Декады
Faster than light
Warhammer
Sublustrum
Syberia
The Novelist
Mind: Path to Talamus
Trauma
Процесс (от автора Sublustrum)
Ether One
Remember Me
Machinarium
Bioshock
From Dust
Everlasting Summer
Cradle
Black and White
Beyond Good and Evil
Pillars of Eternity
The Train
Someday somewhere
The Plan
Aquaria
Фауст: 7 ловушек для души
Анабиоз: сон разума
Silent Hill
Silent Hill:Shattered memories


Проходила, люблю:
Тургор
Arcanum
Psychonauts
Planescape. Torment
Loom
The Longest Journey 1
Stanley Parable
Myst
Dear Esther
Lost Eden, Another World (хотя в этом списке она лишняя, как оказалось)
Antichamber
The Cave
Nihilumbra
Echo: Secrets of the Lost Cavern
Perspective
To The Moon
Ботаникула
Труба
Мор. Утопия
Today I die
Passage
Grim Fandango
The Inner World (хотя не в тему)
This War of Mine
Portal
Journey
(Наверняка ещё что-то, но не помню.)

Проходила, не понравилось:
The Path
Whispering world
Dreamfall
Свет
Braid
Brothers: A Tale of Two Sons
Don't starve

Не попадает под описание, но надо бы глянуть:
Bastion
Narbacular Drop
Ori and the Blind Forest
Blood Bowl
Magic the Gathering
Ведьмак
Post Mortem
sacrifice
www.ag.ru/reviews/gold/s3
Baldur's Gate
Newerwinter Nights
Загадки Царства Сна
Trine
Primordia(?)
The Dark Eye: Chains of Satinav (Даедалик)
Valiant Hearts
The Next Big Thing
Alchemia (от Машинарума)
Samorost (от Машинарума)
Broken Sword
Mental Repairs
Lands of Lore
Drawn 3: Trail of Shadows
Гоблины 4
Return to Mysterious Island
Доминик Крэйн: Загадка снов (?)
Фаренгейт
Сэм и Макс
Coloropus (?)
Keepsake
UnEpic
Magicka

@темы: Игры

---

Что-то я столько книг в последнее время прочла — причём классических или просто дельных — а ни одна не запомнилась. Почти.
Очень понравился Мартин Иден. Правда,

спойлер.

чтобы понять, что он и Руфь не любят друг друга, слишком много времени у него ушло, жаль. Да и в целом: ей 24 года, у неё не было никаких отношений с мужчинами. Её влечение к брутальному сильному мужчине совершенно естественно. Очень её жаль.
Ну и в концовку такую я не верю. Я ж знаю Мартина Идена, он бы так никогда не поступил. Я точно знаю, как всё кончилось: плыл он на лайнере и встретил какую-то девушку. Похожую на Лиззи, но из высшего общества. Брюнетку, несколько прямолинейную и с резкими чертами лица (похожа на героиню какого-то фильма, но я не помню, какого). Она была умна и честна и разделяла его взгляды на жизнь. Они прожили вместе 60 лет и он написал 96 книг, до конца жизни оставаясь популярным и любимым писателем. (См. Вудхауз.)

Ещё спойлер.

Я же понимаю, такая концовка нужна, чтобы показать: таким, как Иден, нет места в этом мире. Сильных личностей задавит общество рабов, как он и думал. Ну а я совершенно не вижу, чтобы ему не было места. Просто очередной тяжёлый период в жизни, не хуже, чем работа в прачечной, а жить всем не хочется. Мартин Иден бы собрался и пошёл. И жил бы. Он волевой, хороший парень, и сам бы такого не допустил, и Господь бы такого не допустил — послав в последний момент то, что его бы остановило. Так что у меня даже сомнений нет, что всё кончилось иначе.)
Но отличная книга, замечательный герой, аж душа радуется, что с таким познакомилась. На каком-то этапе так затянуло, что уже хотела гуглить книги Мартина Идена.
Забавно, что у меня когда-то в голове была история про парня из низов, стремившегося к знаниям, с очень похожим характером и внешностью. И прочесть её уже готовую и в таком великолепном исполнении — невероятно здорово.
Ещё посетила мысль, что Мартин переусердствовал в своём стремлении к знаниям. Знания — инструмент, а не самоцель. Что толку в них, если теперь его никто не понимает? И книги его не понимают. (Кстати, судя по описаниям его произведений, я б от них плевалась.)
Замечательная книга. Понравилось, как показана смена мировоззрения и смена отношения к окружающим. Хотя с его мировоззрением-отношением не согласна (человеколюбия стало мало), но читать было интересно.

А ещё из прочитанного запомнился "Опасный поворот" Пристли (см. "31 июня"). Читала, не зная о чём, не зная жанра, так что очень удивилась. Читала в полглаза, но концовка очень впечатлила, придала цели и красок всему произведению.

@темы: Впечатлялка, Книги

---

Хоть не ядовитые, а нежненькие... как грива Флаттершай.

Переоделась из розового спортивного костюма в розовую ночнушку и легла на розовое постельное бельё у розовой стены и розовой шторы. Не потому что барби, а потому что люблю однотонность. Как опрометчиво я покрасила стены в этот цвет.

---

Я, по-моему, в жизни так не смеялась.

Понячий комикс.

@темы: xD, Кино: Поняши

---

Дом на горе (3/4).

Название: Дом на горе.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте неплохо. Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?

Один.
Два.

Три.

***

Ты стоишь у порога в белом плаще, С чёрных волос на паркет стекает вода. Слишком поздно пытаться Тебя придумать назад: Твои тонкие пальцы Лежат на кнопке звонка.

Илья Кормильцев || Наутилус-Помпилиус           

Дни сливаются в тоскливую серую череду. Даже если бы Ден сделал себе календарь, пожалуй, он всё равно не смог бы определить, сколько времени прошло. Утро за утром — одно и то же. Скучно до безумия... но, с другой стороны, никаких видений. Как, впрочем, и Каммена.
В очередной день Ден просыпается от криков на улице. Он выглядывает в окно и обнаруживает, что родители успели не только уехать в город, но и вернуться. Теперь отец пытается затолкать на крыльцо большую красную газонокосилку. Ден мигом одевается и слетает вниз. Они быстро затаскивают косилку на чердак, и отец остаётся там, читать инструкцию.
— Ма-ам, а зачем нам газонокосилка? Тут лужаек почти нет...
— Так ведь распродажа! Она всё равно понадобится, лучше купить её дешево. В конце концов, мы здесь до конца лета.
Ден не знает, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, чем дольше они здесь, тем больше шанс увидеть Каммена. С другой... странно радоваться встрече с глюком.
Он завтракает. Читает. Учится. Обедает. Играет сам с собой в шахматы. Учится. Моет посуду. Моет пол. Пытается не думать о своём сумасшествии и не вспоминать несуществующего приятеля. Ужинает. Моет посуду. Ложится спать.
Проснувшись, Ден долго смотрит в потолок. Ещё одно утро. Пока был Каммен, существовали хоть какие-то вехи в его жизни. А теперь?..
Каммен... как ему удалось выдумать кого-то настолько неповторимого? Ведь у приятеля-соседа-галлюцинации был уникальный характер, свои психологические проблемы... Ден всегда считал, что у него отсутствует воображение. Но если его подсознание породило столь яркий образ, может быть, и сам он небезнадёжен? Ден вспоминает, как Каммен пародировал миссис Ластхоум. Как злился на вопросы о Катлин. Выяснял, какие у Дена проблемы. Это что, всё, — порождение его мозга? Если так, то и впрямь пора книги писать.
Ден закрывает глаза и выгоняет из головы лишние мысли. Это не так сложно, если использовать алгоритмизацию. Встать. Снять пижаму. Надеть футболку. Надеть джинсы. Надеть левый носок. Правый. Ботинки: левый, правый. Заправить постель... Если полностью сосредоточиться на каждом шаге, на иное мыслей не остается. А если и это не помогает, то нужно разбивать действия на ещё более мелкие осколки: сделать шаг вперёд, ещё, ещё, протянуть ладонь, взяться за дверную ручку, навалиться на дверь плечом, выйти в коридор, убрать ладонь от двери, сделать шаг к лестнице, и так далее.
Таким образом Ден спускается на кухню — и обнаруживает, что дома никого нет. Парень выглядывает в окно: машина тоже отсутствует. Видимо, опять уехали в город. Только бы не ещё одна газонокосилка!
Он разогревает завтрак, так же отрешённо его употребляет, когда раздаётся стук в дверь. Дену требуется несколько минут, чтобы вернуться к нормальному состоянию и осознать звук, и когда он подходит к двери, кажется, что её собираются выломать.
— К...
— Привет, Ден! Я закрутился с новым проектом, не мог зайти. Как я по тебе скучал, дружище!
Он порывисто обнимает его и Ден застывает. Как спросить у человека: «Ты моя галлюцинация?..» Как спросить это у человека столь реального?
— Пойдём, повожу тебя ещё по окрестностям. Или, раз уж я зашёл, у тебя посидим?
Ден представляет, как родители вернутся и застанут его беседующим с самим собой.
— Лучше подышим воздухом. Подожди меня?
— Ладно.
Ден поднимается к себе, берёт рисунок Катлин и аккуратно убирает в нагрудный карман. Интересно же, как глю... Каммен это прокомментирует.
Они бродят по лесу, но Ден не знает о чём говорить. Природа, разумеется, кажется прекрасной и необычной — спасибо, подсознание.
— Каммен, это тебе, — он протягивает рисунок. — Нашёл в доме, наверное, принадлежало Катлин.
Ден успевает подумать, что зря он заговорил о Катлин, теперь Каммен не будет даже смотреть, — но сосед уже открыл рисунок и погрузился в него.
— ...Прости меня, ладно?
Каммен поднимает взгляд, но, кажется, перед глазами у него до сих пор рисунок.
— ...Только на днях сообразил, как тяжёло для тебя, что она пропала. Не думал, как тебе горько говорить об этом, — слова, заготовленные для человека, звучат глупо и бездарно при беседе с подсознанием, но Ден всё-таки произносит их — посмотреть, что произойдёт.
Каммен спугнутым зверем косится на него.
— Горько?..
— Ну да. Ты её хорошо помнишь? Вы были друзьями? Какой она была?
Каммен смотрит на него круглыми глазами.
Его взгляд становится нервирующим даже для галлюцинации.
Так же резко взгляд его меняется на злой, болезненный и Каммен сминает бумагу. Он размахивается и рисунок летит далеко-далеко — Ден бы так не кинул. И тут, будто повернули кран, начинается ливень.
«Так только в кино бывает!» — хочет сказать Ден, но вдруг обнаруживает, что Каммен удивлён гораздо сильнее.
Приятель растерянно смотрит в небо. Потом хмурится и смотрит уже пристально — будто это может повлиять на погоду. Трижды щёлкает пальцами. Ради такого дела даже вынимает руку из кармана и щёлкает снова. Он повторяет это снова и снова, а взгляд у него такой же ошеломлённый.
Разумеется, дождь льёт по-прежнему.
— Тебе пора домой, — глухо говорит Каммен.
— Да, точно. Пошли ко мне? Мы…
— И мне пора домой, — не своим голосом завершает друг.
Он разворачивается и медленно уходит. Ден хочет догнать его, но понимает, что это плохая идея. Зачем он так с Камменом говорил? Опять забыл, что перед ним галлюцинация! Или всё же нет? Наверняка есть разумное объяснение!
Он бредёт к дому: куда торопиться, всё равно вымокнет. Что за странный дождь?! Ден уверен, что утром земля будет сухой, а про ливень никто не вспомнит.
Он возвращается домой, мокрый насквозь, и сразу оказывается в центре скандала:
— Тебе плевать на нашу семью! Почему я вообще за тебя вышла?!
Нежный голос матери обжигает ненавистью. Это как же отец её довёл?
— Да ладно тебе, дорогая, ну перестань, милая, я же... в смысле... молчи, женщина!
Папа выглядит, как актёр провинциального театра, который пытается играть сурового мужчину. Изумительно.
— Что ты сказал?! — мама взмахивает рукой и кажется, сейчас огреет отца сковородкой.
Отец успокаивающе поднимает руки и отступает. Да кто угодно бы отступил, когда любимая Белоснежка превращается в Злую Ведьму. Она ведь никогда так себя не вела! Оба они ссорятся совсем по-другому — уж в этом-то Ден разбирается!
Ден таращится на отца: на его перепуганное лицо, на выставленные ладони — и вдруг замирает. У отца на руках длинная линия сердца, вся в островках. Линия ума — изогнутая на обеих руках и слегка раздвоенная. Сильная линия судьбы. Это красивые руки: мечтателя и поэта — но это не руки его отца.
Ден пятится из кухни. Что-то подсказывает ему, что на маминой ладони будет практичная линия ума и сильная линия жизни. Так и оказывается.
Ден опрометью кидается к себе. Ливень за окном превращается в шторм, и там даже опаснее, чем дома. Так что остаётся лишь ворваться в комнату, запереть её, придвинуть изнутри комод и дрожать под одеялом. Что происходит?! Где он находится? Кто эти люди?!
Вечер наступает привычно быстро, но Ден не может заснуть. Он дожидается, пока родители(?) уйдут спать и аккуратно отодвигает комод. Может быть, лучше и встретиться с ними, кто бы они ни были. Лучше рискнуть и получить ответы, чем вот так трястись.
Но родители(?) спят, и Ден обходит дом в поисках подсказок. Кладовка заперта. Кухня выглядит так же. В ванной ничего странного. Ден обходит комнату за комнатой, но все они прежние. Он собирается зайти в комнату Катлин, но вздрагивает и замирает. Нет. Нет-нет-нет-нет! Надо ещё… чердак осмотреть!
Ден облегчённо меняет курс. Но и здесь всё привычно: луч фонарика высвечивает лишь знакомые предметы. Вот буфет, на котором он обычно сидит. Вот стол — мама придвигала его, чтобы открыть люк, а он запрыгивал на него, чтобы закрыть дверцу. Вот и люк, снова открытый... Ден вспоминает, как отец разбирался с косилкой, а спустившись, ругал тётю Джейн и её мужа — говорил, что незачем заколачивать такой маленький люк. Видимо, тогда он его и открыл, а закрывать не стал. Ну да. Это было как раз в вечер перед тем, как Каммен зашёл.
Ладно, и здесь ничего стран... Ден приглядывается к люку. Ощущение не проходит: за досками что-то есть! Он вскакивает на стол, дотрагивается до досок — они прибиты только с одной стороны! — раздвигает их и видит другую комнату.
— Какой-то бред...
Ден подпрыгивает, цепляется руками за край люка, впервые вспоминает добрыми словами своего учителя физкультуры и легко подтягивается. По ту сторону люка — такой же чердак, только вот мебель прикреплена к потолку. Ден напрягает руки, высовывается по пояс, изумлённо оглядывается и… летит вниз. Последняя мысль перед тем, как его голова соприкасается со столом: «Лететь по времени — корень из двойки, умноженной на высоту и делён...»







***

Мужик упал со своего балкона на 10 этаже. На лету думает: — Господи! Если выживу, брошу пить, курить, жене изменять не буду! И надо же, повезло: упал в мягкий глубокий сугроб.            Встал, отряхнулся и говорит: — Блин, лететь-то всего пять секунд, а сколько глупостей в голову прийти успело!

Анекдот           

Когда парень сосредотачивает взгляд, то видит склонившихся над ним родителей... или созданий, играющих их?
— Сколько пальцев? — спрашивает отец.
Ден присматривается к его — привычной! — ладони и лишь потом отвечает:
— Пятнадцать…
Отец поворачивает руку к себе и смотрит на три выпрямленных пальца.
— Почему пятнадцать? — с опаской спрашивает он и, на всякий случай, шевелит пальцами.
— Не знаю.
Мама помогает ему подняться, в её голосе зашкаливает беспокойство:
— Денни, как ты? Что случилось?
— Да, с чего ты решил попрыгать в четыре утра? — поддерживает отец.
— Не знаю.
— Перестань! Ты же видишь, что ему плохо! — мама бросает рассерженный взгляд.
Отец возвращает её взгляд и тихо напевает в сторону:
— К психиатру его, к психиатру его…
«С днём рожденья тебя…», — звучит знакомый мотив. Ден прислоняется к столу: голова раскалывается.
— Что ты вообще здесь делал? — продолжает допрос отец.
— Где — здесь?
— На чердаке, — поясняет мама.
— Откуда у нас в квартире чердак?
Мать переводит на отца беспомощный взгляд, он разводит руками. Родители осторожно сводят его вниз: ставят чайник, впихивают в руки чашку и продолжают аккуратно расспрашивать. Но что он может ответить? Не пересказывать же свои видения. Что подобное может быть правдой, он даже не пытается поверить.
Мама уходит одеваться — заснуть теперь уже никто не может, а в халате холодно, — отец молча сидит напротив.
— Пятнадцать пальцев, — бросает Ден, и отец вздрагивает. — На руке, которую ты показывал, три были выпрямлены. Ещё два согнуты, но всё равно ведь были. Плюс десять у мамы. Вторую руку ты держал за спиной, и я её не видел. И ног тоже.
— То есть, ты сначала всё это посчитал, а потом уже пришёл в себя?
— Не знаю, — повторяет он в который раз.
Отец сидит напротив, смотрит куда-то вдаль. Ден потихоньку приходит в себя, и думает, как же они похожи. Тот же ёршик светлых волос, отросший с переезда в нормальную причёску, те же тонкие, почти незаметные брови, небольшие уши, отрешённые серые глаза… Быть может, сходство усиливается из-за одинаковой стрижки и стиля в одежде, но и несмотря на это общего много. Разве что у отца лицо суровое, а у Дена сохраняет детскую округлость.
Папа задумчиво смотрит в ответ. Наверное, размышляет, что с ним не так, раз сын у него псих. Но по его лицу трудно что-то понять.
Мама всё не спускается, и Ден боится, не случилось ли чего. Он поднимается наверх, и обнаруживает, что мать спит: переоделась и посапывает она так же мирно, как и всегда. «Как ребёнок! Плохое кончилось, и больше не беспокоится». Ден укрывает маму одеялом, отчитывается отцу, и они решают последовать её примеру, тем более, что говорить друг с другом им всё равно не о чём.
Но, разумеется, после такого Ден не засыпает. Он ворочается до утра, ждёт пробуждения родителей; но не выдерживает и уже с рассветом несётся на чердак. Там он старательно гипнотизирует взглядом люк. Тот выглядит закрытым наглухо, и, разумеется, доски прибиты с обоих концов. Отчаявшись углядеть хоть что-то, Ден идёт за гвоздодёром.
Оказывается, люк сконструирован следующим образом: отверстие в потолке, прибитые к его краям доски, полностью закрывающие дыру, ещё четыре доски по периметру и прибитая к ним дверца. Поэтому, чтобы добраться до конца, Дену приходится убрать те четыре доски. Он осторожно снимает их — вместе с дверцей — и чувствует, как сердце колотится в ожидании. Парень выдёргивает гвоздь из следующего ряда досок, наконец, отодвигает одну из них — и застывает, когда не обнаруживает не только прохода в параллельный мир, но и обычной дыры. Какой-то идиот заколотил обычный кусок потолка!
Ден даже не знает, что тут можно сказать. Опять он повёл себя как дурак. Впрочем, не впервой. Проход в другой мир! Мистика! Ну что за… стоп. Если предположить, что другие миры существуют и он прошел через портал в обычной реальности, то что ЭТО за место? Ден озирается. Вспоминается вся прочитанная в детстве фантастика.
Наконец, он ухитряется совладать с собой: отгоняет глупые мысли и возвращается к делу. Он поднимает те самые доски, прибивает три из них, берётся за последнюю (ту, к которой прикреплена дверца), но вздрагивает: на ней надпись.
Игрек, умноженный на зет и на нечто вроде двух иксов друг на друге. Иск, делённый на икс? Но это же просто единица! Хотя нет, такая запись вводит ограничение на переменную.
Эта вереница мыслей проходит без очереди, и уже за ней появляются вопросы: зачем формулы здесь? И почему нет знака равенства? Просто задали переменные? Или это строка матрицы?.. Похоже на те значки на камешках, которые лежат на столе у Фиби... руны, что ли…
Ден мотает головой и возвращает на место последнюю доску. Он смотрит, ровно ли прибито, а потом соображает: одну из досок в дальнем ряду он так и не приколотил обратно, а теперь это не сделаешь, потому что сверху другой ряд. И главное, не было никакой необходимости это делать! Для чего нужна куча досок на ровном потолке?!
Ден злится на себя и с силой захлопывает дверцу. Та сразу встаёт на место, и парень замечает магниты, которые позволяют ей мгновенно закрываться. Зачем они здесь?
Рядом с магнитами расположен засов. Он был там всё время, просто раньше Ден не обращал на него внимания. Парень закрывает его и спрыгивает со стола. Лишь когда его ноги касаются пола, Ден клянёт себя за глупость. Рано же ещё! Родителей разбудит!.. Хотя они, наверное, и так проснулись от его ремонтных работ. Что за чушью он занимается?
Надо просто признаться родителям, что он псих, и дать им обратиться к врачу. Но когда Ден представляет слёзы мамы и презрение отца, что-то в нём восстаёт против этой идеи. Может, само пройдёт, а?
Ден и не представляет, какое впечатление производит на него этот случай. Понимает лишь через неделю: мать предлагает ему убраться на чердаке, а он нервно вздрагивает от одной этой мысли. Разумеется, Ден не подаёт виду, что боится, лишь безнадёжно сжмает тряпку и идёт наверх. Конечно, на чердаке всё в порядке. Ден быстро вытирает пыль, так же торопливо моет полы, но постоянно косится на дверцу люка. Что за глупости! Ничего там нет, и он это знает!
Вскоре Ден соображает, что уже минут десять просто стоит со шваброй в руке. Он хочет домыть последний угол, но для этого нужно повернуться спиной к Дверце, а Ден не может заставить себя это сделать.
«Да что за бред!»
Вконец разозлившись на себя, парень бросает швабру и запрыгивает на стол. Он справляется с задвижкой и распахивает дверцу, чтобы убедиться, что за ней ничего нет.
Оттуда мягко планируют два куска бумаги. Ден смотрит, как белые пятна летят вниз, — ошарашенно, словно на хлопья снега в середине лета. Он медленно спускается со стола и поднимает первый листок.
«Просто открой дверь. Я всё тебе объясню. |{«.
Каммен...
«Здесь нечего бояться. Ты не сумасшедший. Просто открой люк».
Без подписи.
Ден встряхивается всем телом, как выбравшаяся на берег собака. Он настолько сошёл с ума, что пишет себе записки от лица иллюзии! Ден ясно видит, как он встаёт среди ночи, выдирает листок из тетради и чужим, резким почерком пишет подобную чушь, а потом запихивает бумажки в люк и аккуратно запирает дверцу. Ден закусывает губу. Как он справится? Если всё уже настолько серьёзно?.. Теперь точно придётся отправиться в больницу...
Ден выпрямляется. Ну уж нет! Он мужчина, взрослый парень, он не будет плакать! Даже если его ждёт психлечебница — не будет!
Ден понимает, что здесь ему выпендриваться не перед кем, но на лице у него уже типичное отцовское спокойствие. Он спускается на первый этаж, расправив плечи, держа спину восхитительно ровно, разрывает эти записки от подсознания так мелко, чтобы нельзя было прочесть, и выбрасывает в урну. Именно согнувшись над мусоркой, он вспоминает, что дверцу на чердаке он оставил открытой. Ден думает, что надо вернуться туда и закрыть её, потом говорит себе, что это глупо. Ведь ясно, что всё это лишь в его голове, так какое значение имеют материальные объекты? Но правда в том, что он не может заставить себя зайти на чердак.
Разумеется, день проходит как-то мимо, а ночью Ден снова не спит. Он боится опять погрузиться в безумие: раз зашёл так далеко, значит, вовсе не контролирует себя, следовательно, может навредить родителям.
Ден забывается сном уже после рассвета. А когда открывает глаза — видит Каммена в кресле напротив.







***

Разве за этим живёшь ты на свете? Разве доволен ты этой страной? Спроси у себя, чтобы мог я ответить:            «Идём со мной»!

Наталья Новикова || Тэм Гринхилл           

Друг-сосед-галлюцинация сидит уж очень свободно — будто в своём доме. В остальном в комнате всё точно так же.
— Что ж, Ден... кажется, нам пришла пора поговорить.
— Нет, она придёт после поры, в которой я одеваю штаны.
Каммен передаёт его джинсы со стула.
— Приятно, что ты сохраняешь чувство юмора. Я в тебе не ошибся.
— Ага.
Ден одевает штаны, потом заправляет постель и плюхается на неё.
Каммен сцепляет пальцы в замок:
— Итак?
— Кто ты? Что ты? Что тебе от меня нужно? Что мне сделать, чтобы ты отстал?
— Отстал? — глаза Каммена округляются. — Если бы ты знал, что происходит, ты бы в жизни такого не сказал.
— Увы, я не знаю. Но с удовольствием выслушаю любое твоё враньё.
Каммен вздыхает:
— Я понимаю, что ты расстроен, и не буду обижаться. Слушай, попробуй понять. Я происхожу из Творцов. Мы — те, кто творят миры вроде вашего. Это редкий дар... и не каждый его достоин. Я путешествую по вселенным и ищу здесь людей — таких, как ты, — которые способны творить миры. Моя задача — проверить вас, отобрать тех, кому можно доверить это знание.
— Что?..
— В мире есть большее, чем ты видишь, Ден. Пойми это.
— Я... могу творить миры?..
— В теле человека — нет. Тебе придётся полностью перейти в наш многомерный мир. Отсюда ты на это не способен... Но и жить нормально ты не сможешь. Ты не предназначен для человеческой жизни, ты не найдёшь своего места в этом мире. Нереализованная сила разорвёт тебя на куски.
Ден молча смотрит на него. Каммен-Творец ожидает реакции... такой же спокойный и доброжелательный, как всегда.
— А покажи-ка мне свои руки.
С родителями сработало, почему бы не прокатило и здесь?
— Что? — изумляется друг.
— Ладони покажи.
Каммен с явным недовольством вынимает руки из кармана. Они... невероятны. Линии изломаны, будто кардиограмма. Их будто вырезали ножом: сделали удар — рука дёрнулась от боли, продолжили вести дальше... Правдоподобно выглядят лишь линия жизни и линия ума: видимо, их чертили последними. Да и мелкие линии на ладони расположены слишком упорядоченно и редко... По этим рукам ничего не предскажешь, по ним не узнаешь характера: это всего лишь набор шрамов. У людей не бывает таких рук.
— Ты внимателен и умён. Я рад, что не ошибся в тебе, Дениел.
— Что с твоими руками? Что с моими ро... кто эти люди в соседней комнате?
— С моими руками всё в порядке. Мне нужно было, чтобы ты как можно дольше ничего не замечал. Я ведь должен был проверить тебя.
— И они...
— Просто люди. С другим характером, но той же внешностью... как актёры.
— Откуда они взялись?
— Я их создал.
— Силой мысли?..
— Нет, скорее... — Каммен разводит руками.
Точно. Он же скульптор.
— ...Я бы показал тебе все возможности этого мира, но не мог до сегодняшнего дня. Теперь — могу. Теперь я в тебе уверен. Пойдём! Ты должен это увидеть.
Ден порывается к нему, но вдруг замирает.
— Подожди. То есть, это твой мир?
— Да.
— И ты можешь менять его по своему настроению?
— Верно.
— Тогда почему в прошлый раз шёл дождь?
— Что?..
— Почему, когда я принёс тебе рисунок Катлин, пошёл ливень? Почему ты выбросил её рисунок?
Каммен некоторое время молчит.
— Катлин... была моей ученицей. Она... оказалась не той, кем я её считал. Сила развратила её. Она пыталась использовать свой дар, чтобы поработить другие миры. Её казнили. Я часто думаю, что... если бы я не дал ей стать Творцом, с ней бы этого не произошло. Понимаешь? Это моя обязанность — выбирать. Смотреть, кто сможет выдержать этот дар, а кто вот так вот сломается. А я не справился.
Ден некоторое время молчит.
— Мне жаль...
— Не спрашивай о ней больше, пожалуйста.
— Да... конечно... извини. Фиби говорила, что до неё тоже исчезали дети?
— Да, она не первая, кого мы выбрали.
— Почему именно здесь?..
— Тут истончилась ткань между мирами, здесь проще выйти на вашу сторону. Во сне — и вовсе ничего сложного, но по ночам можно перейти и в физическом теле: через люк. Но это место не единственное, разумеется. Ты же не думаешь, что все дети, которые здесь жили, подходят для нашего дела?
— Нет... а почему, кстати, именно дети?
— Они меньше успели нагрешить.
— Но я же не ребёнок?
— Ты хороший человек, Ден. С чистой душой.
От всего этого перехватывает дыхание. Ему предлагают стать... Творцом! Создавать миры! Он — не простой человек, он был предназначен для этого! Он всегда знал, что достоин чего-то большего!
— Ну что, идём?
— Идём!







***

А я хочу оставить в этой жизни след! Неповторимый, светлый и счастливый, И если Бог поможет это сделать мне, Не зря дышала я, не зря любила...

Инна Звегинцева           

Слова Каммена всё время крутятся в его голове. «Главное — не закрывай люк: это через него связаны наши миры. Пока он открыт, ты попадаешь ко мне во сне. Закроешь — и перестанешь». «Смотри, — речка перед ними вдруг изгибается и начинает течь вертикально вверх. Потом сворачивается в петлю и превращается в голубого коня. Он встаёт на дыбы и рассыпается сотней брызг. — Я не очень хороший Творец. Не слишком оригинальный. Но основы я тебе покажу...»
Мир вокруг кажется тусклым, нелепым — ненастоящим. Зачем ему всё это? Решать, куда поступать? Учить теорию машин и механизмов? Он станет Творцом! Он будет создавать миры! Вот его жизнь!
Раз за разом Ден разрабатывает проекты будущих миров — но все они кажутся довольно банальными.
Измерение, полное водопадов и чудесных рек, озёр, высоких деревьев... в нём будут жить люди, близких к природе. А назовёт он его — Акватория. Хм. Нет, Аква... акваланг-аквариум-акведук... Акватерия?.. Акватрия?.. даже название банальное! Каммен уверен, что из него выйдет хороший Творец? Наплодит очевидных, неинтересных миров... Но нет, Каммену ведь не зря это поручили. И Ден — не первый, кого он выбрал. Он в этом разбирается! Он знает, что нужно будущим Творцам.
Повторить судьбу Катлин Ден не боится: захват миров его не интересует.
Следующим он выдумывает Эндер. Этот мир будет покрыт скалами. Остальное займут зелёные равнины. Саму планету он сделает из какого-нибудь лёгкого материала, так что сила тяготения будет меньше и получится прыгать раза в два выше! Там будут жить суровые и простые люди...
Ден злится на себя: рисовать он не умеет, описать толком тоже не выходит. Но он видит, он чувствует эти миры, словно они уже живые. Каммен говорит, это потому что он Творец... что он и не должен описывать их — стократ важнее чувствовать самому.
Ден думает над этим без устали, отдаёт энергию, как раньше никакому делу. Кажется, он похудел. Кажется, прошло всего несколько дней с тех пор, как Каммен рассказал ему правду. Кажется, родители беспокоятся за него... а может и нет.
Порой он думает: «И что, я просто исчезну с Земли? А как же моя семья?» — он вспоминает, как истаяла тётя Джейн, как перестало интересовать её хоть что-либо в реальном мире. Что, он так же бросит родителей? А вдруг с ними произойдёт тоже самое?..
Вот только — ссоры за стеной отнюдь не способствуют этим мыслям.
Ден закрывает глаза. А если он не пойдёт за Камменом? Если он останется здесь? Такой и будет его жизнь: безысходной, полной ушедшей любви и неумения слушать других — потому что нет разницы, как далеко он уедет от родителей. Весь мир такой. Он так же женится, будет так же скандалить и заведёт такого же неприкаянного ребёнка. Даже хуже: он-то не только с семьёй, он со всем окружением поладить не может! Каммен прав. Ему не найти здесь места.







***

А может, ты хочешь богатства и власти? Быть королём, распоряжаться казной?            Я на любое условие согласен... Идём со мной!

Наталья Новикова || Тэм Гринхилл           

Ден просыпается в своей обычной комнате: дом и ближайшие окрестности Каммен не менял. Он торопливо выходит, разыскивая Каммена, но сталкивается с ним уже в коридоре, рядом с кладовкой. Друг отряхивает руки и выглядит очень усталым.
— Ден. С возвращением.
— Привет! Слушай, я выдумал ещё два мира! Вот эти по-настоящему классные, их бы я точно создал! Там будут такие… — захлёбывается речью Ден, но вдруг понимает, что не знает, как это передать. — Что ж я даже рисовать не умею... Как же тебе показать...
— Создашь и покажешь, — пожимает плечами друг.
Перед глазами мелькают картинки. Он проведёт Каммена по своему миру... всё покажет ему... Водопады Акватрии, горы Эндера станут реальностью! Он создаст всё, что пожелает!
— Так что? Может, хотя бы начнёшь меня учить?
Каммен-Творец встряхивается, приходя в себя.
— Ден, я же говорил, я не смогу учить тебя в этом теле. Человек не сможет ни принять эту силу, ни повторить упражнения. Сначала тебе придётся остаться здесь.
— А как же мои родители? Я всё время о них думаю…
— Чем-то приходится жертвовать.
— Да... — Ден замолкает. — Точно.
Пожертвовать своими родителями?.. Это даже звучит жутко.
— ...Да и что ты теряешь? Подумай, разве твоя мама не хочет, чтобы ты был как можно счастливее? А твой отец — он ведь мечтает, чтобы ты достиг большего. Так что может быть больше, чем это? Ты наконец нашёл свой путь! На Земле ты ничего не добьёшься. Лишь расстроишь их своей жизнью.
Голос Каммена чарует, и каждое слово отпечатывается у Дена внутри. Вроде бы, забыл, а заглянешь внутрь: везде следы этих фраз...
— Хорошо. Что мне нужно делать?
— Всего лишь сказать: «Я хочу остаться здесь».
— Здесь? Но почему?
— Здесь начнётся твоё обучение. Я не могу выпустить тебя в Пропасть между мирами неподготовленным. Сначала ты научишься менять мой мир, а уж потом...
Ден кивает. Это «потом» рисует в голове тысячи вариантов.
— Итак, остаться здесь?..
— «Я, Дениел Холдон, по своей воле, без принуждения и осознавая все последствия, хочу остаться в этом мире».
— А какие последствия?..
— Ты никогда не сможешь вернуться.
Ден вздыхает. Невелика потеря. Но вот мама с папой... Что, что станет с ними? Каммен прав, но всё равно... Мама будет плакать целыми днями, а потом — растворится, в точности как тётя Джейн. Отец поседеет, опустится, забудет даже о своём журнале. Он не может так с ними поступить!
— Я вижу, что ты ещё не готов. Но тебе нужно решить побыстрее: скоро наши миры разойдутся, и я уже не смогу ничем тебе помочь.
— Я понимаю... не дави на меня.
— Я не давлю. Просто хочу, чтобы ты понимал: ты не единственный. Это редкий дар, но не уникальный. Если ты не согласишься — даже если ты захочешь, но не успеешь согласиться — мне придётся искать Творца в другом месте... Оставить тебя подумать?
Ден кивает и Каммен — тактичный, как и всегда — выходит. Ден тоже покидает комнату, а за ней и дом. Бродит по местам, где Каммен показывал ему возможности Творчества.
Вскоре небо над ним становится зелёного цвета, с этакой штриховкой — как будто смотришь на траву издали. Солнца, луны или звёзд нет, свет исходит от самой земли, а та — нежно-голубого цвета. Вдалеке Ден замечает... облако? Он приглядывается и понимает: это опять тот кустарник, на котором растёт что-то вроде тополиного пуха.
Он идёт дальше и подходит к широкой дороге из кобальта, оглядывается и как раз вовремя: справа раздаётся звук катящегося шара для боулинга. Из-за куста показывается большой светящийся шар. Шар величественно катится до середины дороги, потом останавливается. На нём прорезаются отверстия для рта, носа, глаз и ушей, а потом и сами эти органы. Шар замирает, поднимает глаза к зелёному небу, внимательно рассматривает какую-то тень на нём и расстроено говорит кэрроловское: «Я опаздываю, я совершенно опаздываю!» После чего ещё быстрее перемещается дальше по дороге.
«Я не очень талантливый Творец, — повторил тогда Каммен. — Ты достигнешь куда большего».
Ден идёт дальше: перевёрнутый мир заканчивается. На самом деле... всякий мир заканчивается. Остаётся лишь абсолютная чернота и светящиеся точки-звёзды разного размера и цвета. Ден прекрасно понимает, что настоящие звёзды выглядели бы не так, но всё равно очень красиво.
«— Я решил, что надо начинать постепенно, — говорил Каммен. — Не выбивать у тебя почву из-под ног, а начать с чего-нибудь близкого к твоей обычной жизни.
— Это — близко к моей обычной жизни?!
— По сравнению с тем, что ты увидишь, — да».
Ден обходит дом и возвращается с другой стороны. Здесь — тот лес, в котором они гуляли. Каммен рассказывал ему, как он творит каждый листок: говорил о прожилках, форме, длине, о том, как вдыхал жизнь. Изумительно!
У дома сидит его ма... исполняющая обязанности его матери в этом мире, скажем так. Она хмуро смотрит на окружающую красоту, а когда на пороге появляется «отец», так же мрачно косится на него. Ден вспоминает, что давно не видел их обоих... даже странно. Он уже думал, что Каммен отправил их обратно.
— Привет...
— Привет, парень!
Мама только кивает. Странное ощущение: перед ним родители, это их голоса и внешность... но интонация, мимика, взгляд — чужие.
— Значит, ты надумал остаться? — цедит «мать».
«Отец» насвистывает незнакомый мотивчик и почему-то оглядывается по сторонам.
— Да. А что? Что-то не так?
«Мать» окидывает его циничным взглядом.
— Что ты. Всё отлично. Только посмотри на всю эту красоту: такое лишь во сне увидишь. Это слишком прекрасно. Как тут... устоять?
Свист становится более громким, словно «отец» хочет заглушить их разговор... или помешать им говорить?
— Что ты имеешь в виду? Что происходит?
— Я как раз хотел это спросить, — на пороге появляется Каммен. — Вам нечем заняться?
«Отец» вытирает пот. «Мать» отводит глаза: Ден успевает заметить, что взгляд её такой же непреклонный. Они встают, чтобы уйти.
— Подождите! Я даже не знаю, как мне вас называть.
«Мать» пожимает плечами:
— Как угодно. Я всё равно не помню свою прежнюю жизнь.
— Прежнюю?..
— Наш милостивый Творец и Создатель, — она косится на Каммена. Тот холодно смотрит в ответ, — подобрал наши души на Земле. Мы не могли упокоиться, и он дал нам новую жизнь... на время.
«Отец» смотрит на небо и пытается прикинуться частью декора. Странно, но при тех же чертах лица он выглядит значительно моложе. «Мама», наоборот, старше.
— А я думал, ты их создал...
— Это было бы слишком долго. А уж с моим перфекционизмом... Я пытался бы выяснить характер твоих родителей, чтобы повторить его как можно точнее, и готовился бы так долго, что ты бы уехал.
Ден видит, как «мать» презрительно ухмыляется. Даже «отец»-мечтатель хмыкает. Каммен-Творец бросает взгляд на одного, другую и улыбка стекает с их лиц.
— Но всё-таки, как мне вас называть?
— Да выбери любое подходящее имя, — бросает Каммен, ещё не подозревая, как пожалеет о своём решении.
Ден перебирает в памяти имена знакомых пар.
— Артур и Джиневра?
Брови «отца» поднимаются вверх.
— Напыщенно... и она ему изменяла.
— Парис и Елена?
На сей раз возражает «мать»:
— Они не были женаты.
— Ромео и Джульетта?
— Умерли ужасной смертью.
— Антоний и Клеопатра?
— Тоже.
— Людовик и Луиза?..
— Не были женаты, — снова встревает мать.
— К тому же, он её бросил.
— Горацио и Эмма?.. А, да, погибли ужасной смертью.
— И при всём уважении к Нельсону....
— ...Они не были женаты, точно. Роланд и Альда? Генрих и Диана? Рафаэль и Форнарина? Да что ж они не женились-то все... Арвен и Арагорн? Бонни и Клайд? Гаечка и Дейл? Тананда и Аазмандиус?.. Не знаю!
— Ты не тем занимаешься, — «мать» резко встаёт. — Выбери любые имена.
— Э-элен и Генри?
— Отлично! — «отец» показывает большой палец. — Я, чур, Генри.
Но только Ден улыбается этой шутке. Каммен и Элен смотрят на него как на человека, тратящего их бесценное время.
— А кем вы были, пока Каммен не подобрал вас? Привидениями?
— Ты не поймёшь.
— Ладно... а разве вам не тяжело сейчас жить? То есть, души, которые остались в мире после смерти, — призраки, духи, — они ведь мучаются и хотят уйти? Или это только в кино?
Ден приглядывается к ним и понимает: не только. Генри может улыбаться, Элен — злиться, но внутри, как неотъемлемая часть их жизни, зреет страдание... и он бы заметил его раньше, если б не был так так погружён в себя.
Все молча смотрят на него.
— Скажите ему, — давит Каммен. — Вы страдаете?
Элен вскидывает голову к небу и щурится. Ден снова думает, как же странно смотрится этот прожжённый взгляд на мамином лице.
— Не больше, чем в прежней жизни, — наконец выдаёт она.
— А я вообще считаю, что лучше это, чем неизвестность! — восклицает Генри.
— Это потому что ты трус.
— А ты стерва.
Они ссорятся совсем не так, как родители. Мама с папой говорят обычные фразы, но произносят их с таким раздражением, почти ненавистью — а эти просто разговаривают, беззлобно и спокойно.
Элен оборачивается к Каммену.
— Дай мальчишке поспать нормально. Посмотри, какой он усталый.
Каммен косится на него. Ден понимает, что и впрямь чувствует себя слегка невыспавшимся.
— Нет, со мной всё отлично! Я потом когда-нибудь посплю. Каммен, пойдём, покажешь мне...
Каммен-Творец наклоняется к Элен и доброжелательно улыбается.
— Не смей мне указывать.
Он говорит мирно и вежливо, но Ден замечает, как вздрагивает Генри. «Отец» жмурится, словно бросаясь на амбразуру, и тараторит:
— Она права! Дело кончится тем, что родители решат показать его врачу. Что это, мол, ребёнок так жутко выглядит? Почему спит целыми днями? Уж не болен ли, бедняжечка?.. Что вы на меня так смотрите? Я бы так и поступил.
Каммен снова окидывает Дена взглядом.
— Да, пожалуй. Денни, иди-ка спать.
— Но я хотел...
— Я понимаю. Но лучше отоспись. И родители твои будут меньше нервничать.
Он мягко улыбается, и Ден сдаётся. Остаться бы здесь! Зачем тратить время на дурацкий родной мир?!







***

Потому что там, за окном, сны, Свет луны во тьме, белых яблонь цвет,                      Потому что там, за окном, ты, А меня — нет.

Надежда Васильева || Элхэ Ниеннах           

А дома всё те же, всё то же. Ден спускается на кухню: отец сидит за столом, мама готовит. Оба удивлённо смотрят на него.
— Денни! Как ты рано. С тех пор, как мы сюда приехали, ты раньше часу не встаёшь.
— Да... извини.
Ден не может заставить себя посмотреть в глаза родителям, помня о том, что скоро он исчезнет. Лучше уж потом поесть… Он ускользает в ванную.
— Ого!
Зрелище не из милосердных. У него ввалившиеся щёки, под глазами — тёмные круги; волосы встрёпаны...
— Денни! Ты вчера хоть что-то кушал? Еды не уменьшилось.
— Не знаю, — кричит в ответ Ден.
Он вообще не помнит, когда он в последний раз ел. Но это и не важно. Скоро ему всё это будет не нужно.
Он умывается, снова вздрагивает при виде зеркала. Это потому, что каждую ночь он проводит у Каммена, словно ещё один день... на сон остаётся всего несколько часов. Конечно, появятся мешки под глазами!
Нельзя жить на два мира. Он должен выбрать.
— А по-моему, он на таблетки подсел, — доносится с кухни. — Смотри сама: спит, как сурок, днями и ночами — а не высыпается. На улицу не выходит. Дома тоже ничего не делает — а устаёт. Осунулся насколько!
— Наш сын — не наркоман!..
— Да? А как же эти глюки? И дней у него больше, и гуляет он всё время? А эта возня на чердаке? Да видно было, что он в это скатится! Уверен, его подсадил кто-то из местных. Все они тут сумасшедшие идиоты... А у него ж кишка тонка отказаться. Мозгов-то нет!
Ден закрывает глаза ладонями. Третьим его миром станет Аймос — где люди никогда не будут ссориться. А дальше он создаст Лорту и Мерию: в первом люди всегда будут...
— Да ты такая же психованная, как и все здесь!
Да, пять миров, его пять миров. Именно столько ему и нужно создать для начала. Если даже откинуть гордыню, тщеславие — Ден чувствует, что быть Творцом и вправду — его предназначение.
— Ненавижу тебя!.. Ни за что бы за тебя не вышла, если б было куда пойти!
Да когда ж вы разведётесь то уже... Ну зачем так друг друга мучить, если всё так плохо?.. А если не плохо — то тем более, зачем всё это говорить?!
Закрывая лицо ладонями, Ден бредёт в свою комнату. Падает на кровать и отправляется в мир, где всё хорошо. Где никто не причинит никому вреда.
Но в эту ночь Каммен не появляется, и Ден готов ногтями в лицо вцепиться от невозможности оказаться в том мире. А в этом — отец орёт, мать ревёт, и, вроде как, Ден должен быть доволен, что до драки не дошло... но он недоволен — странный парень.
Наконец, Ден вырывается из дома. Мама просила отнести Фиби луковицы тюльпанов, и хотя он предпочёл бы побыть в одиночестве, любой повод свалить отсюда неплох. Ладно, зайдёт к Фиби, а потом погуляет.
Ден касается дверного звонка, и дверь тут же распахивается.
— Что за!.. — выдаёт он вместо «здравствуйте».
Его можно понять: едва распахнув дверь, Фиби обрызгивает гостя пахучей жидкостью. И ещё, и ещё. Ден пытается увернуться (и не выругаться), но часть воды всё же попадает на него. Вскоре жидкость у «ведьмы» почти заканчивается, и Ден перестаёт петлять по участку.
— Я был такой грязный?.. — устало выдыхает он.
— О, это специальный раствор! — восклицает довольная Фиби. — Ох, от дурного взгляда!
Старушка поднимает пшикалку повыше, и Ден видит, что в ней налита жёлто-коричневая болотная муть.
— От сглаза, что ли?.. — рассеянно спрашивает он, осматривая причинённый ущерб.
— О, да нет же! Это чтобы враг тебя не заметил!
— То есть, теперь я человек-невидимка? — Ден вздыхает: по всей одежде расплылись бурые пятна. А ведь это были его любимые джинсы! — Сейчас вы скажете, что стирать одежду тоже нельзя, да? Чтобы не помешать Великой Магии?
— Ах, Великой магии помешать невозможно. А эта, кстати, уже сработала... Эй, чего ты стоишь мокрый на улице?!
— Может, потому что вы меня облили?.. Вот, мама просила передать. До свидания.
Ден быстро уходит. Настроение безвозвратно испорчено — как и джинсы. И не погуляешь теперь... Но на старушку он не злится: Фиби — это форс-мажор, как ураган или наводнение. Сам должен был ожидать.
— Можешь начинать хрюкать, — бросает отец, оглядывая его одежду.
— Хрю.
Отец презрительно фыркает, Ден делает вид, что не замечает. Любимая с детства игра.
— А мама где?
— Спит.
— Так рано?
Отец равнодушно пожимает плечами.
— Вы опять поссорились, да?
— Конечно, нет! С чего бы?!
Ден молча пожимает плечами, не желая встревать. До ночи он пытается отстирать «волшебную воду» миссис Ластхоум, но пятна разве что сильнее размазываются по джинсам и футболке.
— Как успехи? — заглядывает отец.
— Проще побрызгать ещё пару раз и сделать вид, что это изначальный цвет.
— Пожалуй, — отец бросает взгляд по сторонам и тихо добавляет: — Слушай, Денни, я знаю, твоя мама против, но... может, стоит обратиться к врачу с твоими проблемами? — он крутит пальцем у виска. — Ну знаешь, галлюцинации и всё такое?
— М-может, — шепчет Ден. — В-вернёмся к этому вопросу попозже, я... спать хочу.
— Как знаешь. Но не затягивай: может, ещё получится обойтись без стационарного лечения.
— Может, — снова соглашается Ден. — Ладно, спокойной ночи.
А может, и вправду обратиться к врачу? Вдруг он действительно всё это выдумал?.. Кому ни расскажешь — полный бред ведь!
Ден силой воли останавливается. Нет. Нет. Каммен — живой, настоящий. Другие миры существуют! Потому что если нет... жить ему незачем.
Ден бродит по коридору туда-сюда: спать рано, делать особо нечего — когда слышит тихое всхлипывание. «Привидение?» — почему-то вспыхивает в его мозгу. Ден закатывает глаза: мысли в его голове, похоже, становятся глупее и глупее. С другой стороны, во что тут только не поверишь... Он замечает, что в родительской комнате свет тоже горит. Ден тихонько подкрадывается поближе и стучит.
— От-открыто, — доносится изнутри.
Он толкает дверь и преувеличенно бодро бросает:
— Здравствуй, мама!
Она встаёт так, чтобы сын не видел её лица, но Ден успевает заметить, что глаза у неё заплаканные.
— О, привет, Денни, ты уже вернулся. Как погулял, как Фиби, всё хорошо?
— Прекрасно, — бормочет Ден. — А у вас тут как дела? Вы не поссорились?
— Что ты! — восклицает мама. — С чего нам ссориться!
По комнате рассыпается напряженный, неискренний смех.
— А ты поужинал?.. — торопливо меняет тему мать.
— Ага, — врёт Ден.
— Тогда ложись спать, ладно?
Она устало подносит ладонь к виску.
— Хорошо.
— Спасибо!
Он прощается, прикрывает дверь и с тяжелым сердцем идёт в свою комнату. Что угодно, лишь бы оказаться не здесь. Что угодно! Он закрывает глаза и засыпает.



Четыре.

@темы: Творчество: Дом на горе, Творчество

---

Вуншпунш

Кстати, если забыть о «формуле двойного зла» и судить лишь по предполагаемому результату, то в «Дьявольсконгениалкогольном коктейле» колдуны не Evil, а Chaotic. Все их заклятья же направлены не столько на причинение страдания людям, сколько на создание анархии и хаоса.

+Отжиг от сестрёнки.
— Слушай, а ты не помнишь, как колдунью звали? Колдуна Бубон(н)ик, а тётю как?
— Не помню. Оля или Аня.
— Да ладно! Там как-то... Тирания, что ли...
— Ну. Я и говорю: Аня.

@темы: xD, Кино

---

«— Извините, что заставил вас ждать, Дживс, — сказал я. — Надеюсь, вы не очень скучали?
— О нет, сэр, ничуть. Я прекрасно провел время со Спинозой.
— С кем?
— С «Этикой» Спинозы, я говорю о книге, которую вы мне как-то любезно одолжили.
— Как же, как же, помню. Интересная?
— Чрезвычайно занимательная, сэр.
— Готов поспорить: в конце концов окажется, что убийца — дворецкий».

@темы: xD, Книги, Цитаты

---

Может, боян.

Не знаю, как сейчас, а когда я увлекалась ДАО, канон гласил, что от любви эльфа и человека всегда рождается человек.

И вот сюжет для фика — сын Древнего Дворянского Рода решил жениться на эльфийке. Все его отговаривают, тейрна в ужасе, старый тейрн переворачивается в гробу... но он женится. И рожают они полуэльфика, выглядящего как нечто среднее между человеком и эльфом. Как так?! Так ведь не бывает! — ужасается сын ДДР.
И мама ему признаётся, что на самом деле он сын не тейрна, а прекрасного эльфа, с которым она согрешила...
А бабушка открывает, что его мать — дочь эльфа-слуги, которого она очень любила в юности, и даже хотела с ним сбежать...
А ещё добавляет, что её мать, прабабушка этого юноши, однажды призналась ей, что...

В общем, эльфийская кровь превысила критический литраж.

@темы: Игры: Dragon Age, Игры

---

Эпитеты для описания внешности и голоса.

Нашла сначала часть про голос, по ней полную версию, но автор нигде не указан... Великая вещь! Оформила пост, чтобы не сливалось, хочу теперь переместить в конец то, что мне показалось бы странным в книге.

В комментариях ещё кусочек.

Лицо

О величине, форме лица, о толщине или худобе его; при характеристике лица по отличительному признаку (носу, бороде, бровях, скулах и т. п.); о состоянии кожного покрова. Асимметричное, безбородое, безбровое, безусое, белобородое, большеглазое, большое, бородатое, бритое, бровастое (разг.), брыластое, бугристое, глазастое (разг.), голое, горбоносое, губастое (разг.), дебелое (разг.), длинное, длшшоскулое, дубленое, жесткое, жирное, заросшее, калмыцкое, квадратное, кованое, костистое, костлявое, круглое, крупное, крупнорубленное, крутолобое, крючконосое, курносое, лобастое (разг.), лунообразное, луноподобное, маленькое, меднобородое, монгольское, мордастое (простореч.), морщинистое, мускулистое, мясистое (разг.), носастое (простореч.), носатое, овальное, огромное, округлое, острое, остроносое, остроскулое, плоское, полное, полнощекое, продолговатое, пухлое, рыжеусое, скуластое, скулистое (устар.), скулое (разг.), сухое, сухощавое, толстое, толстомясое (разг.), толстоносое, толстощекое, тонкогубое, тонкое, треугольное, тыквенное, тяжелое, угластое (разг.), угловатое, узкобородое, узкогубое, узкое, узколобое, упитанное, усатое, холеное (холёное), худое, худощавое, худощаво-скуластое, чернобородое, чернобровое, черноусое, четырехугольное, чистое, шаровидное, широкое, широконосое, широкоскулое, щекастое (разг.), щетинистое, яйцевидное, ясноглазое.
О цвете лица. Алебастровое, багровое, багрово-красное, белёсое (белесое), белобрысое (разг.), белое, беломраморное, белоснежное, бескровное, бесцветное, бледно-восковое, бледное, бледно-желтое, бронзовое, бумажное, бурачно-красное, бурое, восковое, желтковое, желто-бледное, желтое, желто-зеленое, зеленое, землистое, земляное, золотистое, золотисто-смуглое, известково-белое, известковое, изжелта-белое, изжелта-бледное, изжелта-коричневое, кирпичное, коричневое, красное, кумачное (разг.), кумачовое, лиловое, лимонное, лимонно-желтое, матовое, медное, медно-красное, меловое, мертвенно-желтое, мертво-бледное, мертвое, молочно-белое, морковно-красное, мраморно-белое, мучнистое, мучнисто-белое, мучнисто-серое, оливковое, пепельное, пепельно-землистое, пепельно-серое, пергаментное, побелевшее, полотняное, полумертвое, помертвелое, розовое, румяное, свекольное, серое, сизое, сизо-каштановое, синее, синюшное, сливочное, смуглое, стеариновое, темное, трупно-серое, фарфоровое, черное, шоколадное.
О лице, выражающем здоровье, молодость. Бодрое, гладкое, девичье (девичье), девственное, детское, живое, жизнерадостное, здоровое, краснощекое, крепкое, лощёное, мальчишеское, молодое, моложавое, свежее, сдобное, сытое, упитанное, цветущее, юношеское, юное.
О лице, выражающем нездоровье, усталость, одряхление; об испитом лице. Бескровное, бледное, блеклое, болезненное, больное, ветхое, водянистое, водянисто-пухлое, геморроидальное, дряблое, дряхлое, желтушное, желчное, заморенное (разг.), заспанное, золотушное, золотушно-песочное, изжеванное (разг.), изможденное, измученное, измятое, изнеможенное, изнуренное, испитое, иссохшее, истасканное, истомленное, истощенное, исхудалое, костлявое, малокровное, мяклое (простореч.), мятое (разг.), набряклое (разг.), напухлое (разг.), нездоровое, обрюзглое, обрюзгшее, одутловатое, оплывшее, опухшее, осунувшееся, отечное, отцветшее, поблекшее, подпухлое, подслеповатое, полумертвое, помертвелое, помятое, поношенное (разг.), постаревшее, потасканное (разг.), потертое (разг.), потрепанное (разг.), потухшее, пропитое (разг.), простуженное, рыхлое, стариковское, старообразное, старушечье, старческое, сырое, тощее, увядшее, усталое, утомленное, худосочное, чахлое.
О красивом, привлекательном или некрасивом, отталкивающем лице. Аляповатое, безобразное, безукоризненное, благолепное (устар.), благообразное, вульгарное, грубое, изящное, интересное, красивое, миловидное, милое, невзрачное, неинтересное, некрасивое, непривлекательное, неприятное, несимпатичное, обаятельное, обворожительное, отталкивающее, очаровательное, породистое, правильное, прекрасное, прелестное, привлекательное, пригожее (нар.-поэт.), приятное, располагающее, симпатичное, славное, смазливое (разг.), страховидное (простореч.), страхолюдное (простореч.), топорное, точеное, ужасное, уродливое, хорошенькое, чудное, чудесное.
В сравнении с животными, птицами, рыбами. Беличье, бульдогообразное, бульдожье, жабье, козлиное, коровье, кошачье, лисье, лошадиное, львиное, птичье, совиное, щучье, ястребиное.
О лице, выражающем состояние, настроение, черты характера человека, его интеллект, психический склад и т. п. Ангельское, апостольское, аристократическое, аскетическое, бандитское (разг.), безвольное, бездумное, беззаботное, безмятежное, беспечное, бессмысленное, бесхитростное, библейское, благодарное, благодушное, благожелательное, благородное, благородно-строгое, благочестивое, бойкое, брезгливое, брюзгливое, вдохновенное, вдумчивое, вежливое, величественное, веселое, взволнованное, виноватое, властное, влюбленное, возбужденное, волевое, восхищенное, встревоженное, выразительное, высокомерное, глубокомысленное, глупое, гневливое, гневное, горделивое, гордое, грозное, грустное, демонское (устар.), дерзкое, добродушное, доброе, доверчивое, довольное, дружелюбное, жадное, жалкое, желчное, жесткое, жестокое, живое, жизнерадостное, загадочное, задорное, задумчивое, заинтересованное, замкнутое, зверское (разг.), злодейское, злое, значительное (устар.), идиотское (разг.), изумленное, иконописное, инквизиторское, интеллигентное, искаженное, испуганное, исступленное, капризное, кислое, колючее, конфетное, кроткое, кукольное, лакейское, ласковое, лукавое, лучезарное (устар. поэт.), льстивое, любопытствующее, медовое, медоточивое, меланхоличное, многозначительное, монашеское, мрачное, мужественное, мужицкое, мученическое, набожное, наглое, надменное, надутое, наивное, насмешливое, насупленное, нахальное, невинное, невыразительное, недовольное, нежное, неинтеллигентное, ненавидящее, ненавистное, неосмысленное, нервное, неспокойное, несчастное, неулыбчивое, обиженное, обомлелое (разг.), ограниченное, одухотворенное, одушевленное, ожесточенное, оживленное, озабоченное, озаренное, озверелое, озлобленное, осклабленное, оскорбленное, осмысленное, осовелое, осоловелое, отважное, открытое, пасмурное, печальное, плаксивое, плачущее, подобострастное, покойное, покорное, поникшее, понурое, постное, похотливое, праздничное, презрительное, приветливое, признательное, просветленное, простецкое (разг.), простодушное, простое, пылающее, радостное, разочарованное, рассеянное, расстроенное, решительное, самолюбивое, самоуверенное, саркастическое, светлое, свирепое, сердитое, серьезное, серьезно-озабоченное, сияющее, скорбное, скучающее, скучное, сладкое, сладострастное, слащавое, смелое, смеющееся, смиренное, смирное, солнечное, сосредоточенное, сочувственное, спокойное, старомодное, стеленное, стертое, страдальческое, страдающее, строгое, сумрачное, суровое, счастливое, таинственное, твердое, томное, торжественное, торжествующее, тоскливое, тоскующее, траурное, тревожное, тупое, тусклое, убитое (разг.), угнетенное, угрюмое, удивленное, удовлетворенное, укоризненное, улыбчивое, умиленное, умное, умоляющее, упрямое, участливое, фатовское, фельдфебельское, характерное, хитрое, хищное, хлыщеватое, хмурое, холуйское (простореч.), Христово, царственное, честное, чинное, шельмовское, шутовское, экстатическое, энергическое (устар.), энергичное, ясное.
О безразличном, бесстрастном и т. п. лице. Апатичное, безразличное, безучастное, бесстрастное, гипсовое, деревянное, железное, замкнутое, замороженное, каменное, маскоподобное, мертвое, невозмутимое, неживое, неподвижное, непроницаемое, одеревенелое, окаменелое, омертвевшее, онемелое, отрешенное, отсутствующее, пустое, равнодушное, равнодушно-холодное, сонное, тупое, холодное, холодно-непроницаемое. Абрикосовое, вафельное, выставочное, дряхло-растленное, запертое, застегнутое, зверячье, каинское, картофельное, кружевно-нежное, могучее, неслужебное, парикмахерское, пегое, печеночное, просторное, пуговичное, сургучное, сыромятное, тевтонское, томатно-красное, тяжеловесное, черство-мраморное, штормовое, яблочно-круглое, яшмовое.
Синонимы: лик, физиономия, рожа, морда, физия (физиомордия), моська, рыло, харя, мурло, ряшка

Губы

О цвете. Алые, белые, бескровные, бесцветные, бледные, блеклые, вишневые, глинистые, карминные, карминовые, коралловые, красные, малиновые, матовые, пепельно-сизые, пепельные, побледневшие, поблеклые, посиневшие, пунцовые, пурпурные (устар. поэт.), рдеющие, розовые, румяные, светлые, серые, сизые, синие, темно-вишневые, темные, фиолетовые, цветущие, черешневые, черные, яркие, ярко-алые, ярко-красные.
О размере; о форме, об очертании. Африканские, бантиком, большие, ввалившиеся, вздутые, выпуклые, изогнутые, кривые, круглые, крупные, маленькие, мясистые, надутые, негритянские, нитевидные, обвислые, обвисшие, одутловатые, отвислые, открытые, очерченные, плоские, поджатые, полные, правильные, припухлые, пухлые, расплывшиеся, растянутые, сердечком, сжатые, стиснутые, толстые, тонкие, трубочкой, четкие, широкие.
О физическом состоянии, степени влажности, твердости. Бархатные, влажные, воспаленные, вялые, гибкие, горячие, дряблые, жаркие, жесткие, запекшиеся, застывшие, зачерствелые, иззябшие, испекшиеся, иссохшие, каменные, крепкие, ледяные, масленистые, морщинистые, мягкие, мятые, нежные, обветренные, одеревенелые, оледенелые, пересохшие, помертвевшие, помертвелые, потрескавшиеся, прохладные, разбитые, растрескавшиеся, сеченые, сохнущие, сочные, сухие, твердые, теплые, терпкие, тугие, увядшие, упругие, холодные, шершавые.
О впечатлении, психологическом восприятии; о губах, выражающих состояние, настроение, черты характера человека. Алчущие, безвкусные, безжизненные, бессильные, бесстыдно-жадные, бесстыдные, блудливые, веселые, виноватые, гордые, горестные, грустные, добродушные, добрые, жадные, жалкие, женственные, злые, зовущие, капризные, ленивые, лукавые, надменные, надутые, наивные, насмешливые, недобрые, недоступные, немые, неопытные, непослушные, нетронутые, нецелованные, плотоядные, плутовские, податливые, покорные, порочно-жадные, порочные, послушные, пресные, простодушные, сахарные (нар.-поэт.), сердитые, скорбные, сладострастные, сластолюбивые, строгие, суровые, упрямые, хитрые, целованные, чувственные. Беспощадные, гробовые, двухэтажные, пергаментные, покаянные, рыбьи, сытые, тупые, улыбчивые.

Рот

О величине рта; о разрезе, очертаниях и положении губ; о беззубом, безусом и т. п. рте. Безгубый, беззубый, безусый, большой, глубокий, голый, губастый (разг.), детский, длинный, закрытый, зубастый, зубатый (разг.), клыкастый (разг.), косой, кривоватый, кривой, круглый, крупный, маленький, мальчишеский, мелкозубый, огромный, оскаленный, плоский, поджатый, полуоткрытый, приоткрытый, припухлый, прямой, пухлый, разинутый, сжатый, сомкнутый, толстогубый, тонкий, тонкогубый, узкий, узкогубый, усатый, шамкающий, широкий, щербатый.
В сравнении с животными, рыбами. Кошачий, лягушачий, лягушиный, рыбий, сомовий, щучий.
О цвете рта, зубов, губ; о состоянии тканей рта. Алый, белозубый, бледно-розовый, влажный, дряблый, желтый, красный, морщинистый, мягкий, нежный, пунцовый, розовый, румяный, сморщенный, сухой, чернозубый, яркий.
О впечатлении, психологическом восприятии. Властный, волевой, добрый, жадный, жесткий, злобный, злой, капризный, красивый, лукавый, насмешливый, пленительный, плотоядный, прожорливый, решительный, сладострастный, сластолюбивый, строгий, твердый, улыбчивый, упрямый, усталый, хитрый, чувственный, язвительный. Клоунский, свежий, энергичный.
Синонимы: уста

Голос

О силе, громкости; о характере, чистоте, продолжительности звучания. Бабий, бархатный, басовитый, бесперебойный, бесцветный, блеклый, блеющий, богатырский, быстрый, ватный, взвизгивающий, вздрагивающий, вибрирующий, визгливый, внятный, волнообразный, воркующий, воющий, высокий, вязкий, вялый, гибкий, глухой, гнусавый, гнусливый (устар.), гортанный, гробовой, громкий, громовой, грохочущий, грубый, грудной, гудящий, гулкий, густой, девический, девичий, деревянный, дребезжащий, дрожащий, дряблый, дряхлый, жестяной, жидкий, жирный, журчащий, задыхающийся, замогильный, звенящий, звонкий, звучный, исполинский, истошный, клокочущий, крепкий, крикливый, круглый, лающий, легкий, ломающийся, ломкий, лязгающий, масленистый (маслянистый), медленный (устар.), медлительный, медный, мерный, металлический, могучий, монотонный, мужской, надломленный, надорванный, надтреснутый, напряженный, натруженный, натужный, неестественный, неторопливый, низкий, нутряной, огрубелый, однозвучный, окрепший, округлый, осиплый, осипший, остуженный, отрывочный, охрипший, певучий, перерывистый (устар.), пискливый, писклявый (разг.), плачущий, подземный, полнозвучный, полный, порывистый, прерывистый, придушенный, пронзительный, простуженный, протяжный, разбитый, расслабленный, резкий, ржавый, ровный, рокочущий, рыкающий, свежий, свистящий, сдавленный, серебряный, сильный, сипатый (простореч.), сиплый, сиповатый, скрипучий, слабый, стальной, старческий, старчески-блеклый, стеклянный, сухой, текучий, тихий, толстый (устар.), тонкий, тощий (разг.), трескуче-сухой, трескучий, трубный, тугой, тусклый, тягучий, удушливый, упавший, упругий, утробный, хриплый, хрипучий (простореч), хрипящий, хрустальный, чеканный, четкий, чистый, чугунно-глухой, чугунный, шепелявый, шипящий, шумный, юношеский, юный, яркий (устар.), ярый (простореч.), ясный.
О звучании голоса при пении, о качестве этого звучания. Баритональный, бархатный, басовый, бескрасочный, богатый, божественный, виолончельный, выработанный, высокий, гармонический, гармоничный, гибкий, глубокий, горловой, громовой, грубый, грудной, густой, деланный, заливистый, заливной, звонкий, камерный, контральтовый, красивый, ладный (разг.), маленький (устар.), масленистый, масленый, медный, медовый, мелодичный, могучий, музыкальный, мягкий, натужный, ненатуральный, необработанный, низкий, обработанный, органный, паточный, певучий, полнозвучный, поставленный, приятный, светлый, серебристый, серебряный, сильный, сладкозвучный, соловьиный, сочный, струнный, театральный, тенористый, теноровый, тонкий, тягучий, фальшивый, цыганский, хороший, яркий.
В сравнении с животными, птицами и т. д. Воробьиный, голубиный, жеребячий, змеиный, козий, козлиный, коровий, львиный, медвежий, петушиный, соловьиный, цыплячий, шмелиный, щенячий.
О душевных переживаниях, состоянии человека; о голосе, выражающем состояние, настроение, черты характера, психического склада и т. п. Авторитетный, ангельский, беззаботный, безразличный, безучастный, беспечный, беспокойный, бессильный, бесстрастный, бешеный, благожелательный, бодрый, бранчливый, брюзгливый, вежливый, величавый, веселый, взволнованный, виноватый, вкрадчивый, властный, внушительный, возбужденный, волнующий, волшебный, ворчливый, восторженный, встревоженный, въедливый, генеральский, гордый, грозный, грубый, грустный, деликатный, деревянный, дикий, дружественный, едкий, елейный, жалобный, жалостливый, жалостный, железный, жеманный, жуткий, задиристый, задорный, задумчивый, задушевный, занудистый (простореч.), зазывный (устар.), заигрывающий, заискивающий, запальчивый, заполошный (простореч.), заспанный, извиняющийся, искательный, искренний, исступленный, истеричный, казенный, капризный, кислый, клейкий, командирский, кроткий, ласковый, ледяной, ленивый, льстивый, любезный, магнетический (устар.), масленистый, масленый, медовый, медоточивый, мертвый, мечтательный, милый, могильный, мрачный, мстительный, мужественный, мягкий, мятежный (устар.), наглый, надменный, настойчивый, начальственный, невинный, неживой, нежный, нелюбезный, нервный, обиженный, одобрительный, одухотворенный, озлобленный, отеческий, отчаянный, панихидный, панический, печальный, плачущий, победный, повелительный, повышенный, подавленный, подбадривающий, подобострастный, покорный, поучающий, похмельный, председательский, приветный, призывный, приятный, проникновенный, пропитый, просительный, просящий, пьяный, равнодушный, радостный, раздраженный, рассудительный, решительный, робкий, свирепый, сдержанный, скользкий, скорбный, скучный, сладкий, сладостный, сладострастный, слащаво-ядовитый, слащавый, слезливый, смиренный, смирный, солидный, сонный, сочувственный, спокойный, стальной, страдальческий, страстный, строгий, строптивый, суровый, сухой, счастливый, сытый, таинственный, тайный, твердый, теплый, томный, торжественный, тоскующий, трагический, требовательный, тревожный, трепетный, трогательный, убедительный, убитый, уважительный, уверенный, уверительный (устар.), уветливый (устар.), увещательный (устар.), увлеченный, угрожающий, угрюмый, умильный, умоляющий, унылый, упрямый, успокаивающий, усталый, учительский, фальшивый, хвастливый, хладнокровный, хмельной, хныкающий, хозяйский, холодный, чинный, экспансивный, ядовитый, яростный. Аккуратный, белый, бескровный, внешний, волосяной, выцветший, горько-медлительный, граммофонный, девственный, замшевый, зачарованный, золотистый, золотой, каленый, мазутный, матовый, негнущийся, неуклюжий, обветренный, обесцвеченный, одичавший, озябший, опустошенный, прозрачный, ржавый, розовый, серый, сырой, темный, хрупкий.

Зубы

О размере, форме, расположении. Выпуклые, длинные, клыковатые, кривые, крупные, мелкие, неровные, оскаленные, острые, плотные, редкие, ровные, сплошные, стиснутые, тупые, частые.
В сравнении с животными, рыбами. Акульи, беличьи, волчьи, заячьи, лошадиные, мышиные.
О цвете, качестве. Безукоризненные, белокипенные, белоснежные, белые, блестящие, больные, великолепные, гнилые, желтые, жемчужные, здоровые, зеленые, кипенные, коричневые, крепкие, истлевшие, молочно-белые, мраморные, ослепительно-белые, ослепительнее, перламутровые, перловые (устар.), прекрасные, прелестные, плохие, прокуренные, сахарные, сверкающие, твердые, хорошие, хрупкие, черные, щербатые, ядреные. Изумрудные, смехастые. Верхние, вставные, задние, золотые, искусственные, коренные, молочные, мудрости, нижние, передние, пластмассовые, постоянные, стальные и т. п.

Улыбка

О продолжительности улыбки; о характере движения губ, глаз, о физических признаках улыбки. Беглая, беззубая, безыскусственная, белозубая, бессильная, бледная, блуждающая, водянистая, всегдашняя, вымученная, вялая, горячая, готовая, деланная, длинная, долгая, естественная, живая, завсегдашняя (разг.), застывшая, искривленная, косая, легкая, ленивая, медленная, мимолетная, напряженная, насильственная, натуральная, натянутая, нежданная, неживая, неизменная, ненатуральная, неожиданная, неподвижная, неподдельная, нерешительная, несмелая, неудержимая, обычная, ослепительная, открытая, поблекшая, постоянная, приклеенная, принужденная, расплывчатая, расплывшаяся, сдержанная, скользкая, скользящая, скупая, слабая, смутная, сонная, судорожная, тесная, тонкая, тусклая, угловатая, фальшивая, широкая, щедрая, щербатая.
Об улыбке, выражающей чувства, настроение, состояние, черты характера человека. Ангельская, беззаботная, беззащитная, бессмысленная, бессознательная, бесстрастная, благодарная, благодушная, благожелательная, благосклонная, благостная (устар.), благословляющая, блаженная, братская, брезгливая, вежливая, вероломная, веселая, виноватая, вкрадчивая, вольтеровская, вопросительная, восторженная, восхищенная, всепрощающая, вызывающая, выразительная, высокомерная, глупая, гордая, горделивая, горестная, горькая, гостеприимная, грустная, грустно-добродушная, грустно-мечтательная, двусмысленная, дежурная, деликатная, дерзкая, детская, детски-радостная, добрая, добродушная, добродушно-хитрая, доброжелательная, добросердечная, доверительная, доверчивая, довольная, дружелюбная, дружеская, дружественная, дурацкая (разг.), едкая, елейная, ехидная, жадная, жалкая, жаркая, желчная, живая, жизнерадостная, загадочная, задорная, задумчивая, задушевная, заемная (устар.), зазывная (разг.), заискивающая, заразительная, заразительно-веселая, застенчивая, злая, злобная, злобно-насмешливая, злорадная, змеиная, знаменательная (устар.), значащая, золотая, игривая, идиотичная (устар.), идиотская (разг.), иезуитская, извиняющая, издевательская, изысканная, изысканно-любезная, ироническая, искренняя, искрометная, каменная, кислая, коварная, кокетливая, кривая, кровожадная, кроткая, ласкательная (устар.), ласкающая, ласковая, ленивая, лживая, лисья, лицемерная, ложная, лукавая, лучезарная (устар. поэт), лучистая (устар. поэт), льстивая, любезная, мальчишеская, масленая, медовая, мерзкая, мертвая, мефистофелевская, мефистофельская, мечтательная, милая, миндальная (разг.), миролюбивая, миротворная (устар.), многозначительная, многообещающая, молодая, мудрая, мягкая, наглая, надменная, наивная, насмешливая, натянутая, небесная (устар. поэт), небрежная, неверная, недобрая, неестественная, нежная, неискренняя, неловкая, неприязненная, непроницаемая, несчастная, неуважительная, нехорошая, обаятельная, обворожительная, обезоруживающая, обнадеживающая, обольстительная, обязательная, одобрительная, оживленная, ожидающая, озорная, оскорбительная, очаровательная, паточная, печальная, плотоядная, плутоватая, плутовская, победная, подбадривающая, поддельная, подлая, подобострастная, покорная, полувеселая, полунасмешливая, понимающая, поощрительная, постная, потерянная, похотливая, почтительная, почтительно-восхищенная, пошлая, предупредительная, презрительная, прелестная, пренебрежительная, пресная, приветливая, приветная, примирительная, притворная, приторная, приторно-ласковая, приторно-любезная, приязненная, приятная, проникновенная, простая, простецкая (разг.), простодушная, противная, прощальная, пьяная, равнодушная, радостная, развязная, раздражающая, раздумчивая, разоружающая, рассеянная, рассудительная, растерянная, робкая, сальная, самодовольная, самолюбивая, самонадеянная, сардоническая, саркастическая, светлая, светозарная (устар. поэт), свойская (разг.), святая, сияющая, скептическая, скромная, славная, сладкая, сладостная, сладострастная, сластолюбивая, слащавая, смутная, смущенная, снисходительная, сочувственная, спокойная, старческая, стеснительная, страдальческая, странная, стыдливая, суровая, счастливая, сытая, таинственная, теплая, тихая, томная, торжественная, торжествующая, тоскливая, трепетная, тупая, тяжелая, угодливая, угрюмая, удивленная, ужасная, ужимчивая (разг.), уклончивая, умиленная, умилительная, умильная, умиротворяющая, унылая, услужливая, усталая, учтивая, хитрая, хладная (устар.), хмельная, хмурая, хозяйская, холодная, хорошая, чарующая, чудесная, чудная, шалая (простореч), шаловливая, шельмовская (разг.), этикетная, ядовитая, язвительная, язвительно-насмешливая, ясная. Гипсовая, грациозно-снисходительная, домашняя, замерзшая, заревая, змеящаяся, кривляющаяся, крылатая, ломкая, лошадиная, лунатическая, матовая, мерзлая, мягко-министерская, напутствующая, нечистая, опытная, отчаянная, парламентская, прибалтийская, радостно-простецкая, резиновая, росистая, саморазъедающая, снежная, увилистая, уксусная, уютная, французская, элегическая.

Глаза

О цвете. Агатовые, акварельные, антрацитовые, белёсые (белесые), белые, бесцветные, бирюзовые, бледные, блеклые, васильковые, вылинявшие, выцветшие, голубовато-серые, голубые, дегтярно-черные, дегтярные, дымчатые, желтые, желудевые, жемчужно-серые, жемчужные, зеленые, золотистые, золотые, изумрудные, иссиня-черные, капустные, карие, коричневые, кофейные, красные, лазурные, матовые, медовые, молочно-голубые, оливковые, оловянно-мутные, оловянные, ореховые, полуденные (устар. поэт.), полуночные (устар. поэт.), сапфирные (устар.), сапфировые, светло-голубые, светло-зеленые, светло-карие, светло-синие, светлые, свинцовые, сердоликовые, серые, сине-белые, синие, сиреневые, стальные, табачные, темно-серые, темные, ультрамариновые, фиалковые, цыганские, черносливные, черносливовые, черные, шоколадные, янтарные, ярко-голубые.
О физическом состоянии глаз; о характере взгляда. Бархатные, бегающие, бездонные, безжизненные, бельмастые (простореч.), бессонные, блестящие, близорукие, блуждающие, больные, быстрые, влажные, водянистые, воспаленные, глянцевые, горячечные, дальнозоркие, жаркие, жидкие, заспанные, заплаканные, заплывшие, запухшие, застывшие, затуманенные, зеркальные, зоркие, зыбкие, измученные, искрометные, искрящиеся, кровянистые, курослепые (простореч.), ледяные, лихорадочные, лучистые, масленые, мерклые, мертвые, мерцающие, мокрые, мутные, набухшие, налитые, неподвижные, огненные, опухшие, осовевшие, осовелые, осоловелые, остекленевшие, остекленелые, острые, открытые, отуманенные, пламенные, погасшие, подслеповатые, подслепые (устар.), полусонные, померкшие, понурые, посоловелые, потупленные, потухшие, пристальные, прожигающие, прозрачные, пронзительные, пронизывающие, пьяные, рассеянные, ртутные, русалочьи, сверкающие, сияющие, смеженные, смирные, сонные, стеклянные, студенистые, сухие, туманные, тусклые, увядшие, усталые, утомленные, хмельные, чистые, юркие, яркие, ясные.
О форме, размере, очертании глаз. Базедовые, библейские, большие, бутылочные, впалые, выкаченные (простореч.), выпуклые, выпученные, вытаращенные, глубокие, громадные, длинные, запавшие, зрачкастые, иконописные, калмыцкие, квадратные, косые, круглые, крупные, кукольные, маленькие, миндалевидные, монгольские, небольшие, огромные, открытые, плоские, полуприкрытые, прижмуренные, прищуренные, прищурые, провалившиеся, продолговатые, пухлые, раскосые, раскошенные, распахнутые, расширенные, сливовые, сощуренные, суженные, татарские, треугольные, узкие, черкесские, широкие.
В сравнении с животными, птицами, рыбами и т. д. Бараньи, бульдожьи, бычачьи, бычьи, воловьи, волчьи, вороньи, газельи, галочьи, галчиные, голубиные, заячьи, зверушечьи (зверюшечьи), змеиные, кабаньи, коровьи, кошачьи, коршунячьи, кроличьи, крысиные, лисьи, медвежьи, моржовые, мышачьи, мышиные, овечьи, оленьи, орлиные, птичьи, рачьи, рыбьи, рысьи, свинушъи, свиные, слоновьи, собачьи, совиные, соколиные, сокольи, стрекозиные, телячьи, тюленьи, хориные, щенячьи, ястребиные.
О выражении чувства, состояния, характера человека. Азартные, алчные, алчущие, бедовые, безгрешные, бездумные, беззаботные, беззащитные, безмятежные, безропотные, безумные, беспечные, беспокойные, бессмысленные, бесстыдные, бесстыжие (разг.), бесшабашные, бешеные, благодарные, блудливые, бойкие, брезгливые, вдохновенные, вдумчивые, веселые, взволнованные, виноватые, властные, влюбленные, внимательные, возбужденные, вольные, вопрошающие, воровские, восторженные, восхищенные, враждебные, встревоженные, въедливые, вызывающие, выразительные, гневные, говорящие, голодные, гордые, горячие, горящие, грозные, грустные, дерзкие, дикие, добродушные, добрые, доверчивые, дурные, дьявольские, елейные, жадные, жалкие, жалобные, жалостные, жгучие, жестокие, живые, жизнерадостные, жуткие, завидущие (простореч.), завистливые, завороженные, задорные, задумчивые, зачарованные, злобные, зовущие, изумленные, изучающие, иронические, испытующие, ищущие, кислые, клейкие, колючие, кроткие, ласковые, леденящие, ледяные, ленивые, лихие, лукавые, льстивые, любвеобильные, любопытные, любящие, мальчишеские, манящие, масленые, медовые, мечтательные, молящие, мудрые, мученические, мягкие, наблюдательные, наглые, надменные, наивные, насмешливые, настороженные, нахальные, невинные, недобрые, нежные, ненавидящие, неподкупные, непонимающие, несчастные, огорченные, одичалые, одуревшие, одурелые, озорные, осмысленные, отважные, отрешенные, отсутствующие, отчаянные, отчужденные, ошарашенные, пасмурные, переменчивые, печальные, плутоватые, плутовские, подозрительные, покорные, понимающие, послушные, посторонние, почтительные, правдивые, презрительные, приветливые, пронзительные, проникновенные, проницательные, пронырливые, простодушные, прямодушные, пугливые, пустые, пытливые, радостные, развратные, ревнивые, робкие, сверлящие, сердитые, серьезные, скользкие, скорбные, смелые, смешливые, смеющиеся, смышленные, сочувствующие, спокойные, стеснительные, сторожкие, страдальческие, страдающие, строгие, сумасшедшие, суровые, счастливые, сытые, теплые, тихие, томные, тоскующие, требовательные, тревожные, трогательные, тупые, угарные, угнетенные, угодливые, удивленные, укоризненные, улыбчивые, умиленные, умильные, умные, унылые, упорные, упрямые, усмешливые, хитрецкие (разг.), хитрые, хищные, холодные, цепкие, честные, чужие, чуткие, шаловливые, шалые (простореч.), шальные, шельмоватые, шустрые, энергичные, яростные. Африканские, бетонные, блескучие, вещие, византийские, водочные, далънострельные, дремучие, дряхлые, египетские, зимние, золотушные, иглистые, игольчатые, итальянские, каменные, камышовые, копеечные, крыжовенные, купоросовые, лешачьи, морозные, мохнатые, негритянские, неотрекающиеся, оледенелые, пемзовые, переливчатые, пластмассовые, ржаные, родниковые, ртутные, седые, славянские, сладкие, стоячие, траурные, трупные, чахоточные, экстатические.
Синонимы: очи, вежды, зеницы, буркалы, гляделки, мигалки, бельма, зенки

Взгляд

1. Выражение глаз, устремленность зрения. О продолжительности. Беглый, быстрый, длинный, долгий, затяжной, короткий, летучий, мгновенный, мимолетный, молниеносный, неторопливый, спешный, стремительный, тягучий.
О свойстве, характере, выражении; об опосредованной передаче чувства, настроения, состояния. Бархатный, бегающий, бездонный, безжизненный, безмолвный, бешеный, блеклый, блестящий, буравящий, влажный, внимательный, водянистый, воспаленный, всевидящий, всепроникающий, выцветший, вялый, гипнотизирующий, гипнотический, глубокий, говорящий, горячий, горящий (поэт.), жадный, жаждущий, жалящий, жаркий, жгучий, жесткий, живой, зажигательный, заспанный, застывший, затаенный, затуманенный, значащий, значительный, зоркий, избегающий, искрометный (поэт.), испепеляющий, исподлобный, ищущий, клейкий, колючий, колющий, косок, красноречивый, легкий, ледяной, лихорадочный, лучистый, масленый, матовый, мертвенный, мертвый, мерцающий, многоговорящий, многозначительный, многообещающий, молодцеватый, молчаливый, мрачный, мутный, мягкий, наблюдательный, напряженный, настойчивый, настороженный, насупленный, небрежный, невидящий, немой, немигающий, неморгающий, неотрывный, неотступный, неподвижный, непроницаемый, огнемечущий, огненный, огневой (устар.), одичалый, оживленный, оловянный, опустошенный, опытный, осмысленный, осоловелый, остекленевший, осторожный, острый, остылый, открытый, отрешенный, отсутствующий, отуманенный, отчужденный, охмелелый, оценивающий, оцепенелый, пасмурный, пламенный, погасший, посоловелый (простореч.), потухший, пристальный, присупленный (простореч.), прищуренный, пронзающий, пронзительный, пронизывающий, проникновенный, проницательный, профессиональный, прямой, пустой, пытливый, расплывчатый, рассеянный, режущий, ровный, рутинный, сверкающий, сверлящий, светлый, свинцовый, сдержанный, сияющий, случайный, смирный, смутный, собранный, сонный, сосредоточенный, спокойный, стальной, стариковский, старческий, стеклянный, сторожкий (простореч), странный, страшный, стремительный, студенистый, сумрачный, схватчивый, твердый, тихий, туманный, тупой, .тусклый, тягучий, тяжелый, узкий, упорный, упрямый, хваткий, хмурый, холодный, цепкий, чистый, чудесный, чудный, чужой, шальной, энергичный, ясный.
О прямом выражении конкретного чувства, настроения, состояния. Апатичный, безжалостный, безмятежный, безразличный, безучастный, беспечный, беспокойный, беспомощный, беспощадный, бессмысленный, бесстрастный, бесстыдный, бесцеремонный, бешеный, благодарный, благосклонный, блаженный, боязливый, боязный (простореч.), вдумчивый, величественный, веселый, виноватый, вкрадчивый, властный, влюбленный, вопросительный, вопрошающий, восторженный, восхищенный, враждебный, выжидательный, вызывающий, выпытывающий, выразительный, высокомерный, гневный, гордый, горестный, грозный, грустный, дерзкий, добрый, доверительный, доверчивый, дружелюбный, дружеский, жалостливый, жестокий, жуткий, завистливый, загадочный, заговорщицкий, задорный, задумчивый, заинтересованный, заискивающий, злобный, зловещий, злой, игривый, изумленный, изучающий, инквизиторский, иронический, испуганный, испытующий, испытывающий, кокетливый, кроткий, ласкающий, ласковый, ленивый, ликующий, лукавый, любовный, любопытный, любопытствующий, любящий, манящий, мечтательный, молящий, меланхолический, наглый, наивный, насмешливый, нахальный, нахмуренный, невеселый, невинный, негодующий, недобрый, недоверчивый, недовольный, недоумевающий, недоуменный, недружелюбный, нежный, нелюбезный, ненавидящий, ненасытный, неподкупный, непримиримый, неприязненный, нескромный, несмелый, нетерпеливый, ободряющий, обожающий, одобрительный, ожидающий, озабоченный, озлобленный, озорной, оробелый, оскорбительный, оторопелый, печальный, плотоядный, плутовской, подбадривающий, победный, подозрительный, покорный, понимающий, понурый, похабный (простореч), похотливый, почтительный, пошлый, презирающий, презрительный, пренебрежительный, приветливый, призывный, притворный, просительный, прощальный, прямодушный, пугливый, пылкий (поэт.), раболепный, равнодушный, радостный, разъяренный, растерянный, ревнивый, робкий, сентиментальный, сердечный, сердитый, скептический, скорбный, скучающий, сладострастный, смелый, смущенный, соболезнующий, сочувственный, сочувствующий, страдальческий, страстный, строгий, стыдливый, счастливый, сытый, теплый, томный, торжественный, торжествующий, тоскливый, тоскующий, требовательный, тревожный, трусливый, убийственный, уверенный, угодливый, угрожающий, угрюмый, удивленный, укоризненный, укорительный (устар.), улыбчивый, умиленный, умилительный, умный, умоляющий, умственный (шутл.), уничтожающий, успокаивающий, усталый, участливый, хитрый, хищный, чарующий, честный, ядовитый, яростный, ярый (устар.).
В сравнении с животными, птицами и др. Бараний, бычий, воловий, волчий, газелий, голубиный, змеиный, кошачий, орлиный, рыбий, рысий, собачий, соколиный, ястребиный. Агатовый, бесшабашный, взболтанный, дряхлый, думающий, дымный, животворный, задымленный, зеркальный, зыбкий, зыркающий, каменный, кромешный, неломкий, солнечный, стрелоподобный, тяжеловесный, царапающий, шершавый, щупающий.
2. Мнение, суждение, точка зрения. Беглый, бескомпромиссный, беспристрастный, благоприятный, верный, ветреный, взаимоисключающие (тн.), господствующий (обычно мн.), диалектический, допотопный (разг.), закостенелый, заплесневелый (разг.), здравый, идеализированный, консервативный, косный, крайний, критический, легкий, легкомысленный, ложный, мизантропический, мрачный, наивный, научный, независимый, непредвзятый, непредубежденный, обветшалый, объективный, ограниченный, односторонний, определенный, отживший, отсталый, ошибочный, парадоксальный, поверхностный, полярные (мн.), последовательный, правильный, предубежденный, провинциальный, прогрессивный, противный, противоположный, противоречивые (мн.), разноречивые (мн.), разумный, реальный, распространенный, революционный, серьезный, старомодный, строгий, субъективный, твердый, традиционный, трезвый, тупой, убежденный, узкий, умеренный (обычно мн.), упрощенный, устарелый, устоявшийся, чуждый, широкий, эволюционный, эклектичный, элементарный (устар.), ясный. Аскетический, байронический, держимордовский, ископаемый, сухой, черный. Большевистский, буржуазный, демократический, идеалистический, коммунистический, марксистский, материалистический, пацифистский, позитивистский, политический, реалистический, философский, эволюционистский, эстетический и т. п.
Синонимы: взор

Брови

О размере, форме, расположении; о характере очертания. Большие, висячие, вихреватые, вскинутые, высокие, вычерченные, длинные, дугообразные, изломанные, изогнутые, косые, круглые, крылатые, нависшие, надвинутые, неровные, низкие, опущенные, очерченные, писаные, поднятые, подчеркнутые, прямые, разлатые (простореч), разлетистые, резкие, сдвинутые, совиные, сросшиеся, стрелами, стрелообразные, стрельчатые, толстые, тонкие, угловатые, узкие, широкие.
О степени густоты, жесткости или мягкости бровей; их состоянии. Бархатные, взъерошенные, выщипанные, густые, ершистые, жесткие, клочковатые, колосистые, косматые, курчавые, кустистые, кустоватые (простореч.), лохматые, мохнатые, мягкие, облезлые, пушистые, пышные, редкие, слипшиеся, соболиные, топорщащиеся, торчкастые (простореч), хохлатые, шелковые, шерстистые, щетинистые, щетиноподобные, щеткою.
О цвете. Белёсые (белесые, разг.), белобрысые (разг.), белые, выгоревшие, выцветшие, желтые, золотые, иссиня-черные, исчерна-белые, льняные, пепельные, поседевшие, поседелые, пшеничные, русые, рыжие, светлые, седые, серебряные, серые, сивые (простореч), соломенно-желтые, соломенные, темные, тусклые, угольные, черные.
О бровях, выражающих состояние, настроение, черты характера человека. Бесхарактерные, гордые, грозные, задумчивые, испуганные, капризные, ласковые, надменные, насупленные, нахмуренные, сердитые, смелые, спокойные, строгие, угрюмые, упрямые, хмурые. Дремучие, дымные, каменные, котиковые, мшистые, разбойничьи, ржавые, хвойные, чуткие.

Ресницы

О величине, форме, положении, густоте, мягкости. Бархатные, веерообразные, выгнугые, густые, длинные, жесткие, загнутые, колючие, лучистые, махровые, мохнатые, мягкие, неподвижные, непокорные, неровные, опущенные, поникшие, приспущенные, прямые, пушистые, редкие, сомкнутые, стрельчатые, тяжеловесные, тяжелые, тяжкие, шелковистые, шёлковые (шелковые, нар.-поэт.), щетинистые.
О цвете. Белёсые (белесые), белобрысые (разг.), белые, бесцветные, коровьи (разг.), крашеные, пшеничные, рыжеватые, рыжие, светлые, сизые, смолистые, смольные (устар.), смолянистые, смоляные, телячьи (разг.), темные, черные. Белокурые, библейские, медные, стыдливые, тенистые.

Веки

О цвете, состоянии; о характере волосяного покрова. Безволосые, бледно-синие, бледные, волосатые, воспаленные, дряблые замкнутые, коричневые, красные, набухлые, набухшие, напряженные, обнаженные, опухшие, отягченные, приспущенные, пухлые, слипающиеся, темные, тонкие, тяжелые. Вязкие, кислые, мертвенно-приспущенные, сумчатые. Лоб
О величине, форме, крутизне. Большой, бычий, вдавленный, возвышенный (устар.), выпуклый, высокий, громадный, квадратный, крутой, массивный, могучий, нависший, низкий, овальный, огромный, открытый, плоский, покатый, пологий, продолговатый, прямой, сократовский, тяжелый, узкий, четвероугольный (устар.), четырехугольный, широкий.
О цвете; о крепости; о характере кожного покрова. Белый, бледный, блестящий, бородавчатый, бронзовый, гладкий, желтый, жирный, загорелый, костлявый, крепкий, липкий, лысый, мокрый, морщинистый, мраморный, мягкий, мясистый, нежный, плешивый, потный, прыщавый, ровный, розовый, румяный, светлый, сморщенный, смуглый, сухой, твердый, чистый, шишковатый, шрамистый (простореч.).
О лбе, выражающем состояние, настроение, черты характера человека, его интеллект, психический склад и т. п. Бездумный, безмятежный, безоблачный, благородный, вдохновенный, вдумчивый, гордый, задумчивый, многодумный, насупленный, нахмуренный, просветленный, раздраженный, решительный, светлый, сократовский, угрюмый, умный, упрямый, усталый, философический, хмурый, ясный. Глыбастый, утесистый, ученый.

Нос

О величине. Большой, большущий (разг.), длинный, здоровенный (разг.), короткий, крохотный (разг.), крошечный, крупный, маленький, массивный, огромный, солидный, тяжелый, увесистый (разг.).
О форме, внешнем виде. Античный, буграстый (простореч.), вздернутый, вислый, висячий, вогнутый, восточный, вострый (простореч.), горбатый, (с) горбинкой, греческий, грушеобразный, дряблый, загнутый, задранный (разг.), закругленный, заостренный, картофелиной, картошкой (разг.), классический, клювом, кривой, круглый, крючковатый, крючком, курносый, острый, плоский, правильный, привздернутый, приплюснутый, прямой, пуговицей, пуговичный, пуговкой (разг.), пухлый, расплюснутый, расплющенный, римский, русский, славянский, сплюснутый, сплющенный, толстый, тонкий, тупой, уточкой (разг.), хищный, хрящеватый, широкий, шишкастый (простореч.), шишковатый, эллинский.
В сравнении с птицами, животными. Бекасиный, бульдожий, воробьиный, лисий, львиный, орлиный, птичий, совиный, утиный, ястребиный.
О цвете. Багрово-сизый, багровый, белый, бледный, клюквенный, клюковный (устар.), красный, лиловый, малиновый, матовый, посинелый, свинцовый, сизый, синий, сиреневый, темно-багровый, фиолетовый, ярко-красный, ярко-малиновый. Аттический, башмаком, налиток, энергический, ядреный.

Подбородок

Большой, бульдожий, волевой, выдвинутый, гладкий, грузный, двойной, длинный, жилистый, квадратный, крепкий, кривой, круглый, крупный, крутой, массивный, морщинистый, мягкий, мясистый, нежный, овальный, округлый, острый, отвислый, пухлый, раздвоенный, сморщенный, срезанный, твердый, толстый, тройной, тучный, тяжелый, увесистый (разг.), угловатый, упрямый, четырехугольный, широкий. Двухэтажный, железный, лисий.

Щеки

О форме, степени полноты или худобы; о состоянии мышечной ткани, кожного покрова. Бархатистые, бархатные, брыластые (разг.), брюзглые (разг.), бульдожьи, ввалившиеся, впадшие, впалые, втянутые, выхоленные, вялые, гладкие, горячие, горящие, дряблые, жаркие, жесткие, жирные, завалившиеся, запавшие, здоровые, иссохшие, колючие, крепкие, круглые, лоснящиеся, морщинистые, мягкие, мясистые, набрякшие, налитые, наморщенные, нежные, обветренные, обвислые, обрюзгшие, одутловатые, округлые, опавшие, опалые, опухшие, отвислые, отечные, повислые, полные, провалившиеся, прохладные, пухлые, пылающие, раздутые, рыхлые, рябые, свежие, скуластые, сморщенные, старческие, сытые, теплые, толстые, тугие, упитанные, упругие, холеные, холодные, худощавые, худые, щедроватые (простореч.), щетинистые, ядреные (простореч.).
О цвете. Алые, белые, бескровные, бесцветные, бледно-желтые, бледно-розовые, бледные, блеклые, бронзовые, бурые, вишневые, восковые, выцветшие, голубые, желтые, землистые, кирпично-красные, кирпичные, красные, лиловые, матовые, медно-красные, медные, пепельные, побелевшие, поблёклые, помидорные, пунцовые, розовые, румяные, свекольные, серые, сизые, смуглые, черные, янтарные, яркие. Веселые, каленые, парафиновые, сумчатые, яблочно-упругие.

Румянец

О цвете, густоте. Алый, багровый, вишневый, густой, кирпично-красный, кирпичный, коричневый, красный, крепкий, кроваво-красный, кровяно-красный, легкий, малиновый, матовый, молочный, морковный, мраморный, нежный, неровный, огнистый (устар.), отчетливый, пламенный, пунцовый, пурпурный, ровный, розовый, сизый, слабый, смуглый, темный, тонкий, фарфоровый, яблочный, яркий.
О впечатлении, психологическом восприятии; о выражении физического или душевного состояния. Болезненный, больной, гипертонический, горячечный, жаркий, жгучий, живой, застенчивый, здоровый, зловещий, лихорадочный, молодой, недужный (разг.), нездоровый, нервный, пленительный, свежий, склеротический, старообразный, старческий, стыдливый, утренний, чахоточный, юношеский, юный. Деревенский, здоровенный, земляной, летучий, морозный, правдивый, тугой.

Уши

О величине, виде, состоянии (обычно употр. во мн. числе). Большие, вялые, длинные, заостренные, капустные (разг.), крохотные (разг.), крошечные (разг.), крупные, лопастные (простореч.), маленькие, мясистые, ослиные, острые, отвислые, оттопыренные, повислые (разг.), прямые, стоячие, угластые (разг.), широкие.
О слуховом восприятии; о достоинствах или недостатках слуха (обычно употр. в ед. числе). Верное, внимательное, восприимчивое, музыкальное, неотзывчивое, ослиное (разг.), острое, отзывчивое, привычное, прилежное, притупленное, тонкое, тревожное, тугое (разг.), чувствительное, чуткое. Всеслышащие, девственные. Волосы
О цвете. Аспидно-черные, белёсые (белесые), белобрысые (разг.), белокурые, белоснежные, белые, бесцветные, блестящие, вороные, вороньего крыла, выгоревшие, выцветшие, горчичные, желтые, золотистые, золотые, иссиня-черные, каштановые, линялые, льняные, медно-золотистые, медно-рыжие, медные, мочальные, овсяные, огненно-красные, огненно-рыжие, огненные, ореховые, пепельно-ржавые, пепельно-седые, пепельные, песочные, поседевшие, поседелые, пшеничные, русые, рыжие, светло-горчичные, светлые, седые, серебристые, серебряные, серые, сивые (простореч.), смолистые, смоляные, соломенные, темные, тусклые, черные.
Часть мужской прически: бакенбарды, бакены, баки.
О длине, густоте, состоянии; о степени мягкости. Буйные, вздыбленные, воздушные, волнистые, всклокоченные, вьющиеся, гладкие, густые, длинные, дремучие, ершистые, жесткие, жидкие, зализанные, колючие, короткие, косматые, кудлатые (простореч.), кудрявые, курчавые, легкие, лохматые, мочальные (разг.), мшистые, мягкие, нежные, неприбранные, непокорные, непослушные, пакляные, патлатые (простореч.), покорные, помятые, прибранные, приглаженные, прилизанные, прямые, пушистые, пышные, распущенные, рассыпанные, растрепанные, редкие, слипшиеся, сухие, тонкие, торчкастые (простореч.), тяжелые, черствые (устар.), шелковистые, шёлковые (шелковые, нар.-поэт.), шерстистые, щетинистые, щетиноподобные. Болотистые, декадентские, золотушные, крутые, лаково-черные, латунные, лунные, молочные, овсяные, стальные, телячьи.

Борода

О величине, форме. Большая, веником (разг.), двойная, длинная, дощечкой, клином, клинообразная, козлиная, козья, короткая, круглая, лопаткетая, лопаткой (разг.), лопатовидная, лопатой, окладистая, округлая, продолговатая, раздвоенная, тонкая, торчкастая (простореч.), широкая.
О густоте, состоянии; о характерном признаке, производимом впечатлении. Апостольская, ассирийская, благолепная (устар.), благообразная, великолепная, волнистая, волокнистая, всклокоченная, гладкая, густая, дремучая, ежистая, жесткая, жидкая, клокастая (разг.), клочкастая, клочковатая, колючая, косматая, крепкая, кудрявая, курчавая, кучерявая (разг.), кучерявистая (простореч.), лохматая, лоцманская, мочальная, мягкая, наёженная (устар.), нежная, неряшливая, нечесаная, осанистая, патлатая (простореч), патриаршая, плотная, приглаженная, пуховая, пушистая, пышная, раскольническая (устар.), распущенная, растрепанная, редкая, роскошная, свалявшаяся, скудная, солидная, спутанная, степенная, тощая, фатоватая, фатовская, холеная (холёная), хохлатая (разг.), Христова (устар.), чахлая (разг.), шелковистая, шерстистая, шкиперская, щетинистая.
О цвете. Аспидно черная, белая, белокурая, бурая, выцветшая, желтая, золотистая, иссиня-черная, каштановая, коричневая, красная, медная, медно-красная, огненная, огненно-рыжая, пепельная, полуседая, рудая (простореч), русая, рыжая, светлая, седая, серая, серебряная, сивая, смолистая, смоляная, темная, угольно-черная, черная. Кощеева, разлапистая, реснитчатая, хвостатая, чубарая. Шея
О размере, форме, толщине, крепости мускулов; о характере кожного покрова. Атласная, атлетическая, бархатная, боксерская, высокая, вытянутая, гибкая, гладкая, девичья, длинная, дряблая, жилистая, жирная, изящная, кадыкастая, короткая, крепкая, круглая, могучая, морщинистая, мощная, мускулистая, мягкая, нежная, плотная, полная, прямая, пухлая, пышная, сильная, скульптурная, сухожильная, толстая, тонкая, точеная, тощая, тугая, хилая, худая, чахоточная, широкая.
О цвете. Багровая, белая, белоснежная, бело-розовая, бронзовая, коричневая, красная, матовая, матово-белая, лиловая, медная, медно-красная, мраморная, розовая, свекольно-красная, смуглая, темная.
В сравнении с животными, птицами. Бычачья, бычья, воловья, газелья, гусиная, индюшачья, индюшиная, кабанья, лебединая, лебяжья, лошадиная, цыплячья.
О впечатлении, психологическом восприятии. Благородная, величественная, гордая, жалкая, понурая, царственная. Слоновья, упитанная, шафранно-смуглая.

Плечи

О размере, форме, силе; о впечатлении, об оценке плеч. Античные, атлетические, богатырские (нар.-поэт.), большие, величавые, вислые, выносливые, высокие, дряхлые, дюжие (простореч.), заостренные, изящные, квадратные, костлявые, косые, красивые, крепкие, круглые, крутые, ладные, литые, могутные (нар.-поэт.), могучие, могущественные (устар.), молодецкие (разг.), мощные, мягкие, наливные, налитые, нежные, неокрепшие, нескладные, обвислые, округленные, округлые, острые, покатые, полные, пологие, прекрасные, прямые, пухлые, пышные, развернутые, роскошные, саженные (разг.), сгорбленные, сильные, скошенные, слабые, соблазнительные, сутулые, сухие, твердые, толстые, тонкие, точеные, тощие, тучные, тщедушные, угловатые, удивительные, узкие, узластые, упрямые, хилые, хрупкие, худые, царственные, чахоточные (устар.), широкие, щуплые.
О цвете, мягкости кожи. Атласные, бархатные, беломраморные, белоснежные, белые, бледно-матовые, бронзовые, восковые, золотые, коричневые, лилейные (устар. поэт.), молочно-белые, мраморно-белые, мраморные, нежные, снежные. Алебастровые, вызревшие, журавлиные, стыдливо-робкие, чудно-округленные. Руки
О величине, форме, толщине рук (руки), пальцев, крепости мускулов; о кожном покрове; о физической силе рук (руки). Аккуратные, аристократические, атласные, барские, барственные, бархатистые, бархатные, безмускульные, бескостные, бессильные, богатырские, боксерские, большие, воздушные, вялые, гибкие, гладкие, граблевидные, грациозные, громадные, грузные, детские, длиннополые, длинные, дряблые, дряхлые, дюжие (разг.), железные, женские, жесткие, жилистые, жирные, загрубевшие, загрубелые, задубелые (простореч.), задубленные, заскорузлые (разг.), засушенные (разг.), зачерствелые (устар.), здоровенные (разг.), изящные, интеллигентские, иссохшие, исхудалые, корявые (простореч.), костистые, костлявые, красивые, крепкие, крестьянские, крошечные, круглые, крупные, лебяжьи, легкие, лилейные (устар. поэт.), маленькие, малосильные, могучие, мозолистые, морщинистые, мосластые (простореч.), мослатые (простореч.), мощные, мужицкие (разг.), мужские, мускулистые, мягкие, наливные, наморщенные (простореч.), натруженные, небольшие, нежные, некрасивые, немощные, обветренные, огромные, одубелые (простореч.), округлые, погрубелые (разг.), полные, породистые, пухлые, пышные, работничъи (устар.), рабочие, ребячьи, сдобные (разг.), сильные, слабосильные, слабые, сморщенные, стариковские, старческие, сухие, сухожильные, сухощавые, твердые, толстые, тонкие, тонкокостные, тощие, трудовые, тугие, тяжелые, узкие, узластые (разг.), узловатые, ухватистые, хваткие, хилые, холеные, хрупкие, худощавые, худые, цепкие, черствые (устар.), чугунные, шелковистые, шелковые, шершавые (шаршавые, устар.), широкие, ширококостные, широкопалые, шишкастые (простореч.), шишковатые, энергические (устар.), энергичные.
О цвете, состоянии рук (руки); о горячих, холодных и т. п. руках. Безжизненные, белоснежные, белые, бестрепетные, бесчувственные, бледно-розовые, бледные, бронзовые, восковые, горячие, дрожащие, жаркие, закаменевшие (разг.), зябкие, коричневые, коснеющие, кофейные, коченеющие, краснопалые, красные, ледяные, лихорадочные, медные, молочно-белые, мраморные (устар. поэт.), нервные, озябшие, окаменевшие, омертвелые, оцепенелые (устар.), пергаментные, перловые (устар. поэт.), прохладные, розовые, серые, склеротические, смуглые, снежно-белые, снежные, спокойные, теплые, трепетные, трепещущие, трясущиеся, усталые, утомленные, хладные (устар.), холодные, черные.
Об искусных, умелых, ловких руках; о руках как символе ловкости, умения и т. п. Безотказные, быстрые, верные, внимательные, волшебные, всемогущие, деятельные, добрые, золотые, искусные, ладные, ловкие, набитые, опытные, подвижные, проворные, расторопные, резвые (устар.), спокойные, творческие, трудолюбивые, уверенные, умелые, усердные, хитрые (устар.), шустрые.
О руке, выражающей черты характера, психического склада, душевного или физического состояния человека и т. п. (обычно в ед. числе). Безвинная (устар.), безжалостная, безответная (устар.), беспощадная, бесстрастная, благосклонная, боевая, верная, вкрадчивая, властная, внимательная, всевластная, грозная, дерзкая, дерзновенная (устар. поэт.), добрая, дружеская, жадная, жестокая, заботливая, завистливая (устар.), загребущие (мн., простореч.), истязующая (устар.), крепкая, ласковая, мстительная (устар. поэт.), надежная, небрежная, невинная, неприветливая, несмелая, нетерпеливая, нечуткая, осторожная, отчаянная (устар.), презренная (устар. поэт.), преступная, пугливая, равнодушная, робкая, самовольная, самодержавная (устар.), своевольная, смелая, страшная, стыдливая, твердая, томная (устар. поэт.), торопливая, убийственная (устар. поэт.), упорная, упрямая, усердная, ухватистая (разг.), хищнические (обычно мн.), хищные (обычно мн.), хозяйская, холодная, честная, чистая (устар. поэт.), чуткая, щедрая. Античные, железно-жилистые, косолапые, медлительные, мускулярные, светлые, снегоподобные, тароватые, трудные, чародейные.
Синонимы: длань, десница, лапа, ручка, лапка.

Пальцы

О длине, толщине, форме, цвете, твердости; о характере кожного покрова. Белоснежные, белые, бледные, восковые, грубые, длинные, жесткие, жилистые, жирные, загорелые, загрубелые, заскорузлые (простореч.), изящные, исхудалые, коричневые, короткие, корявые (разг.), костлявые, кривые, крупные, крючковатые, куцые (разг.), мозолистые, мягкие, мясистые, нежные, огрубевшие, огрубелые, паучьи, прозрачные, прямые, пухлые, скрюченные, смуглые, согнутые, сухие, твердые, толстые, тонкие, точеные, тощие, узловатые, хрупкие, худощавые, худые, черные, чувствительные, шершавые.
О состоянии, подвижности, силе. Безвольные, быстрые, вялые, гибкие, горячие, дрожащие, железные, закостенелые, занемелые (разг.), захолоделые (простореч.), ледяные, ленивые, ловкие, мертвые, музыкальные, нервные, несгибающиеся, неуклюжие, неумелые, одеревенелые, подвижные, помертвелые, проворные, робкие, сильные, сноровистые (разг.), теплые, трепетные, умелые, ухватистые, хваткие, хилые, холодные, цепкие, чуткие. Воронено-черные, сучковатые. Безымянный, большой, мизинный, средний, указательный.

Грудь

О размере, форме, высоте, крепости. Атлетическая, богатырская, бугристая, впалая, выпуклая, выпяченная, высокая, вялая, горбатая, громадная, дебелая (простореч), девическая, девичья, девственная, дряблая, дугой, жирная, здоровая, изящная, исхудалая, колесом, костлявая, крепкая, круглая, крутая, лебединая, лебяжья, львиная, могутная (простореч.), могучая, молодецкая (нар.-поэт.), мощная, мускулистая, мягкая, низкая, огромная, округлая, округленная, отвислая, плоская, полная, просторная, пухлая, пышная, развитая, сдобная (разг.), сжатая, сильная, слабая, сухощавая, твердая, точеная, тощая, тугая, тщедушная, узкая, упругая, хрупкая, худосочная, царственная, чахлая, чахоточная, четырехугольная, широкая, щуплая.
О цвете, характере кожною покрова. Алебастровая, атласная, бархатная, белая, беломраморная, белопенная, белоснежная, бледно-матовая, бронзовая, волосатая, гладкая, золотая, золотистая, лебединая, лебяжья, лилейная (устар. поэт.), медная, молочная, мохнатая, мраморная, нежная, снежная, темная.
О выражении чувства, состояния. Буйная, взволнованная, вольная, восторженная, горячая, жаркая, знойная, истомленная, мятежная, остылая, пламенная, пустая, пылающая, пылкая, свободйая, сладострастная, страстная, томная, трепетная, усталая, хладная (устар.), холодная, чувственная. Бестелесная, птичья, сочная.

Талия

Бесформенная, гибкая, длинная, долгая (устар.), змеиная, кавалерийская, короткая, муравьиная, низкая, объемистая (разг.), осиная, прямая, сильная, стройная, толстая, тонкая, точеная, узкая, широкая.

Ноги

О внешнем виде, характере кожного покрова. Голенастые, громадные, длинные, дугой, дугообразные, жилистые, задубелые (простореч.), изящные, исхудалые, кавалерийские, колесоватые, колесом (разг.), короткие, костистые, костлявые, красивые, кривые, крупные, маленькие, массивные, мелкие, мозолистые, нежные, отекшие, палкообразные, плоские, подагрические, полные, прямые, пухлые, распухлые (устар.), распухшие, ревматические, статные, стройные, сухопарые, толстые, тонкие, точеные, тощие, тяжелые, угловатые, хилые, худые, циркулем (разг.).
О силе, крепости, состоянии ног; о быстроте, характере шага. Быстрые, ватные, выносливые, железные (разг.), здоровые, крепкие, легкие, литые, ловкие, мускулистые, непослушные, неуклюжие, плохие, поворотливые, проворные (разг.), пружинистые, пружинные, прыткие (разг.), резвые (нар.-поэт.), сильные, слабые, торопливые, тяжелые, хорошие.
В сравнении с животными, птицами, насекомыми. Гусиные, журавлиные, комариные, медвежьи, слоновые (разг.), слоноподобные, утиные. Баскетбольные, железно-неподатливые, замшево-нежные, стопудовые.

Походка

О внешнем характере походки; о размере шага. Балетная, беззвучная, бесшумная, бодрая, бойкая, бравая, валкая, верная, вихлявая (разг.), вихляющая (разг.), военная, воздушная, вялая, гибкая, грациозная, грузная, девичья, деревянная, зыбкая, изящная, кавалерийская, качающаяся, косолапая, красивая, крепкая, крупная, ладная, легкая, легковесная, лихая (разг.), ловкая, маршевая, машинальная, мелкая, мешковатая, молодецкая, морская, мужская, мягкая, напористая, неверная, неловкая, неровная, неслышная, нетвердая, неуверенная, неуклюжая, нечеткая, отчетливая, очаровательная, парящая, притрусочная, плавная, плывущая, подпрыгивающая, подрагивающая, порывистая, походная, проворная, пружинистая, прыгающая, разбитая, развалистая, (с) развальцем (разг.), развинченная, размашистая, размеренная, расслабленная, расхлябанная (разг.), ровная, семенящая, сильная, скачущая, скованная, скользящая, слабая, спортивная, старческая, строевая, танцующая, твердая, тугая, тяжелая, тяжеловесная, увалистая, упругая, упружистая, устойчивая, цепкая, четкая, шаркающая, шатающаяся, шаткая, широкая, щегольская, щеголеватая, эластичная, элегантная, энергическая (устар.), энергичная, юношеская.
О скорости, темпе. Быстрая, медленная, медлительная, мерная, неторопливая, прыткая (разг.), спорая, стремительная, тихая, торопливая, ходкая (разг.), шагистая (простореч.).
В сравнении с животными, птицами. Журавлиная, кошачья, индюшиная, лебединая, лебяжья, лисья, медвежковатая (разг.), медвежья, павлинья, птичья, утиная, утичья (простореч.), уточкой (разг.).
О впечатлении, психологическом восприятии; о походке, выражающей черты характера человека, его психический склад и т. п. Барственная, беззаботная, беспечная, благородная, важная, вальяжная, величавая, виноватая, вкрадчивая, властная, внушительная, воровская, генеральская, гордая, горделивая, игривая, ленивая, напористая, небрежная, нервная, нервозная, нерешительная, неуверенная, осанистая, осторожная, печальная, покойная, раздумчивая, решительная, робкая, свободная, смелая, смиренная, спесивая, спокойная, степенная, строгая, театральная, торжественная, трусливая, уверенная, утомленная, усталая, хозяйская, царственная, чинная. Лукавая, медведеватая, подхалимская, хитрая, черноморская.

@темы: Творчество: заметки

---

В словаре синонимов частенько приводят Некрасова. «Дочку барином пугну, — девка прыснет, захохочет; шутишь, батька!» Некр.» Раз за разом читаю «Некромант».

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"И к тебе я точно этим летом не вернусь: я хожу в кино и в Парк Культуры по ночам..."

Сегодняшний сон - смесь Бауманки со школой. Лучше бы снились плотоядные нектарины.

А по поводу заголовка - иногда посещают мысли, что нужно... можно... надо бы вернуться в Бауманку. (Теперь уже, наверное, поступить заново.) В последнее время сны такие снятся чередой... и судя по моим эмоциям в этих снах - определённо не надо.

---

Мне приснился замечательный полуосознанный сон.

Мне приснился замечательный полуосознанный сон.
Сижу я на лекции — смесь ангема с программированием — и понимаю, что я ту-па-я. Ведёт женщина с короткими белыми волосами — похожа на героиню Ральфа, но на самом деле она классе в 7-м вела у меня историю.
И так славно она читает... и разговорились мы в перерыве — такая она интересная... и я понимаю, что было бы здорово иметь с ней хорошие отношения: приходить, влёгкую всё сдавать, зарабатывать уважение — а потом, в оставшееся время, общаться на посторонние темы. Но понимаю и что отношения с ней у меня будут плохие — потому что я ничего, ничегошеньки не смыслю в том, о чём она говорит, и буду тупить все её пары!..
Собственно, именно это было одной из причин, почему я ушла из Бауманки: я ужасно боялась, что предметы будут становиться всё сложнее и опираться на предыдущий материал, а раз уж я его не понимаю, то буду тупить всё сильнее.
И думаю: "Эх, не зря я ушла из Бауманки!"
Тут сон дал трещину. Если я ушла из Бауманки, почему я здесь сижу и комплексую?.. Сознание попыталось обосновать тем, что я заглянула посмотреть, не стоит ли вернуться, — но не убедило меня.
Тут я поняла, что в Бауманку возвращаться не собираюсь, стало быть, это может быть только сном. А значит — и досиживать пару у суровой тётки смысла нет... А если это сон, то неважно, что она обо мне подумает. Я пошла на выход, чувствуя недоумённо-разгневанный взгляд между лопаток.
А дальше я подумала: раз это осознанный сон, зачем я трачу время?! Я должна быть способной переместиться, куда захочу! Иду дальше, на ходу зажмуриваю глаза и представляю общажный коридор. Открываю глаза — то же самое. Зажмуриваю глаза ещё крепче, сжимаю кулаки, представляю изо всех сил... И когда открываю глаза, передо мной формируется — раскладывается — другой коридор. Я иду — а он на два шага впереди меня разворачивается. Так здорово!
(Коридор этот не был реальным общажным. В этом сне я жила в общаге и видела её вначале, но не помню, что именно было. Потому и говорю, что сон лишь полуосознанный.)
Тут я и дальше подумала — а зачем я буду пешком подниматься?.. И снова представила уже свою комнату. А когда открыла глаза, она тоже вокруг меня распаковывалась.
(Уж не знаю, зачем мне нужно было в общагу. Мне просто не пришло ничего другого в голову, я ведь её только что — до этой лекции — видела. Кроме того... лишь часть меня осознавала, что это сон, другая искренне чувствовала себя девочкой из общаги, живущей в такой-то комнате вот с теми-то.)
Я помнила, что это сон, и размышляла, что б ещё такого учудить. Но тут нравящийся мне вымышленный парень пригласил меня на свидание, и вся осознанность кончилась. Та часть меня, которая была общажной девочкой, захватила власть. =(
Я стала лихорадочно собираться, но тут на нас напал какой-то монстр, пришлось защищаться... Помню, как стреляла из пулемётной установки по инопланетному монстру, а сама думала — как бы побыстрее его убить, а то ещё голову помыть и накраситься надо.

Вот. Но этот момент — когда я загадала куда переместиться и оно стало раскладываться передо мной — мне очень понравился.

@темы: Жизнь: Сонник

---

Персонажи.

Раскрытие персонажей через интерьер и внешность.

Ян.
Комната вызывала стойкие ассоциации с армией: прямоугольный стол, стул с невероятно прямой спинкой, шкаф и железная кровать, на покрывале которой не было ни единой складки, - всё это было неудобно даже на вид. В интерьере не присутствовало украшений, всё было чётко, ровно и ясно. Создавалось ощущение, что владелец проводит в комнате не так много времени, а если и приходит сюда, то явно не расслабляться.
Да, обстановка полностью отражала характер Яна. Никаких ненужных эмоций, никаких колебаний. Если он принимал решение, то больше не менял его, и складывалась ощущение, что он делает это просто из принципа.
Его лицо было таким же: чёткие, ровные, прямые линии. Немного квадратный подбородок, чуть широкие брови и узкие глаза.
Говорил он немного, исключительно по делу, философские вопросы не любил, такие темы как любовь, верность

Мара.
У девушки были правильные черты лица: летящие брови, светлая кожа без каких-либо недостатков, аккуратные губы и удивительного яркого цвета глаза… На фотографии или рисунке она могла бы показаться просто красавицей. Но в каждом её движении прослеживалась усталость и равнодушие, а в голубых глазах, казалось, не было жизни.

Тодд [Каррен Йонн].
У парня было очень худое и невыразительное лицо, поэтому внимание сразу же привлекали его глаза. Серые, с золотисто-жёлтыми проблесками, в них всегда было выражение покорности, страха и какого-то недоумения. На нём были старая, протертая, но чистая и аккуратная одежда.

Юнсунг.
Черты лица Юнсунга были самыми обыкновенными. Если их перенести на бумагу, он бы не произвёл никакого впечатления. Но в каждом его жесте было столько энергии, а улыбка всегда была такой радостной, что все находили его одним из самых привлекательных людей.
В комнате царил бардак. Но приглядевшись, Мушре понял, что это был именно творческий беспорядок. Не было ни одежды, ни побрякушек – на столе, стульях и даже на полу валялись листы бумаги, недорисованные портреты, карандаши, ручки и ластики.

Карайя.
У девушки было мрачное лицо, а ярко-алая помада напоминала боевую раскраску. Широкие штаны цвета хаки, заправленная в них чёрная майка. Почему-то показалось, что в одежде у неё запрятана куча оружия, и девушка не будет раздумывать, гуманно ли применять его. Волосы до плеч, казалось, были обрезаны ножом, впопыхах.
Как и у Яна, её лицо состояло из прямых и чётких линий, и если бы не выраженная агрессия, её бы даже можно было назвать красивой.





 

запись создана: 20.07.2008 в 21:24

@темы: Творчество: заметки

---

Вдохновлённая успехом с переделкой "Алиара" и "Дома на горе" взялась за "Мешанину"

Думала, думала над концепцией мира,

(цикл фиков по ДАО, пост-стори и со всеми возможными ГГ одновременно). То есть, сложно назвать это переделкой "Мешанины", учитывая, что главным героем стал Дейн из "ДАО Морровинда"; часть героев цикла выкинута, вставлены иные, герои занимаются другим, мир другой, магия другая, религия и менталитет другие... но идеи некоторых произведений цикла остаются, и образы некоторых героев тоже. Из дополнительных героев, например, мама из фика "Мой бедный маленький больной мальчик".
Суть в другом. Когда закончила "Дом на горе", как раз поехали в Крым. А дорога два дня! И здесь недели безделья! Когда и писать, как не сейчас?.. Нужно было срочно браться за следующее произведение, чтобы не сидеть здесь без дела и не выискивать потом время. А готовых к написанию проектов не было, только наметки... перебрала один, второй, третий и взялась за это. А к нему вообще ни идеи!
Описывать их приключения или тоже начать с победы? От кого они спасали мир и спасали ли от кого-то? Может, они и не герои вовсе, а просто молодые маги, учившиеся вместе, у которых теперь расходятся пути? Нужна ли вообще магия? А другие расы? И зачем фэнтези, может, перенести действие в наш мир?..
Внезапно! решила, что миром будет Аймос. О нём было в "Доме на горе" (Ден планировал мир, где никогда не будет ссор) и он упоминался в "Алиаре" (как мир, где идёт бесконечная война). Тогда подвигом героев было бы прекращение этой самой войны.
Упёрлась в следующий вопрос - какого размера делать мир? Если маленьким, как Алиар, выходит неинтересно. Если большим, нужно продумывать множество государств, большая часть которых даже не будет задействована в сюжете. Дальше: если действие происходит в Аймосе, то за столько лет военное искусство должно было невероятно развиться, что они будут делать со всем этим, если вдруг наступит мир?
Думала, думала, так ничего и не придумала. Чтобы не сидеть без дела, стала чертить карту - просто так, от балды. (Один континент всё время выходил похожим на лифчик. Когда попыталась его переделать, получилось и вовсе что-то непотребное...)
Глядела на карту, думала - и вдруг нашла решение всех указанных проблем. Стала продумывать мир, записывать полученное - и на каком-то этапе возникло ощущение, что он уже существует. Что он, как минимум, уже был в какой-то игре, книге, фильме - а я лишь структурирую то, что знаю.

Но я же помню, как продумывала.

И я бы испугалась, что так и есть - криптомнезия(?) - но я точно знаю, вот этот персонаж - смесь "Арканума" с "Аладдином", этот - из идеи, возникшей после "Нефритовой империи", а над вполне самобытно вышедшими кругами магов я всего пару пару дней назад едва не рыдала, пытаясь переделать их во что-то не похожее на "Готику" или "Аватара" - пока не увидела фразу "магия ворона"... И после этого всё стало выходить легче лёгкого. Карта - чудесна, почти так и останется. Не думая расписала периоды истории мира - и оказалось так логично и правильно, что так и останется... настолько легко всё, как будто и впрямь уже существует!

Дальше.

Из персонажей пока есть:
Дейн Амелл в роли Верда Нерина - талантливого мага, славившегося изумительной добротой, который резко изменился после победы на главгадом.
Лорин Табрис в роли Рорина-Дракона - низенького мальчонки из самой неуважаемой провинции самой неуважаемой страны... с соответствующими комплексами.
Эймел Сурана в роли Эймирры ("Yes! It's a woman!") - дочери помощника главного гада, которая так боялась выдать отца, что перестала разговаривать в принципе.
Эймел молча красит глаза и подкладывает вату в лифчик. А если серьёзно, он изначально планировался как женский персонаж.
Эрион Махариэль в роли Цаж, девушки из страны, на которой в ходе войны употребили химическое оружие... а когда обнаружили, что отрава распространяется слишком быстро, страну просто окружили барьером, и долгое время считалось, что там все вымерли.
Мелия Амелл в роли эль'Мели - девушки с острова монахов эль'Хин, единственного места, где нет войны.
Гао-Джаовый фанон в роли Райо - влюблённого в неё ублюдка, который изо всех сил старается прикинуться перед ней хорошим... Или хорошего парня, который весьма убедительно прикидывается ублюдком, который пытается прикинуться хорошим.
Вместе они образовывают ту старую идею ориджефика по "Нефритовой империи".
Айранд Кусланд в роли Айранда, принца раймского, - который должен жениться на королеве соседнего государства, унаследовать свой престол и объединить две страны в одну...
И ныне мёртвый главгад - Ксеркзан, смесь Арканумского Кергана с Ксерксом, летающим угрём некроманта Мозенрата, брата Аладдина.

Пыщ.

И из внезапного:
Та странная девушка, снившаяся мне вместо Азулы - в роли Лураны, злобной девушки, каким-то образом ухитрившейся влюбиться в этого доброго тюленя Дейна Верда. Я пока не знаю, куда её впихнуть, но от Азулы так просто не отделаешься.
Ну и ещё один из значимых персонажей и лучших друзей ГГ - монах эль'Шоено, которого ГГ излечил от ликантропии... Потому что кто-то горько плакал над трупом Соего в "Планшафте".
...Вот уж действительно "Мешанина"!

Теперь у меня, правда, другой вопрос. Персонажи делают совершенно не то, что в "Мешанине". Сами идеи фиков... не соблюдаются. Потому как - зачем убивать Эймела? Я уже продумала, как это реализовать... но зачем? И зачем Мелии расставаться с любимым? Зачем вообще ей ветка с парнем из клана Эрион|Цаж? Всё это выглядело органично в тех условиях, но если создавать новые - то зачем такие? А что придумать им взамен, я пока не знаю. Ладно, разберёмся.

@темы: Игры: Dragon Age, Творчество: Мешанина, Творчество: заметки, Игры

---

Дом на горе (2/4).

Название: Дом на горе.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте неплохо. Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?

Один.

Два.

***

Это был прекрасный дом, А что стало с ним потом, Ты спроси кого угодно, Но не спрашивай меня...

Марина Богданова || Тикки Шельен           

Ден просыпается от непонятного стука. Он открывает глаза, сонно проводит взглядом по комнате, ища источник звука, и замечает, как в оконное стекло врезается ещё один маленький камушек. Ден подскакивает к окну и видит внизу Каммена: сосед с интересом смотрит на камень в два раза больше. Дениел высовывается из окна и машет рукой. По счастью, приятель замечает его прежде, чем успевает запустить булыжник в полёт.
Ден жестами показывает, что сейчас спустится. Он мигом натягивает одежду, слетает вниз; выдирает листок из какой-то тетради и размашисто пишет: «Ушёл гулять. Д.» — оставляет на кухонном столе, хватает ключи и вылетает за дверь.
— Привет! А как ты узнал, какие окна — мои?
Каммен по традиции на полсекунды замирает, после чего говорит:
— Ты же в прошлый раз переодеваться ходил... Силуэт был виден.
— А-а. Кстати! Мне тут пришло в голову!.. Ты заметил, что в том лесу совсем не пели птицы?
Каммен снова «встаёт на паузу» — а потом вскидывает брови.
— Конечно, пели.
— Вовсе нет!.. — возражает Ден, но уверенность соседа сбивает его с толку. — Ну... ладно... давай сходим туда ещё раз и проверим?
— Нет, сегодня я хочу показать тебе другое место.
— Но...
— ...Но в следующий раз мы обязательно туда вернёмся. И я постараюсь говорить поменьше, чтобы местную фауну ты тоже услышал.
Ден не спорит, и через несколько минут они бредут по очередной извилистой дороге.
— Знаешь, а я вот... заходил к миссис Ластхоум.
— Ох! — Каммен прикрывает глаза. — И... как она тебе?
— Гляжу, ты её знаешь...
— А то нет! Сталкиваюсь с ней примерно раз в месяц, и она каждый раз говорит, что в округе не живёт никого с моим именем. Чего улыбаешься? Знаешь, как весело двенадцать раз в год доказывать, что ты существуешь? — на лице Каммена вновь появляется косая ухмылка. — Ах, молодой человек! Я обитаю здесь, о, целых восемьдесят пять лет и, ох, прекрасно знаю всех, кто живёт или когда-либо жил здесь! О, я могу гарантировать, что здесь нет никого по имени Кэммен!
Выходит так похоже, что Ден не удерживается от смеха.
— А ещё Зяба... — продолжает сосед, — любимая киса-собачка-поросёночек. Плюс гадания, гороскопы, предсказания, страшилки и многое другое. А, да! Eщё забыл обязательное к употреблению печенье!
Видно, что Каммену Фиби надоела хуже некуда. Это понятно: Ден-то её всего день видел, а если умножить лет на девятнадцать!
— Тут ты прав. Знаешь, мы говорили о Катлин, и она так странно среагировала... Как ты думаешь, а могло быть, что девочку убили? Хотя бы эта сумасшедшая старушка?
Каммен замирает. Да, пожалуй, стоит плавнее менять темы, а то все не готовы...
— Что ты несёшь, Ден? Какого хрена ты меня про неё спрашиваешь?! Убили, конечно, эту нудную малолетку! Кому она нужна?! Выкинь ты уже Стаута... — он резко замолкает.
Взгляд Каммена постепенно вновь становится спокойным и мягким, но что-то всё-таки не даёт Дену покоя... Точно.
— А как ты узнал, что я читаю Стаута?
— Ты вчера говорил. Уже не помнишь? А Фиби, да... всё это очень в её стиле. Наверное, ещё про тёмные силы рассказывала? Проклятое место?.. Забивает тебе голову всякой чушью, а ты и слушаешь!
На этот раз Каммен звучит не как отец — не переезжает катком авторитета, скорее уж наоборот: говорит с искренней заботой. Ден ковыряет землю носком ботинка.
— Да... и впрямь чушь сказал. Просто эта Катлин никак не даёт мне покоя. Знаешь ведь, «Что содеяно против ребёнка, содеяно против Бога»...
— Что?
Каммен диковато смотрит на него.
— «Что содеяно против ребёнка — содеяно против Бога». Гюго, «Человек, который смеётся».
Ден вздыхает: он уже надеялся, что нашёл собеседника, которому не придётся пояснять каждую цитату... А сосед всё смотрит и смотрит.
— Да... тут ты прав... — наконец тянет Каммен и снова замолкает. — Тут ты прав... — повторяет через пару минут.
Дальше они шагают молча. Сворачивают раз, другой — а потом открывается дорога на озеро. И оно так великолепно, что вытесняет из сознания любые мысли.
— Подойдём ближе, красивое озеро, — нарушает молчание Каммен.
— Красивое? Да оно изумительно!
По синей поверхности воды скользят утки, где-то квакают лягушки. На другой стороне озера — лес с густой листвой. Они подходят к берегу, Ден опускает руки в воду. Каммен оседает на траву в полуметре от него и кажется погружённым в свои мысли — но когда Ден слишком наклоняется, то замечает, что приятель зорко следит, чтобы он не свалился. Заботится!
Спустя десять минут созерцания Ден произносит:
— Смотри... солнце последние дни было такое холодное и неласковое. А теперь оно словно... собирает почти ушедшую теплоту — как думающий о разводе муж.
Каммен встряхивается:
— Да ты у нас творческая личность.
— Я?! Ни в коем случае!
— Ого. Творческий талант — тоже недостаток?
— Нет, но...
— Это недостаток только если он в тебе?
— Перестань...
— Ты когда-нибудь пробовал рисовать? Писать книги? Петь? И чем кончилось?
— Хватит!
Ден скрещивает руки на груди — старинная защита от чужих слов. Опять скажет, что на него давят родители? На него не давят родители! На него никто не давит... только собственная никчёмность...
Зачем Каммен бьёт по больному месту? Обиделся на вопрос о Катлин? Нет, судя по взгляду, он уже забыл об этом разговоре.
— Ладно, Ден, я не хотел тебя смущать. Сменим тему: расскажи о себе.
— Ух. Что именно?
— Что угодно. Что тебе нравится в школе?
Ден послушно задумывается.
— Тяжёлый вопрос. Пожалуй, учителя. Они там самые достойные люди. Без глупых шуток, более начитанные, более сдержанные... С ними можно поговорить, понимаешь?
— А со сверстниками — нет?
Ден ёрзает по траве. Провожает взглядом особо ретивое облако.
— Ну... я как-то пытался. Но понял: для того, чтобы поддерживать с ними разговор, нужно просмотреть кучу фильмов про «Гы-гы, они его убили, смотри, как прикольно!», реалити-шоу о том, кто кому как дал, и прочую гадость. Я попробовал. Не смог.
— Похоже, эти люди действительно были ужасны.
— Ужасны?.. Да нет. Нам просто не пути. Как два радиус-вектора: вышли из одной точки, а с каждым годом всё дальше и дальше друг от друга.
Каммен смотрит с неподдельным интересом, внимательно слушает и, кажется, даже запоминает сказанное. Поэтому у Дена нет ощущения, что он надоедает. Хочется рассказывать ещё и ещё.
— Похоже, тебе нравилось учиться.
Ден взмахивает руками.
— Да! Учёба — это здорово! Но... — притормаживает он, — преподаватель всегда ориентировался на большинство, поэтому обычно мне было скучно.
Каммен кивает. Уточняет:
— А ты, наверное, знал предметы лучше них.
— Да, почти все. У меня только с ИЗО проблемы.
— Изо?..
— Изобразительное искусство. Ты чего?
Каммен пожимает плечами:
— Давно было, не помню. Странно, что ты не перебрался в другую школу, — сбивает он с мысли.
— Эта лучшая в городе. Страшно представить, что в остальных...
— Ясно.
— Интервью закончено? А ты теперь ответишь на несколько вопросов?
— В другой раз, сегодня твоя очередь. Расскажи про свой любимый предмет.
Ден кивает: ему несложно ответить, а им действительно стоит узнать друг друга получше. Пока его не увезли.
— Математика. А ещё физика, химия... чуть меньше — история, литература. В общем, хорошо с точными и естественными и проблема с гуманитарными.
— С литературой понятно, а историю ты почему не любишь?
— Не считаю её наукой! Слишком много домыслов, слишком легко её исказить. Что, собственно и делают чуть ли не раз в поколение. Каждый автор излагает её по-своему, а политики поворачивают так, как им нужно! Но чистую историю я очень люблю. Особенно математические методы.
— А что это?
Ден оживляется ещё сильнее:
— Вот смотри. Нам надо подсчитать скорость обеднения (или обогащения) крестьян в опредёленное время. Исходим из того, что это количество имущества у крестьянина в начальный момент времени минус оно же в конечный, делим на временной отрезок, устремляем время к нулю и находим предел отношения — короче говоря, дифференцируем, — получаем скорость, с которой крестьянин становится более бедным. Можно судить об экономике страны в тот или иной период! Конечно, это глобалистический подход, да и весьма условный. Конкретный намного лучше для отдельного события, но этот позволяет судить в общем. Вот, например, в теории демографического роста!.. кхм, — Ден замечает выражение лица собеседника и осекается. — Извини, увлёкся.
Каммен ухмыляется.
— Было интересно.
— Но больше всё же не надо? — смеётся Ден.
— Да, про математику хватит, — с облегчением соглашается сосед. — Лучше ещё о себе.
— Да это кошмар какой-то! Составляешь досье? — Ден воздевает руки к небу, но он не может не признаться, что такое внимание весьма лестно.
— И как ты узнал...
— ...А у тебя диктофон из кармана торчит...
— ...Проклятье, я снова забыл его включить.
На этот раз хохочут уже оба, и сразу заметна разница: у Дена смех чистый, звонкий; открытый, но негромкий. У Каммена — напряжённый и какой-то мрачный, болезненный даже.
И тут Ден думает, что словно с полковником разведки общается. Встречаешь отличного человека и в разговоре ему что-то рассказываешь, говоришь, словно бы невзначай, как самому близкому другу... А потом обнаруживаешь: незаметно для себя выложил всё, что знал. Ден понимает, что нёс какую-то чушь и эта чепуха никак не пригодится Каммену — но всё равно неприятно осознавать, что парой фраз из тебя вытащили всё, что считали нужным.
Ден встряхивается:
— Пойдём дальше!
Сосед только вздыхает:
— Когда ж ты находишься уже.
— Здесь так красиво... хочу всё осмотреть и запомнить.
— До чего ты неугомонный, — бурчит Каммен, но лицо у него довольное. Видимо, всё же гордится местом рождения.
— Пошли, пошли! — тянет его за руку Ден.







***

Я жил в Ростове, в Костроме, Держал бразды, сидел в тюрьме И осознал, что всё пустое. Я понял: суть внутри меня, И как пошёл средь бела дня В себе самом искать святое...

Ростислав Чебыкин || Филигон           

Просыпается Ден поздно. Странно даже: лёг-то — едва темнеть начало. Как бы то ни было, он быстренько встаёт, завтракает и плюхается за стол с учебником. Он мучает книгу целую тридцатиминутную вечность, но всё это слишком сложно и скучно. Было бы легче, если бы информация была за следующий год или гуманитарная — но Ден читает «Теорию машин и механизмов». Папа очень хочет, чтобы он стал инженером.
Жаль, но, похоже, и здесь он отца подведёт. Неинтересно ему это всё, мозгов не хватает. Школьная программа — легко, любой предмет за любой из дальнейших классов. А здесь — упс.
Действительно очень грустно: это был бы хороший путь, он уже и вуз выбрал; не сам, конечно, но ему тоже понравилось — лучше-то идей всё равно нет... А теперь опять решать, думать, кем он хочет стать... А что думать, если не придумывается ничего?
— Ох, Денни, ты тут! Учишься. Какой молодец!..
На маме её любимая длинная розовая юбка и светлая блузка. Напоминает героиню диснеевского мультика.
— Ага. Вы куда-то собрались?
— Да, Максимиллиану должны прислать что-то из журнала, нужно съездить в город...
— Опять?! — моргает Ден. Мать непонимающе смотрит на него. — Ладно-ладно, это не моё дело. Удачной поездки.
— А ты так и будешь сидеть здесь?..
— Нет... может быть, пойду погуляю.
— А зайти ни к кому не хочешь? — с надеждой спрашивает она. — Жаль, что здесь нет ребят твоего возраста.
— Есть, Каммен. Я тебя с ним обязательно познакомлю.
— Да?.. Ой, как здорово! А почему ты о нём не рассказывал?.. Когда вы встретились?
— Да в первые дни. Вчера вот ещё видел...
— А, когда ходил к Фиби?
— Нет, у Фиби я был позавчера.
— Вчера, Денни...
Ден смотрит на маму: у неё всегда было отличное чувство времени. Закрутилась, наверное.
— Ой! Побежала собираться.
— Пока, мам.
Ден берёт ключи от дома и незаметно выскальзывает за порог. Вдруг он наткнётся на Каммена? Или ещё на кого-нибудь из местных — которые расскажут, как его найти. А то иначе как искать? Подробной карты этого захолустья, разумеется, не существует. Родители не знают. Фиби прикидывается, что не знает... Эх, жаль, что Каммен даже не упомянул, где живёт! А он, дурак, не сообразил спросить.
Ден обходит окрестности. Вокруг невероятно пустынно. Иногда встречаются старинные дома, но видно, что в них уже давно никто не живёт. Аллеи сплетаются с почти невидимыми дорожками, и Ден не знает, сколько домов он не заметил просто потому, что к ним заросла народная тропа.
Так много пустого места. Почему эту землю не скупили и не поставили здесь что-то ещё? Для центра развлечений или ярмарки, наверное, слишком далеко от больших городов, но... тот же завод? Можно было бы аж свой рабочий городок сделать.
Ден изо всех сил старается не потеряться в этой глуши. Неудивительно, что без Каммена он не нашёл тот лес. Не факт, что он и дом-то свой теперь обнаружит! Да, теперь ясно, почему пропала Катлин... Ден встряхивает головой: прав Каммен, он все разговоры к этой девчонке сводит. Это уже даже не смешно!
Он оглядывается, понимает, что место ему слегка знакомо, и думает, где же он мог его видеть. Во время прогулки с Камменом, скорее всего. Да, где-то поблизости озеро. Но дорога выглядит далеко не такой фантастически-красивой — обычная тропинка в редком лесу, симпатично, но не более. Это удивительно. Неужели лес, озеро, горы, — вся эта природа казалась ему такой необыкновенной только из-за присутствия рядом Каммена? Ерунда какая-то...
Дену открывается вид на озеро и сидящий у воды человек — мысли обрываются. Он порывается броситься вперёд, но что-то в облике незнакомца останавливает его. Дениел делает несколько шагов, потом обходит мужчину по широкой дуге. Это седой старик впечатляющего телосложения, с носом картошкой, широкими скулами и длинной бородой. Он похож на русского (по крайней мере, цари России в энциклопедии выглядели именно так), от него исходит ощущение физической силы и удивительного спокойствия. Последнее, наверное, потому, что сидит он в позе лотоса.
Ден мнётся на месте, встаёт прямо перед мужчиной, несколько раз кашляет, переступает с ноги на ногу... но ничего не помогает.
— Простите...
— Ты прощён, — отзывается мужчина гулким басом.
Так старик всё это время знал, что он рядом? Почему тогда ничего не сказал? Кто это такой?! Ден вспоминает слова Фиби: «Здесь нет никого, кроме ископаемых вроде меня».
— Я Ден Холдон. Кажется, мы соседи.
Мужчина не реагирует. Тут в мозгу Дена что-то щёлкает и он формулирует вопрос иначе:
— Вы живёте где-то поблизости?
Старик впервые за время разговора открывает глаза — и с любопытством смотрит на него.
— А что есть «близко»?
— Э... не очень далеко.
— А что есть «далеко»?
Ден вздыхает и снова пытается перефразировать:
— Вы живете менее чем в трёх милях отсюда?
— Менее, — скучнеет старик.
— Получается, мы соседи.
Мужчина снова не реагирует, и Ден не уверен, что это плохо: в конце концов, он мог спросить, что такое миля! Но разговор опять приходится начинать самому.
— Могу я узнать ваше имя?
— Можешь ли узнать моё имя? Могу ли я узнать своё имя? Можешь ли ты узнать своё? Наверное, можешь, если разовьёшь способности. Но смотри, не упусти его! Истинное имя может открыться во сне. Его могут прошептать звезды, пропеть вода, прощебетать птицы...
— Могу ли я узнать, какое имя написано у вас в паспорте? — прерывает Ден этот поток бреда.
Как ни странно, старик легко завершает свою тираду и равнодушно произносит:
— Несомненно. Если ты его найдёшь. Кстати, скажи, если вдруг. Возвращать не обязательно, но можешь рассказать, что там всё-таки написано.
Ден возводит глаза к небу: продолжать этот разговор — бессмысленно. Хотя где ему ещё узнать про Каммена?..
— И всё-таки, как мне вас называть? Просто чтобы я мог отличить вас от всех остальных.
— Зови меня Ёжик, — шёпотом предлагает русский. Едва договорив, он перестаёт изображать заговорщика, оглаживает бороду и важно подтверждает: — Да. Ёжик — самое подходящее.
Ден испытывает зверское желание побиться головой об стену. Но стены рядом нет, и он просто плюхается на траву, понимая, что разговор будет долгим.
— А можно что-нибудь... более осмысленное?
— Что может быть осмысленнее ёжика? — изумляется бородач.
— Как вас обычно зовут люди?! — старик открывает рот, но Ден вовремя спохватывается. — Исключая оскорбления, прозвища и уменьшительно-ласкательные.
— Ну, это кто как: помнится, в моей прошлой жизни, на планете Забура...
— Как вас зовут в этом времени и пространстве?!
— В данный момент времени и в данной точке пространства меня никто не зовёт, — доверительно поясняет старик. — Это просто птички поют. Хотя... погоди, ты думаешь, они зовут меня? А может быть, ты и прав!
Ден делает ещё одну попытку:
— Когда вы оформляете какой-нибудь договор, как вы подписываетесь?!
— А, так вот какое имя ты хочешь услышать! — разочарованно тянет старикан. — Тогда зови меня Пётр Терентьевич. Или Терентий Петрович, как тебе больше нравится. Или, например, Виталий Витальевич. Или...
— А человеческое имя у вас есть? — почти воет Ден.
— Да чем тебе Пётр Теретьевич-то не угодило?
— Тем же, чем и Вьиталивьитальиэвитч! Не бывает у людей таких имён!
— Да? — мужик чешет бороду. — Ну, тебе, конечно, виднее. Я, по счастью, с ними редко общаюсь.
Ден берёт себя в руки.
— Ага. Ага. Отлично. Здорово. Но, может быть, вы поднапряжётесь, бросите валять дурака и наконец, назовёте своё нормальное имя?!
— Нормальное — это какое? — заходит на новый круг старик.
— Обычное! — Ден едва не рыдает. - Имя, фамилия...
— А какие фамилии нормальные?
— Стандартные невыдуманные фамилии! Стивенс, Никонс, Блэк, Вайт, Фёст, Секонд...
— Подожди-ка! Это мне нравится!
— Что именно-о?!
— Фёст. И Секонд. Да! Можешь называть меня мистер Твентисевенс.
Ден скрежещет зубами, но понимает, что ничего более адекватного он от старика не добьётся. Парень тяжело вздыхает и вспоминает, зачем пришёл.
— Хорошо. Мистер Ёжик Твентисевенс, скажите, вы знаете человека по имени Каммен?
— Знаю ли я?.. А ты знаешь? Знаешь ли ты себя? Знаешь ли ты своих родных? Что такое «знать»? И когда мы можем быть уверены, что действительно узнали что-то?..
— Спасибо, хватит. Поблизости... в радиусе двадцати миль живет человек по имени Каммен, о котором вы слышали?
Старик снова решает смилостивиться и избавляет Дена от череды ненужных вопросов.
— Нет. Не слышал ни о ком подобном. Но это вовсе не исключает...
Уже не первый из местных говорит, что не слышал о Каммене. Не пора ли насторожиться? Хотя... не стоит полагаться на слова этих психов. Будто брат Фиби! Или это местность на всех так влияет?
— Скажите, а миссис Ластхоум вы видели? — затевает проверку Ден. — Точнее, встречали ли вы когда-либо Фиби Ластхоум, живущую в пределах пяти миль отсюда?
— Нет. Такую тоже не припомню, — безразлично бросает испытуемый.
Вот и всё. Приятель ему не привиделся, просто старичок уже в маразме. Глупо надеяться на его память, нужно искать самому.
— Спасибо, было очень приятно с вами познакомиться. До свидания.
Мужчина снова не реагирует, лишь молча закрывает глаза. Ден тоскливо вздыхает и идёт дальше, измерять окрестности при помощи собственного шага.








***

Но прошу, не ищи здесь ключи От запретных замков...

Лина Воробьёва || Йовин           

Он возвращается за полночь. Мама сидит на кухне — увидев его, она вскакивает со смесью облегчения и обиды.
— Ден, ты с ума сошёл?.. Мы же волнуемся!
— Извини, заблудился.
Он проходит к себе и падает на кровать прямо в футболке и джинсах.
Как же так?.. Где всё-таки Каммен? Куда он пропадает каждый второй день? И почему так злится на вопросы о Катлин?
Тут в голове будто щёлкает. Это случилось десять лет назад. Каммену было около девяти. Катлин — тринадцать. Разумеется, они были знакомы! Может быть, даже дружили: с кем тут ещё-то общаться?.. конечно, ему неприятно вспоминать, как она исчезла! Для него это, наверное, детская травма... Каким идиотом нужно быть, чтобы сразу не понять?! Каким придурком, чтобы спрашивать?!
Ден засыпает с твёрдым намерением извиниться перед Камменом. И, кажется, всего через несколько минут просыпается от непонятного стука. Он открывает глаза, сонно проводит взглядом по комнате, ища его источник, и замечает, как в оконное стекло врезается ещё один маленький камушек. Ден подскакивает к окну и видит внизу долговязую фигуру Каммена. Приятель с интересом смотрит на камень в два раза больше.
— Эй, это всё уже было...
Он привычно машет приятелю рукой, натягивает одежду и бежит вниз.
— Привет! Ты как?
— Нормально. Привет, Ден. Пойдём, хотел сводить тебя в тот лес: показать, что птицы там всё-таки были.
— Не было там никого!
— У кого-то пробки в ушах.
— Да ну тебя! Пошли.
Ден кидается в нужном направлении, но сосед хлопает его по плечу.
— Пошли, а не побежали.
И они идут по прежней извилистой дороге.
— Слушай, как же я рад тебя видеть! Ты куда вчера пропал? Я тебя искал даже...
— Я работал.
Глаза Дена вспыхивают.
— Ты работаешь?! Кем?
Каммен медлит, прежде чем ответить.
— Я скульптор, — он холодно улыбается. — Ну и рисую... леплю... вышиваю крестиком... шучу насчёт последнего...
Ден встряхивается: а он развесил уши!
— Здорово... слушай, здорово-то как! А почему ты сразу не сказал?
— Так по твоему мнению творческая жилка — недостаток.
— Да брось ты! Покажешь свои работы? Это приносит прибыль?
Каммен снова медлит.
— Прибыль?.. Да, определённую приносит. Я бы с радостью показал. Но я живу на другом конце этой полузаброшенной дряни и до тебя идти, как до края света. А если потом ещё обратно пилить — это уж слишком. А если тебя к себе привести, то придётся ведь обратно провожать — тут заблудиться на раз можно... а потом самому домой идти... не-ет, я не вынесу.
— А если с ночёвкой?
— Отличная идея. Но сейчас не лучшее время. Попозже обязательно.
— Спасибо! Ничего, что я так напросился?
Каммен лишь доброжелательно улыбается, мол, что за условности между друзьями. Некоторое время они молчат, шагая по шуршащей листве.
— Слушай, а как ты решил стать скульптором?
— Странный вопрос.
— Я просто... всё время пытаюсь понять, как люди ищут свой путь, как выбирают будущую специальность... у меня не получается.
Каммен задумывается, на этот раз ещё больше.
— За меня судьба всё решила.
Ден хочет расспросить дальше, но Каммен шипит:
— Тсс! — и Ден вдруг думает, что вместе с этим звуком люди обычно подносят палец к губам: так же невольно, как касаются запястья, спрашивая о времени, или водят ладонью у рта, прося сигарету. А Каммен не вынимает рук из карманов.
Ден послушно молчит, но не слышит ничего особенного. Он вопросительно смотрит на приятеля, и тот поясняет:
— Птицы поют.
Дениел хлопает глазами. Точно! А он и не обратил внимания... но да, птицы поют, белки цокают, где-то далеко дятел стучит... Но в прошлый раз здесь никого не было!..
— Может, в день раз было слишком холодно? — тянет Ден и тут же замолкает, чувствуя скептизм Каммена. — А может, я и вправду глухой.
Снова молчат. Листья тихо шуршат, словно сплетничают о пришедших людях.
— А как ты тогда узнал, что я перехал?
— Что?
— В первую встречу ты сказал — узнал, что сюда переехал человек твоего возраста, и рванул знакомиться.
Каммен трижды начинает говорить, но каждый раз останавливается.
— Видел твоих родителей в городе, — наконец выдавливает он.
— Угу. Но они, конечно, тебя не видели?
Сосед ухмыляется.
— Встретил их в магазине, из их разговора понял, что вы родственники Джейн Редлайн и что у них молодой сын, который никак не может определиться в жизни.
— А... ясно.
Ден хочет извиниться насчёт Катлин: за то, что спрашивал; что не понял сразу, как для Каммена это тяжело, — но интуиция подсказывает ему, что лучше вовсе не говорить об этом. Оставим так. Девочка пропала. И больше нечего о ней вспоминать.
— Каммен, знаешь... мы всего третий день общаемся, но ты стал мне хорошим другом. То есть, ты не пугайся, понимаю, что рано ещё о дружбе говорить, я просто... это наверное из-за того, что у меня уже давно не было друзей... Я просто хотел сказать, что мне будет очень не хватать тебя, когда я уеду.
Каммен смотрит на него совершенно спокойно и по-прежнему доброжелательно.
— Я тоже тобой дорожу. Ты хороший человек, Денни. С чистой душой.
— Ты меня почти не знаешь... — улыбается Ден.
— Совсем не знаю. Но это — одна из многих вещей, в которых я всегда прав, — сосед подмигивает. — Кстати, у меня тоже нет друзей: тяжело схожусь с людьми.
Ден аж рот открывает.
— Ты серьёзно?! И ты... так легко к этому относишься? Не считаешь меня сумасшедшим? Не считаешь себя сумасшедшим?! Меня год к психологу водили! На выездные тренинги отправляли, в лагеря...
Каммен смотрит, словно он сказал, что родители бьют его шокером, и осторожно тянет:
— Очень... — он так и не подбирает слов и остаётся просто «очень».
Повисает неловкое молчание. Повисает так и висит, висит, висит, качаясь на ветке дерева. Наконец, Каммен встряхивается.
— Ден, не подумай, что я плохо отзываюсь о твоих родителях. Уверен, они замечательные люди. Но в жизни есть много путей, их — не единственный. Они всё время пытаются переделать тебя, а это не нужно. Ты и так замечательный человек. Ты сможешь добиться гораздо большего, просто оставаясь собой.
Его простые, тёплые слова почти гиптонизируют. В них так хочется верить...
— Ты как книжка, которую я пытаюсь читать. «Бесконечный свет»... или «Светлая бесконечность» — что-то такое. Там про то, что у каждого есть своё место в жизни, что нужно следовать призванию... и вроде бы всё правильно... но почему-то не работает. Я же искал своё место, пытался что-то делать — но...
Каммен перебивает и его голос звучит гулко:
— Есть место, в котором ты сможешь реализоваться. Тебя ожидает великая судьба — если ты только позволишь ей стать таковой.
Ден ёжится, слишком уж нечеловеческим кажется голос приятеля. Он улыбается своей фантазии и принуждённо смеётся.
— ...Мы ещё поговорим об этом, — продолжает Каммен. Он медленно моргает и вдруг становится прежним. — Пошли дальше?
— Ага...
Ден смотрит ему в спину. Как скоро отец решит уехать?.. Сколько дней осталось, прежде чем его увезут? Он встретил единственного человека, общение с которым не мука, — а именно теперь придётся уезжать! Почему?!
— Не отставай. И расслабься: может, мы поссоримся завтра же — и ты будешь только рад отсюда сбежать.
— Это ты меня так утешил?
— Попытался.
Ден знает, что надо бы домой, знает, что отец будет ругаться, но ему впервые за последние много лет так легко и свободно...
Он возвращается под вечер — сталкивается на кухне с мамой, которая бросает только:
— Привет. Тебя целый день не было. Ты хоть что-то ешь?
А ведь и вправду! Он не ел ничего со вчерашнего дня! Но... почему-то и не хочется...
— Конечно, мам.
Она лишь строго кивает и отворачивается. Ден поднимается наверх. Чем бы заняться? Чтобы и не тяжёлым, и полезным? Кажется, на этаже была кладовка — что-то вроде ещё одного чердака-свалки. Он туда не заходил, мама занята. Комната сама себя не уберёт.
Он проходит по коридору, дёргает за ручку, но дверь оказывается заперта, причём, судя по ощущениям, замок весьма внушительный.
— Денни! — раздаётся совсем близко истеричный крик.
— Что? — парень вздрагивает всем телом. — Что случилось?!
— Да... нет... ни... чего... — мама кукурузником взлетает по лестнице. — Просто... ты не... поможешь мне... с цветами? — всё ещё тяжело дыша, добавляет она и испуганно косится на дверь.
— Да. Конечно, — спокойно бросает Ден.
Мать облегчённо вздыхает и, пока он спускается, бросает ещё один взгляд на кладовку. Ден делает вид, что ничего не заметил. «Видимо, у них там что-то личное. Но... из-за чего она может НАСТОЛЬКО бояться, что я это обнаружу?» Он гонит из головы пошлые мысли, за ними и страшные. Но других идей не возникает, и он покорно следует за матерью.
— Вот... можешь разобрать эти семена? Зелёные в одни сторону... белые... в другую.
Мама и сама осекается, осознав, какую чушь говорит. От неё, хозяйки цветочного магазина, это звучит уж вовсе нелепо.
— А можно я просто посижу в своей комнате и не буду трогать кладовку?
Вместо испуга в её глазах мелькает удовлетворение.
— Да... хотя я не понимаю, причём тут кладовка!
Она внимательно смотрит на него, будто пытается что-то сказать. Но Ден не понимает. Он только сейчас замечает, что мама одета в штаны и блузку: это странно, мама почти всегда носит юбки или платья... Хотя сегодня всё странно. Может быть, он спит?..
— Да, ты прав. Не нужно ничего разбирать: ложись-ка спать.
Ден думает, что произошедшее не даст ему уснуть, но отключается, как только голова касается подушки.






***

Я считала время однородным Наподобие стекла или резины. А зима, как рыба, стала раком, Разошлась на две неравных половины...

Марина Богданова || Тикки Шельен           

И снова Ден не знает, что делать. Он листает очередной учебник, копается в саду и всячески тратит время. Заруливает на чердак, но там делать особо нечего, и Ден от безделья запрыгивает на стол и закрывает люк в потолке. Да, теперь идеально чисто.
Ничего путного в голову не лезет, и уже к полудню он готов биться головой об стену ради развлечения. Кладовка не идёт у него из головы. В конце-то концов! Если там было что-то настолько личное, и он едва это не обнаружил, логично было бы это личное перепрятать.
— Мам, слушай, а в той кладовой на втором этаже кто-нибудь убирается?
Мать реагирует на удивление спокойно:
— Нет, уборкой же у нас ты занимаешься. Кстати, если вспомнить великую поговорку о взаимоотношениях инициативы и инициатора, то... — она многозначительно замолкает.
— Да я, собственно, и хотел предложить. Ничего, если я там слегка приберусь?
— Денни, ты же не думаешь, что я собираюсь тебе мешать?.. — смеётся мама. — Пожалуйста, убирайся.
Странно. Видимо, действительно перепрятали. Впрочем, ему-то что?
Ден пожимает плечами и идёт наверх. Только около двери он вспоминает, что забыл попросить у мамы ключ. Вот дурень. Он касается двери, и она сразу же открывается. Ни замка, ни задвижки, нет даже следа от них. Но ведь вчера они были! Или нет?.. Кажется, ему нужен психиатр.
В комнате действительно жуткий бардак. Ден вздыхает, но скорее радостно, чем грустно. Хоть есть чем заняться.
Через час мозг уже окончательно отключён от реальной жизни и настроен лишь на «выкинуть — оставить», и тут что-то пробивается даже через такую защиту. Ден встряхивается. Какой-то листок... выпал вон из той книги.
Обычный лист А4, свёрнутый пополам. На нём простым карандашом нарисован какой-то другой мир. Горы-полусферы, идеально ровные, перед горами поляна — она покрыта неизвестными растениями, а животные, пасущиеся там, уж совсем неземные. Правда, пятая пара конечностей выглядит уж явно лишней, да и челюсти на хвосте вряд ли нужны... Похоже, это рисунок Катлин. Богатая у неё была фантазия! Ден бережно откладывает лист в сторону.
— Слушай, ты всё-таки выбрал себе профессию! — тыкает мать в бок через несколько часов.
— Должно же у меня хоть что-то получаться.
— Перестань уже прибедняться!
Ден поднимает голову. Мама выглядит весёлой и спокойной. Что же вчера произошло?.. Ладно. Наверное, это не его дело.
— Денни, тебе не обязательно так много делать. Ты же совсем не отдыхаешь! Почти всю неделю — только убираешься, убираешься...
— Да ладно. Я каждый второй день на улице. Вот и работаю посменно: то пропадаю на весь день, то отрабатываю.
Мама смотрит на него круглыми глазами.
— ...Посмотри сама, разве я много сделал за десять дней?
Они смотрят друг на друга, как двое сумасшедших, из которых каждый считает, что он врач.
— Во-первых, мы здесь всего неделю... Во-вторых, я не помню ни разу, чтобы ты уходил надолго. Ну, разве что вчера, когда ещё рассказывал, как встретил какого-то сумасшедшего старика.
Дена бледнеет. Как это могло быть вчера?! Вчера он целый день провёл с Камменом! Но продолжать разговор страшно.
— Да, ты права, наверное, мне показалось, — не своим голосом говорит он.
Мама обеспокоенно глядит на него, но кивает и выходит.
И как могла пройти неделя? Больше ведь было! Он начинает считать.
В первый день они успели только разгрузиться. Следующие четыре он убирался. В пятый встретился с Камменом. В шестой — познакомился с Фиби. Потом Каммен накричал на него из-за Катлин. В восьмой был Твентисевенс, в девятый — снова Каммен. Сегодня десятый. Так какие три дня ему приснились?!
Бред какой-то. Надо всех опросить: Фиби — когда она его видела, маму — что он делал последние дни, Каммена — как часто они встречались. Хотя как мама опишет его жизнь, если он все дни делает одно и то же? Если бы только Каммен был здесь! Он бы рассказал почти про все его дни!.. Или... нет?
Ден только сейчас понимает: пусть кажется, что приятель врос в его жизнь и был рядом всегда, на самом деле они виделись всего три раза. Три раза?! Глаза Дена расширяются. Так что же... ему привидились именно дни с Камменом?.. это Каммен — его галлюцинация? Глупости. У него даже в детстве не было воображаемых друзей!
Ден выходит и слышит доносящееся с кухни:
— Я же говорил, что его нужно отвезти к психиатру, а не психологу!
Он отмывается, радуясь, что на втором этаже есть своя ванная, бросает очередные убийственно грязные штаны в стирку и идёт спать. Но сон, разумеется, не приходит.
Надо будет поговорить об этом с Камменом. И рисунок отдать: может, поначалу он и расстроится, но наверняка ему будет приятно иметь что-то от Катлин... Хотя нет, не будет: Каммен же не существует... Ну что за ерунда! Как он может не существовать?!
Ден ворочается в постели ещё долго-долго, и засыпает, кажется, только под утро.







***

Кто-то из нас двоих Точно сошёл с ума. Осталось лишь определить:            Весь мир или я.

Дмитрий Спирин || Тараканы           

А на следующий день Каммен не является. И на следующий. И потом. Неужели он и вправду был его галлюцинацией?! И расстворился, как только создатель взял над собой контроль?.. Ден старается не думать об этом: страшно. Он слоняется по дому, делает те же пустые дела, мучает учебник и книги — наконец, не выдерживает и идёт к старушке, похоже, не более сумасшедшей, чем он сам.
Подходя к дому Фиби, Ден замечает Зябу, лежащего на ветке дуба. Под весом такой туши даже многолетнее дерево выглядит миниатюрным.
Что за бред! Игуаны же не лазят по деревьям! Или лазят? Что он вообще знает об игуанах?! Ден больше не доверяет себе. Всё, что хоть чуть-чуть выбивается из обычной жизни, кажется ему галлюцинацией. Может, и не было никакой ящерицы?.. И Фиби не было? А может быть, они и вовсе не переезжали сюда?
Тпру! Так можно дойти до того, что он вообще не существовал. Кстати, а существовал ли?.. В чём вообще он может быть уверен, если даже Каммен — Каммен! — выходит галлюцинацией?
— О, Денни! — врывается в его мысли голос Фиби. — Ты как раз вовремя.
Миссис Ластхоум стоит в дверях и приветливо улыбается. На ней фиолетовый спортивный костюм, седые волосы собраны в хвост. Выглядит Фиби энергичной и полной жизни.
— Что?.. А... здорово... Миссис Ластхоум, вы сейчас не заняты? Я хотел бы с вами поговорить.
— Ах, где мои манеры! — старушка взмахивает руками и становится похожа на фиолетовую птицу (фиолетового пингвина, если учесть комплекцию Фиби). — О, конечно, мальчик мой, заходи. Ох, я как раз завтракаю, не украсишь мою трапезу? Дай возможность тебя покормить. Мне так надоело есть одной!
— Если ставить вопрос так, то я с удовольствием к вам присоединюсь, — говорит он, следуя за Фиби в дом.
— Ах, где же они всё-таки? — бормочет старушка, бросает взгляд на полку и в приоткрытый шкаф.
— Кто?..
— О, манеры. Понятия не имею, куда я их положила!
Очередной старый и уже несмешной розыгрыш, но Фиби проворачивает его настолько естественно, что снова заставляет сомневаться, а шутка ли это.
Ден оборачивается на тихий цокот и обнаруживает Зябу, не сводящего с него глаз. Когда только он успел слезть с дерева?..
— Вам помочь?
— Ах, нет. Проходи в гостиную, сейчас принесу ещё тарелку.
Ден следует в ту же «магическую» комнату, где был в прошлый раз. На столе две тарелки — пустая и полная. Видимо, Зяба уже поел.
— О, милый, ты будешь суп из белены? — радушно предлагает старушка, ставя ещё одну тарелку на стол.
— Большое спасибо.
Они приступают к еде.
— Очень вкусно.
— Угу, — радуется старушка. — А ты сегодня сам не свой. Даже не среагировал на то, что суп из белены.
— Я просто привык к вашим шуткам, — усмехается Ден.
— А-а, понятно. Хотя это как раз была правда.
Парень с трудом глотает содержимое ложки, но ничего не говорит. «Спокойно! Она это ест, значит, и для моего здоровья никакого вреда». Фиби одобрительно приподнимает уголки губ. Они доедают, старушка относит тарелки на кухню, приносит чашки с чаем.
— Ох, так о чём ты хотел поговорить?
Ден вспоминает, как Фиби предупреждала, что ему может грозить опа-асность, и осознаёт: сказать, что он сходит с ума, — получить новую порцию нравоучений.
— Я на днях встретил одного человека... Правда, он так и не представился... Точнее, представился, и даже несколько раз, но, кажется, ни одно из этих имён не было настоящим...
Ден понимает, что запутался, но милая старушка в очередной раз ему помогает:
— О, кажется, я знаю, о ком ты. Этот русский бандит! — возмущается она. — Ох... Никто не знает его имени.
— Можете рассказать мне о нём? — любопытство Дена не то чтобы окончательно проснулось, но уже зевает и потягивается.
— Ах... — отмахивается миссис Ластхоум, — что о нём рассказывать! Говорят, он был крупным гангстером в этой ужасной России. Ох. А потом то ли ударился головой в драке, то ли его всё-таки поймали и он за решёткой с кем-то встретился... О, в общем, теперь он духовно двинутый.
— Духовно... продвинутый, — неуверенно поправляет Ден.
— О, как будто есть разница! — всплёскивает руками старушка. — Ах, главное, что теперь этот дурень погружен в ве-ечный поко-ой и по-олное расслабление.
— Почему вас это так задевает? — спрашивает Ден. Трудно не засмеяться: на его взгляд, Твентисевенс и Фиби стоят друг друга.
— О, Денни, ему же всего шестьдесят! В его возрасте я ещё занималась скалолазанием! Каталась на роликах! Ох, ни один крупный поход не проходил без меня! А он... уже сдался! Ждёт смерть. Ах, сидит целыми днями возле озера или какого-нибудь дерева и смотрит. Медитирует. О, как так можно?! — всё сильнее распаляется Фиби. — Представляешь, он пытается убедить меня, что человек должен быть абсолютно спокоен, что чувства и душевные переживания — зло! О, какая чушь!
Старушка энергично размахивает руками, и Ден забивается поглубже в диван, чтобы случайно не получить по лбу.
— Но почему вас это так раздражает?..
— Ах, ты не понимаешь! Это же борьба идеологий! О, можно даже сказать, противоположностей.
Ден пожимает плечами.
— А я, наоборот, подумал, как вы похожи. Так же... издеваетесь над людьми, — хмыкает он.
— Ох, но я-то шучу! А он — серьёзно, — с ужасом произносит старушка.
Ден качает головой. Это место — просто заповедник разных психов. А он теперь один из них.
— Огромное спасибо, миссис Ластхоум, вы мне очень помогли. За еду отдельное спасибо, — «А вот не буду спрашивать, из чего это сделано! Обойдётся!» — Так рад, что познакомился с вами. С того самого момента, как мы приехали... кстати, а когда это было?
Это срабатывает: Фиби считает. Но по её подсчётам тоже выходит на три дня меньше. Что ж такое.
— А вы уверены?..
— Абсолютно! Ведь двадцать шестой лунный день был. О, я ещё собиралась купить новую ступку, но ведь в этот день нельзя ничего покупать, пришлось отложить. Ох, и не зря! Твои родители следующим утром как раз подвезли меня до дома. О, на то он и двадцать седьмой — удачи и здоровья!
Ден уже собирается уйти, когда Фиби спрашивает:
— А хочешь, я научу тебя хирологии?
— Чему?..
— Хирологии. Это как хиромантия, только та учит предсказывать будущее, а эта — определять настоящее. Характер, склонности... Ох, мне кажется, тебе было бы полезно.
Ден задумывается. С одной стороны, как и любой здравомыслящий человек, в эту чушь он не верит. С другой — чем ещё заниматься-то? А это хоть отвлечёт его от странных мыслей...
Он соглашается, и Фиби показывает ему основные линии, холмы, рисунки пальцев — и вскоре Ден почти забывает о лишних днях...








***

Я придумал тебя, придумал тебя От нечего делать во время дождя. Петь до утра в ожиданьи рассвета — какая тоска! Я зажмурил глаза и придумал тебя.

Илья Кормильцев || Наутилус-Помпилиус           

А Каммен так и не приходит. Дни без него тянутся уныло, тускло. От безделья Ден изучает руки родителей: на маминых сразу привлекает внимание длинная линия сердца — кто бы сомневался. Заканчивается она, правда, вилкой — знак развода... кто бы сомневался.
А на отцовских... это даже забавно. У Дена на левой руке (предполагаемое и изначально заданное) линия ума длинная, чёткая. На правой (имеющееся сейчас) — раздвоенная почти у основания: признак мечтателей, сомневающихся и сумасшедших. А у отца... в точности наоборот. И если прямая-чёткая линия ума более чем ожидаема, то эта раздвоенность...
— Ты тоже долго колебался, когда искал свой жизненный путь?
— Чушь! Когда умер отец, мне было очевидно, что делать: нужно было обеспечивать семью, повторить его путь. Врёт твоя хреномантия.
Ден смотрит ему в глаза, но не может понять, врёт хиромантия или отец. Или он просто забыл?..
— ...Не понимаю, зачем тебя вообще понесло к этой старой ведьме.
— Учусь общаться с людьми. Разве это плохо?
— Эта безумная старуха плохо на тебя влияет. Станешь таким же психом — а мы за лекарства плати.
— Но я же не виноват, что здесь живут только такие люди.
— Да тебя вечно тянет ко всяким уродам. Ты не можешь с нормальными людьми общаться! — отец, вроде бы, не говорит ничего особенного, но вкладывает в слова такое чувство, что Ден сразу ощущает себя маленьким и усталым. Каждый раз после таких бесед с отцом чувство, будто его пропустили через бетономешалку. — Посмотрим ещё на этого твоего Каммэна. Когда ты нас с ним познакомишь?
— Пока не знаю.
Ден поднимается к себе и перед сном ещё раз изучает свои руки. Может, хоть так он узнает, чем заниматься?.. Но судя по его рукам, он должен быть талантливым оратором, писателем, довольно умным парнем. Даже странно, что у родителей хирология сработала, а у него настолько ошиблась.
О потерянных днях и несуществующем Каммене он старательно не думает.



Три.
Четыре.

@темы: Творчество: Дом на горе, Творчество

---

Дом на горе (1/4).

Название: Дом на горе.
Жанр: приключения, романтика, юмор, мистика.
Категория: джен.
Рейтинг: G.
Размер: миди/макси (30 тысяч слов).
Статус: в процессе.
Бета: Yasuko Kejkhatsu (первые главы); Idiota и Татиана ака Тэн в качестве первых читателей.
Описание: На новом месте всё неплохо: Ден знакомится с соседями, наслаждается видами... но замечает всё больше странностей: вещи оказываются не там, где их оставили, родные ведут себя крайне непривычно, а трава остаётся сухой после дождя. Он сходит с ума? Или вокруг действительно творится что-то не то? И надо ли спасать родных от этой нечисти — или придётся спасать их от самого себя?

Один.

Дом на горе

Человек, что построил дом на горе, Без сомнения, был поэт: Там до солнца рукою подать на заре, Там значительно раньше рассвет...

Максим Леонидов           

Здесь и находиться тяжело: протекающая крыша, скрипящие половицы и трещины на стенах наполняют такой безысходностью, что хоть вешайся. Дену же от них только легче: в таком месте никто не спросит, почему ты не веселишься и не радуешься. Кроме того, район это почти заброшенный, а значит — меньше глупых разговоров, меньше шума, меньше, в конце концов, людей.
Дом достался им то ли от двоюродной, то ли от троюродной тёти: более близких наследников не нашлось. А может — никто не захотел наследовать здание, которое потребует столько вложений. Отец и сам бы отказался, но когда-то здесь угораздило жить мамину бабушку, и теперь дом, в мамином представлении, являлся родовым гнездом и памятью поколений — то есть, местом, которое нельзя бросить даже при наводнении и войне.
— Ну и разруха, — бурчит отец. — Эта Джейн не боялась, что на неё крыша рухнет?
Ден указывает на пауков:
— Зато ей не было одиноко.
Они снимают паутину в коридоре и нескольких комнатах, сметают пыль, моют полы. Но очевидно: чтобы результат стал заметен, им придётся убираться ещё долго-долго...












***

А он не ждал беды, как не ждут в январе Грозовую июльскую ночь, Но ударила молния в дом на горе, И никто не успел помочь...

Максим Леонидов           

— Как она вообще дошла до такого? — спрашивает отец.
Ден кивает: он видел тётю Джейн — лет так десять назад — жизнерадостная, весёлая женщина.
Мама вздыхает.
— После того, как пропала Катлин, они оба стали такими...
— Оба?
— И Джейн, и Вортон.
— Вортон?..
— Её муж!
— Ка...
— Дочь. Их дочь! Ты же ездил искать её вместе со мной!..
Отец кивает, но видно, что он не помнит ничего такого. Ден обводит взглядом кухню — единственное помещение, что они успели по-настоящему убрать. Хорошая была идея: теперь хоть поесть можно без брезгливости.
— Зачем мы вообще тут убираемся? — спрашивает Ден, когда мама выходит. — Уедем осенью, и всё станет прежним.
Отец пожимает плечами:
— Потому что я не хочу снова ссориться с твоей матерью.
Исчёрпывающий ответ. Ден пытается придумать, как продожить разговор, но ничего не выходит.
Было бы неплохо здесь остаться. Ни тебе школы, ни заданий, с которыми может справиться даже кретин, ни тупых шуток тупых одноклассников... Впрочем, какая разница. Отец никогда не бросит свой журнал, а мама — магазин. И, наверное, к счастью, потому что лучше быть запертым в террариуме, чем слушать целыми днями, что ты ненормальный.
Ден продолжает уборку этой помойки. Выкидывает ни на что уже непригодные вещи, смазывает двери, снова стряхивает паутину (да откуда она берётся?), делает кучу других полезных вещей и, наконец, добирается до чердака.
— Здесь свинарник был, что ли?..
Следующий час уходит на то, чтобы вернуть цвет окружающим предметам. Когда чердак из Пылевого Царства превращается в обычную грязную комнату, Ден позволяет себе передохнуть. Он запрыгивает на какую-то поверхность (комод? стол?), где просто сидит и болтает ногами, слишком уставший, чтобы думать. Впрочем, мысли в последнее время всё невесёлые, так что, наверное, это и к лучшему.
Он тряпкой вытирает пот с лица — не замечая, что оставляет на лбу грязные разводы, — и снова идёт менять воду. Хоть с водопроводом здесь всё более-менее в порядке.
Ден в очередной раз затаскивает таз на верхний этаж, когда взгляд его падает на люк в потолке. Он прикидывает размеры дома: за дверцей может быть сантиметров пятьдесят, не больше. «Туда и не положишь-то нечего. Может, ещё этаж делать собирались?» Но у Дена нет шила ни в каких частях тела, и его не тянет открывать непонятные двери и люки... к тому же, ему надо продолжать уборку.
К вечеру можно даже понять, что он сидел на положенном на бок буфете. Ден так устает за день, что ему едва хватает сил снять серые кроссовки, серый свитер и серые же джинсы. В доме отличная слышимость, и перед сном он слышит, как мама говорит:
— Ты даже из кабинета не вышел!.. Считаешь, мы одни должны этим заниматься?..
Отец отвечает, что не он их сюда тащил. Мама говорит, что он не ценит её семью и её переживания; отец возражает, что в таком случае он бы не повёз их сюда, мать...
Это не самый интересный разговор, и Ден предпочёл бы его не слышать. Но тут уж выбирать не приходится. Он лежит, сонно предполагая, какой будет следующая реплика; не угадывает лишь один раз — когда вместо ответа мать убегает к себе и захлопывает дверь.
А с утра Ден продолжает уборку дома — и он всё ещё бесконечно далеко от того, чтобы разобрать этот хлам, да и от того, чтобы понять, из чего именно состоит хлам, честно говоря. Кажется, что серая гадость впиталась во все горизонтальные плоскости и оттереть её вне человеческих сил... но никто не скажет, что он не пытался.
— Мы тебя совсем не интересуем!.. — доносится из кухни этим вечером, и Ден вынужден признать, что в маминых словах есть доля правды.
— Опять ты придираешься! Вот он я, рядом; оставил чёртов журнал на чёртового идиота Смита, чтобы свозить тебя в этот чёртов дом.
— Да, но ты мог бы...
Это как смотреть «Перл Харбор» в семидисятый раз. В первый тебе всех жалко, во второй тебе всех жалко, а потом ты жрёшь свой попкорн и говоришь: «О, этот парень уже сдох?»
Так что Ден лишь накрывает голову подушкой.
— Когда ж я от вас съеду...








***

Так незаметно, постепенно Я зарастаю пустотой. Часы идут, но ничего не происходит,             Песок течёт, и всё...

Алексей Иващенко и Георгий Васильев            

Проходит ещё три дня, и до начала занятий остаётся ровно два месяца. Ден не знает, хорошо это или плохо. С одной стороны — мало кто на свете испытывал столь же сильную ненависть к школе. С другой... там хотя бы есть чем заняться. Бесполезным, скучным, но всё же.
Благодаря амбициозности отца, Ден учится в лучшем лицее города. Это хорошо: обычную школу он бы, наверное, не вынес. Там же он учится отлично... примерно месяц. Потом становится невмоготу, и он перестаёт делать хоть что-то... Получает по шее от отца, и снова возвращается к лучшим оценкам в классе. Потом обратно. В результате выходит средненько.
Ден зевает. Листает книгу, слегка прибрается, бродит по комнате. Заняться нечем, и он снова берёт в руки эту изумительную книгу, которая ухитряется становиться скучнее с каждой главой. Ден прорывается сквозь две страницы, когда остатки интереса гаснут и мысли возвращаются на прежнюю дорогу.
Может, он учился бы лучше, если б не болел так часто — врачи объясняли, что у него проблемы с иммунитетом, Дену же казалось, что его организм готов подцепить что угодно, лишь бы снова не оказаться в школе... Хотя школа-то, на самом деле, хорошая. Дело в нём.
А может, было бы лучше, если бы учёба не давалась ему настолько легко. И, наверное, было бы проще, если бы дорогие-любимые одноклассники понимали хоть треть того, что он говорит. Да, определённо было бы проще...
Нет, эта книга просто изумительна!.. Оказывается, первые двадцать страниц рефлексии были не так уж плохи: их сменили рассуждения о Боге. Автор внушал, что у каждого есть Предназначение, свой путь и своё, уготованное небом место. Если скучный текст Ден ещё может вынести, то это... в конце концов, просто несправедливо.
Он ещё раз проходит по комнате. Проводит пальцем по комоду и думает, что неплохо бы стереть пыль, — после чего заваливается на кровать.
Может быть, автор прав. Может, у каждого они есть: место, предназначение, связь с Богом — у каждого, кроме него. И даже самого себя не обвинишь: он ведь искал, но так и не нашёл, ничего не нашёл — призвания, друзей, девушки, даже хобби!.. полный неудачник...
Тут Ден встряхивается. Опять саможалейка?.. Ну-ка хватит! Он заставляет себя встать с кровати, убрать эту дурацкую комнату и починить какой-то шкаф, после чего героически осиливает ещё двадцать страниц книжки.
Время кажется вязким, и становится плотнее с каждым днём, и совершенно логичным выглядит то, что скоро оно остановится вовсе, — и странно лишь, что до сих пор этого не сделало...













***

Говоря отвлечённо, Ты совсем не мой герой. До тебя мне дела, В общем-то, нет...

Майя Котовская || Канцлер Ги           

На следующий день родители собираются в город. Конечно, как же отец бросит свой журнал. Смит пришлёт ему статьи, отец их просмотрит, исправит и отошлёт обратно с едкими комментариями, а потом приедет домой и с порога взревёт: «Ничего без меня не могут сделать!» — и станет ясно, что окажись иначе, он бы расстроился...
А мама, конечно же, привезёт лопату, и лейку, и очередные семена. Вернётся она грустная, потому что отец сказал что-то обидное, но вскоре придёт в себя и будет радостно сажать цветы.
Как всегда.
Ден остаётся дома: хоть немного одному побыть; никаких скандалов, ссор, не надо ни на кого оглядываться. Он ходит по тихим комнатам, хоть на минуту чувствуя себя свободным... пока не вспоминает, что здесь была, как минимум, одна смерть, и, может быть, призрак матери всё так же бродит по окрестностям и ищет свою потерянную дочь, или наоборот, девочка пытается зайти в свой родной дом, но неведомые силы не пускают её, и... Ден фыркает и трясёт головой. Прав отец, надо читать меньше чепухи и больше серьёзной литературы. Кстати! У него с собой Рекс Стаут был — не сказать, что серьёзное чтиво, но всё равно лучше, чем тот страдальчески-религиозный бред. Так, куда он его дел?..
Ден точно помнит, что брал книгу в руки после приезда. Кажется, он положил её на... комод?.. Нет, на тот столик у стены, точно. Но книги нет ни там, ни там — ни где-либо ещё. Ден обыскивает дом, но так и не находит её.
Что ж, видимо, это судьба — и ничего не остаётся, кроме как заняться уборкой. Он вздыхает и мужественно выносит очердную кучу полусгнивших вещей, моет коридор, полы на кухню, потом и саму кухню.
Это огромный дом, и убираться здесь — примерно как захватывать Россию: пока дойдёшь до середины, в начале и следа твоего не осталось. Хотя, конечно, всё равно лучше, чем было: после смерти дочери тётя Джейн, похоже, и вовсе не выходила из своей комнаты... С другой стороны, в некоторые помещения он так и не заглядывал, так что там, наверное, всё та же разруха.
Покончив с коридором, Ден распахивает одну такую terra incognita, и понимает, что incognita она только для него: в комнате очень чисто. Видимо, здесь тётя Джейн порядок поддерживала. Наверное, это комната той пропавшей девочки.
Ден оглядывается. Сколько ей было? Судя по комнате — готовилась превратиться из ребёнка в девушку; в углах плюшевые игрушки, а на столе — стопка модных журналов. На кровати раскрытая книга, на спинке стула висит кофта — будто кто-то собирался надеть её сразу по возвращению. И это жутко: жил человек, мечтал, имел какие-то планы — а потом просто исчез... Да и страшновато выглядит такое чистое, жилое помещение посреди заброшенного дома...
Ден оглядывается, чувствуя холодок по спине. Ну, раз здесь чисто, делать ему тут нечего!..
Уже у самой двери взгляд его цепляется за зеркало: там улыбается красивый мускулистый парень с короткой стрижкой и уверенным взглядом... Зеркало Катлин обклеено фотографиями из журналов. Ден переводит взгляд на своё отражение, но лишь досадливо морщится и скорее отходит.
Он прикрывает за собой дверь, когда снизу раздаётся совершенно жуткий хрип, похожий на предсмертное карканье замученной вороны. Мысли о привидениях больше не кажутся смешными.
Ден оглядывается на комнату. Не стоило им трогать вещи покойницы, не стоило даже смотреть на них... Больше всего на свете хочется спрятаться в шкаф — но шкафа поблизости нет, и он лишь сглатывает и посильнее сжимает в руках своё единственное оружие: половую тряпку.
Не пропадают люди просто так! Сначала девочка, потом её мать — а он, видно, следующий. Надо как-то предупредить родителей... чтобы они тоже не попали к этому, чем бы оно ни было... или хоть задержать его...
На негнущихся ногах Ден спускается вниз — и вспоминает, как отец ругался, что дверной звонок издаёт совершенно жуткие звуки. И вправду, сквозь занавески на окне просвечивает чей-то силуэт. Ден встряхивается: ну он и кретин! А звонить может только мама, ведь отец его обычно игнорирует. И если она не открывает дверь ключами, значит, руки опять заняты тяжёлыми сумками! Он распахивает дверь и едва успевает остановить тираду о вреде тяжестей для женского здоровья: на пороге стоит незнакомый парень.
Столько неожиданностей подряд — это уж слишком много, и Ден может лишь изумлённо таращиться на гостя. На вид ему лет девятнадцать, чёрные волосы собраны в причёске «парикмахерская? что это?» Нос тонкий, а улыбка какая-то хорёчья: кажется, вот-вот стрельнет туда-сюда глазами в поисках, где бы нашкодить. Но глаза как раз-таки смотрят спокойно — прямо и ровно, холодно и немного надменно. Худой, но не щуплый, он на голову выше Дена и почему-то выглядит способным постоять за себя: может быть, из-за этого спокойствия в глазах, а может, из-за приличного размаха плеч. Или из-за позы?.. Руки в карманах, спина чуть согнута — но если у большинства людей сутулость защитная, то у него она смотрится, как боевая стойка, и почему-то кажется, что лучше никогда не переходить дорогу этому парню... Только тут Ден соображает. Какая поза?! Какие плечи?! Кто это и что он здесь делает?
Видимо, смятение отражается в его взгляде, потому что гость снисходительно ухмыляется:
— Привет. Меня зовут Каммен, я живу неподалёку. Сказали, что к нам переехал молодой парень, и я сразу рванул сюда. Не представляешь, как может быть скучно в этой дыре.
— А... Представляю. Ден.
Сосед протягивает руку, и Дениел поспешно вытирает ладони об штаны, только сейчас замечая, насколько же он грязный.
— Вы родственники Джейн Редлайн?
— Да... она оставила нам дом.
— Ясно. Мои соболезнования насчёт тёти. И насчёт дома, кстати, тоже.
Шутка эта немного циничная, но Каммен дружелюбно улыбается, и почему-то жизнь сразу кажется не такой мрачной. Ден чешет в затылке:
— Давно ты здесь?
На секунду гость замирает — будто видео на паузу поставили. Потом снова улыбается и так же невозмутимо отвечает:
— С рождения.
Странная пауза... видимо, зацепил какие-то неприятные воспоминания. Ден оборачивается на дом:
— Я бы пригласил тебя зайти, но... там действительно очень грязно. Покажешь мне окрестности?
— Да я уж вижу, что ты убираешься, — Каммен указывает на штаны Дена. Об их прежнем цвете напоминает лишь тонкая полоска рядом с ремнём. — Давай. Без проводника здесь легко заблудиться.
— Сейчас... переоденусь только. Подождёшь?
Каммен кивает и прислоняется к перилам. Уже в комнате Ден слышит: «Давай быстрее!»










***

Просто мы сегодня оказались похожи, Вопреки любым гороскопам земли, На одну пошиты, прости Господи, рожу, По одним следам для чего-то пошли...

Майя Котовская || Канцлер Ги           

— Это же... это просто... — Ден спохватывается, что выглядит уж слишком впечатлительным. — Ты когда-нибудь видел такой красивый лес?
Каммен довольно щурится.
— Не поверишь, я каждый день через него прохожу. А вот ты, я чую, из мегаполиса: стеклянные небоскрёбы и никакой зелени.
Ден хохочет. Назвать его дыру мегаполисом!
— Расскажешь, откуда он взялся?
Каммен поднимает брови. Потом торжественно выдаёт:
— Всё началось с папы-дерева и мамы-дерева...
Ден снова смеётся.
— В смысле, с ним связано какое-нибудь предание?
— Насколько я знаю, нет, — Каммен выглядит пойманным врасплох.
— Ничего? Ни злой ведьмы, похищающей детей, ни демонов, насылающих проклятья, ни оживающих деревьев? Странно... Такое заброшенное место, кажется, тут обязано твориться что-нибудь эдакое.
— Да брось ты. Тут никогда не происходило ничего интересного.
Эту фразу сосед произносит медленно, очень, очень уверенно, и Ден понимает: действительно не происходило. Он грустно вздыхает — расслабься, парень, там, где находишься ты, скучно всегда.
— ...Да и не поздновато тебе в волшебство верить?
Ден замирает. Каммен смотрит на него тем самым отцовским взглядом: «Ну что за придурок!» — и хочется, как минимум, его послать. Пауза затягивается.
— Звучишь в точности как мой отец, — наконец становится способен на нейтральное Ден.
— Я надеюсь, это комплимент.
Он не отвечает. Отворачивается обратно к лесу, смотрит на листья. Это настолько красивое место, глупо тратить время на пережёвывание переживаний.
— Проблемы с родителями?
Ден встряхивает головой, но сосед касается его плеча и смотрит так понимающе и сочувственно, что он не выдерживает.
— Ну... да. Они всё время ссорятся, и оба постоянно чего-то от меня требуют, а я не могу ничего из этого сделать, и... не знаю, я так устал...
В глазах Каммена мелькает какое-то непонятное чувство, но гаснет прежде, чем Ден успевает его распознать.
— Я понимаю.
От этой простой фразы становится немного легче. Ден кивает. Снова повисает молчание. Каммен опять прячет руки — кажется, он вынул их из карманов первый раз за прогулку.
— И чего они от тебя хотят?
Он пожимает плечами:
— Отец хочет, чтобы я был целеустремлённым, уверенным в себе, компанейским — похожим на него. Мать хочет, чтобы я был похож на идеального мужчину, которого она увидела в моём отце и каковым он не оказался...
— А чего хочешь ты сам?
— Не знаю... сдохнуть было бы неплохо...
Каммен хмыкает. Ден косится на него и тоже выдавливает усмешку.
— С жиру бешусь, да?..
— Отнюдь.
Некоторое время они мрачно молчат, а потом Каммен толкает его плечом.
— Пошли, тебе нужно развеяться.
Они ещё долго бродят по лесу, и сосед показывает ему, похоже, самые живописные уголки местности. Вскоре Ден окончательно забывает об этом разговоре, хотя на сердце по-прежнему тяжело.
— Ну и места у вас!.. Каждый метр хоть на открытку фотографируй.
Видно, что Каммену приятны эти слова... но он лишь безразлично пожимает плечами. Учитывая, что руки из карманов сосед так и не вынимает, жест выглядит довольно забавно.
— А почему ты всё время прячешь руки? — спрашивает Ден прежде, чем успевает подумать.
И тут же взгляд Каммена становится напряжённым, тяжёлым — совсем не похожим на прежний. Ден сразу вспоминает, как подумал, что с этим парнем лучше не связываться. Но... разве он спросил что-то не то?..
— Не понимаю, почему ты интересуешься, — наконец тянет Каммен.
— Да я... просто... ну, так же не принято... я думал, может, у тебя какая-то особенная причина... извини!
Каммен невольно ухмыляется; почти все ухмыляются, когда Ден начинает лепетать, как неудачник.
— «Не принято»...
— Ну да! Может, у тебя там десяток ножей и ты только и ждёшь, когда я отвернусь? — Ден пытается улыбнуться.
Каммен усмехается в ответ. Его лицо снова становится спокойным и доброжелательным.
— Может быть. Но вообще-то у меня просто мёрзнут руки.
— А-а... — Ден невольно оглядывает зелёный лес вокруг. Тепло так... ну... что ж, у каждого свой температурный режим...
Некоторое время они молчат, лишь неторопливо шагают по траве. Наконец, Ден опускается на поваленное бревно: знатно они находились сегодня.
— Кстати о ножах. А как пропала Катлин?
Каммен едва не спотыкается:
— Умеешь ты менять темы!
Ден и сам удивлён: так вот что не давало ему покоя, эта девочка... Сосед снова делает своё смешное пожатие плечами.
— Не представляю, что ты хочешь услышать, — если даже полиция ничего не нашла.
— Знаю... но человек ведь не может просто раствориться!
Каммен садится рядом. Встряхивает головой, и видно, что тема эта ему не нравится.
— Конечно, может. Посмотри, сколько здесь безлюдного места. Забрела куда-нибудь... овраг, канава, озеро за лесом...
— Но почему тогда, — Ден невольно сглатывает, — даже тела не нашли?
Каммен смотрит жалостливо, мягко. Потом отводит глаза и видно, что подбирает слова как можно осторожнее:
— Денни, пойми... здесь столько места. Пока всё обыщешь, много времени пройдёт. И... когда пошла вторая неделя... все решили, что... если она была жива в первый день, то теперь уж точно умерла. И дальше... уже не особо старались.
— А полиция?! — вырывается слишком болезненно.
— Пойми ты... у полицейских это называется «висяк». Это дела, которые...
— Я знаю, что такое висяк! Не говори со мной, как с ребёнком!
— Я лишь не хотел тебя расстраивать.
Ден дёргает плечом и преувеличенно цинично бросает в ответ:
— Думаешь, меня заденет смерть какой-то девчонки?!
Но задевает ведь, задевает. Как так, ребёнок потерялся, а им лень искать было! а полиции не нужно нераскрытое дело... Задевает. Но знать об этом кому-либо вовсе не обязательно.
Каммен мягко улыбается и кажется: эти мысли он считал.
— Думаю, да. И смерть ребёнка, и общая несправедливость мироустройства.
Ден вскакивает.
— Не знаю, с чего ты решил, что я такой слабак, но...
— Ты восприимчивый человек с чистой душой. А вот кто вбил тебе в голову, что это плохо, — хороший вопрос.
Ден не находит, что сказать.
— Проблемы с родителями, говоришь?..
Дениел хлопает глазами. Он никогда не думал об этом с такой точки зрения, но... действительно, в этом же нет ничего плохого... а отец всегда... стоп!
Он встряхивает головой:
— Всё не так. Моя семья тут не причём. Да и... — он задумывается, как подобрать слова, чтобы не обидеть.
— Да и это не моё дело. Ты прав. Не стоило лезть.
Ден выдыхает. Как же Каммен ухитряется сгладить любую ситуацию! Ему так никогда не удавалось...
Он обводит деревья взглядом:
— Слушай...
— Конечно, сейчас выведу. У меня завтра дела, а вот послезавтра могу заглянуть. Надеюсь, ты свободен.
Смена темы не даёт толком подумать, как быстро поймал его мысль Каммен. Ден ухмыляется:
— Не занят я по жизни. Со свободой сложнее...
Сосед провожает его до дома, обещает зайти, как только появится минутка, и Ден поднимается к себе. Родителей по-прежнему нет, а на душе у него почему-то удивительно легко.
Возвращается он как раз вовремя: уже через несколько минут раздаётся звонок в дверь. На этот раз за ней действительно мама и действительно с тяжёлыми сумками.
— Зачем ты опять таскаешь тяжести? — пыхтит Ден. — Почему меня не позвала?
Мать пожимает плечами.
— Сама бы донесла. Ел?
Ден чешет в затылке.
— Вроде, нет...
— Я же оставляла тебе ужин в холодильнике. Ты что, не можешь даже подогреть еду? — слова её звучат не то что бы резко, но как-то непривычно по-деловому. Она замирает и смягчает их усталой улыбкой. — Извини. Набегалась. О, ты убрался! Молодец. Самой давно пора было это сделать. Ладно, я спать.
— Спокойной ночи, мам...
Мать уходит, и шаги её так же деловиты, а в дверях появляется отец. Вместо привычной брезгливой гримасы на лице его широкая улыбка.
— Привет! Как ты тут, парень? — радостно начинает он, потом осекается. — В смысле... э... я-а-а... совсем забыл, что у меня есть дела.
И он поспешно убегает наверх — а Ден всё так же стоит столбом. Что это было?! Их телами поменяли?.. Нет, нет... их поменяли телами с кем-то другим?
Он так же ошалело разбирает сумки, разогревает себе еду. Папа работает, мама спит. Тишина. Ден жуёт, думает, что делать дальше: в доме такая акустика, что убираясь, он непременно разбудит мать — с его-то неуклюжестью! Но... он достаточно сделал за предыдущие дни. Наверное, можно и почитать?
Ден приканчивает ужин, моет посуду и крадётся в свою комнату. Но детективов Стаута так нигде и нет, а ту ужасно нудную книгу он сейчас не осилит. Новую начинать не хочется, делать особо нечего, и он ложится спать.










***

Ортогональное проецирование имеет ряд преимуществ перед центральным и косоугольным параллельным проецированием. К ним в первую очередь относятся простота геометрических построений ортогональных проекций точек и сохранение на проекциях при определенных условиях формы и размеров проецируемой фигуры.

А. А. Чекмарев, «Инженерная графика»           

Первое, что замечает Ден, бредя утром на кухню, — удивительно грязные полы. Те, которые он вчера мыл несколько часов. «Тебя не возьмут даже в уборщики», — говорит он себе, следя, чтобы не сбежал кофе.
Сверху доносятся тяжёлые шаги отца, потом плеск воды. Ден вздрагивает, подхватывает турку, чашку и блюдце с недоеденным сырком — и перемещается на чердак. Он сидит на стенке того упавшего буфета, жуёт плавленый сыр и болтает ногами.
При ярком утреннем свете чердак выглядит иначе. Раньше казалось: двухсантиметровый серый слой лежит на всех горизонтальных плоскостях...Теперь мнится, что пыль осела также на плоскостях фронтальных — а может быть, даже на профильных. Зависит от точки зрения, хе-хе*. Ден думает, кто бы из его одноклассников понял шутку. Хм... никто?

---

На самом деле, шутка довольно глупая. На горизонтальной плоскости отображается вид сверху, на фронтальной — вид спереди, на профильной — вид слева. Соответственно, если вы обойдёте предмет (или повернёте его против часовой), то профильный и фронтальный виды поменяются местами.

С наилучшими пожеланиями,
Сержант Очевидность.

---

Да уж. Изумительный зануда — и почему только его не любили сверстники? Ден наливает ещё кофе и пожимает плечами. Не такие уж у него были плохие отношения с классом: им было восхитительно друг на друга плевать. Их интересы лежали не просто в разных плоскостях — в параллельных. По крайней мере, прямой пересечения Ден так и не нашёл. Первые несколько лет это угнетало. Потом Ден решил, что, несмотря на все попытки окружающих доказать обратное, он как раз нормальный.
И они нормальные. И где-то несомненно есть те, кто его оценит, но... Ден не мог найти их. Он чувствовал себя, будто марсианин или венерианец в теле землянина: внешне то же самое, органы те же, а восприятие, интересы, даже чувство юмора — иные. Можно было бы сказать, конечно, — он выше их по уровню, вот и не сходится! Но отец в детстве был таким же, а его всегда уважали.
...Может быть, отец просто не переставал общаться с человеком, увидев, как тот бросает фантик на дорогу... может быть...
Так или иначе, отношения в итоге наладились. Ден совершенно спокойно относился к выходкам сверстников (не винить же детей за их шалости?); они, видя подобное безразличие, предпочли оставить «ботаника» в покое.
Ден был уверен, что оценки его выходили бы куда лучше, если бы он учился экстерном. Но кто б ему позволил. Ден уже давно, хоть и не достиг предела терпения отца, но асимптотически к нему приближался — и решил не портить отношения ещё сильнее. Хотя, на самом деле, прав был Марк Твен: «Я никогда не позволял школе вмешиваться в моё образование»... Интересно, а Каммен на кого учится?
Он допивает кофе и спрыгивает со стенки буфета. Отец гремит тарелками на кухне, и Ден остаётся на месте, не желая портить настроение ни себе, ни ему. Он ходит от стены к стене, и, в очередной раз повернувшись, замечает, что люк в потолке открыт. Ден абсолютно уверен, что не трогал его. Наверное, мама решила полюбопытствовать, что там, и, увидев, что за дверцей лишь прибитые доски, так и оставила её распахнутой. Ден переводит взгляд вниз и замечает, что стол придвинут чётко под отверстие. Видимо, он угадал.
Он прислушивается. Вроде бы, отец ушёл. Ден тихо выбирается с чердака и крадётся в кухню. Споласкивает турку, полноценно завтракает и... снова начинает мыть полы. Те самые, которые отдраил вчера.
Вскоре он узнаёт основное правило скучной жизни. Так всегда: пока знаешь, что ничего интересного не предвидится, можешь спокойно заниматься полезным нудным делом. А только появляется хоть что-то новое, сосредоточиться не получается. Ден знает, что Каммен не зайдёт, но не может ничего с собой поделать. Он в семьдесят четвёртый раз смотрит на дверь, потом вздыхает и с подозрением глядит на полы. После нескольких часов работы они выглядят довольно чистыми, но Дена немного беспокоит то, что вчера они тоже выглядели чистыми. Он качает головой и идёт выливать воду.
Ден опорожняет таз под ближайшее дерево, а сам упорно смотрит вдаль. Никаких признаков долговязой фигуры на горизонте.
— Хочешь погулять, солнышко?.. — раздаётся за спиной.
Ден вздрагивает, едва не роняет таз, оборачивается и видит маму. — Нет, я... конечно, нет. Тебе нужна помощь?..
Она опирается на лопату.
— Что ты! Мне это в радость, — солнечно улыбается мать. — Это папа у нас работает, а я — так, развлекаюсь без своего магазина... Но, правда, почему бы тебе не погулять?
Ден задумывается, но причины не находит.
— Давай-давай, навестишь соседей, проветришь лёгкие. А то добываешь кислород из пыли...
— Соседей.
— Да, соседей! Денни, мы здесь как минимум на месяц, ты же не можешь ни с кем не общаться...
— «...Человеку ведь нужно общение, вот посмотри, сколько связей у твоего отца!.. а у меня — везде друзья, и я всегда знаю, что мне помогут, а ты даже не говоришь ни с кем, ну что ж это такое, у любого нормального ребёнка...»
Мама вздыхает:
— Хорошо, хорошо. Мы предсказуемые. Но менее правильными от этого мои слова не становятся!.. Тебе нужно общение. У любого нормального человека должны быть хорошие отношения с соседями, коллегами...
Голос мамы всё менее слышен, поскольку между ними уже три двери. Ден бредёт в комнату, где снимает очередные убийственно грязные штаны. «Такими темпами никакой одежды не останется». Он извлекает из ещё не разобранного чемодана джинсы; покопавшись, находит футболку с надписью «Выставка молодых техников VI» (это примерно как «Я люблю выпендриваться, здравствуйте» — а-а, какая разница, всё равно никто не увидит). Пытаясь попасть в горловину, Ден сбивает со стола какой-то предмет. Он смотрит вниз и замечает лежащую на полу книгу: «Классика американского детектива», Рекс Стаут — ту самую, из-за которой он перерыл вчера всю комнату.
Ден моргает и производит подсчёт вариантов:
«1) Я всё же сошёл с ума.
2) Кто-то таскает мои книги.
3) Мне пора покупать очки.
4) Здесь обитает полтергейст.
...Так, а ну-ка 50 на 50». Остаются первые два ответа, и Ден понимает, что нужно было выбирать звонок другу — но это невозможно из-за отсутствия оных. Он кладёт книгу на место и медленно идёт к выходу. Перед тем, как закрыть дверь, он бросает внутрь ещё один недоверчивый взгляд. Книга по-прежнему лежит на тумбочке.
Ден проходит по идеально чистым полам и думает, что вариант с безумием самый правдоподобный.
— О, вот и умница!.. Как здорово, что ты согласился. Мы на днях подвозили миссис Ластхоум, и она о-очень хотела, чтобы ты к ней заглянул... Оба-я-тель-ней-ша-я старушка, тебе обязательно понравится!
Ден кивает и быстренько идёт к калитке.
— Она живёт в синем доме: налево по дороге, сразу после автобусной остановки, и...
— Да, ладно, хорошо.
Ден бродит по лесу, но сегодня тот не выглядит и близко таким красивым. Порой ему кажется, что именно здесь он ходил с Камменом, но... не могла же природа настолько измениться?..
И почему родители говорят, что он не может общаться с людьми?.. Может! С Камменом вот часов пять провёл... Только тут Ден осознаёт это. Пять часов?! Он провёл с человеком пять часов по своей воле?! Это новый рекорд...
И зачем ему знакомиться с какой-то старушкой? О чём они будут говорить, о вязании?! Впрочем... хоть о котятках, лишь бы не слышать больше, что он ненормальный, потому что ни с кем не общается... где вообще этот дом?!
Ден успевает окончательно увериться, что заблудился, когда замечает заброшенную, окружённую высокими сорняками автобусную остановку. Вдалеке виднеется чистенький сине-голубой домик; ворота распахнуты. Ден мнётся около них, потом пожимает плечами и подходит к двери. Звонок откликается серией рулад — Ден невольно сравнивает их с тем пугающим хрипением, что встречает гостей у них.
— Денни Холдон? — дверь распахивается мгновенно, будто хозяйка стояла, прижавшись к замочной скважине.
— Да... как вы...
— О-о, великие духи сказали мне, что ты придёшь.
Старушка многозначительно воздевает палец к небу. Ден прослеживает направление, в котором она указывает, но находит лишь облако в форме бегемота.
— О, ну не стой же в дверях. Ты преграждаешь путь потоку энергии!
Ден послушно проходит в комнату вслед за хозяйкой. Он и сам невысокий, а бабушка ещё ниже. Маленькая, кругленькая — как мячик. И такая же бойкая.
— Здравствуйте?..
— О, я постараюсь! — откликается миссис Ластхоум.
Хрустальный шар, мистические приборы неизвестного назначения, связки трав... так вот где снимают фильмы про ведьм.
— О, проходи в первую комнату слева, а я пойду поставлю чайник.
Ден оглядывается и замечает на стене тёмное покрывало, видимо, обозначающее дверь. Он отодвигает его...
— ГОСПОДИ!
За покрывалом — огромный, под два метра длиной, ящер.
— О, сразу видно хорошее воспитание! — произносит за спиной вернувшаяся старушка. — Обычно другое говорят. Ах, Зяба, иди, иди! Не пугай гостя, тебе всё равно ничего не достанется. О, никакого печенья, Зяба! Ты должен есть МЯСО. Иди на место, иди, иди.
Ящерица печально слушает данный монолог и плетётся к кушетке у окна.
— Эт-то... игуана, да? — всё ещё в шоке спрашивает Ден.
— Кто-кто?.. — старушка моргает. — О, это мой пёсик! Голос, Зяба! Скажи «гав»! Ах, Денни, не поищешь, здесь где-то стоял заварочный чайник? Ох, с тех пор, как я потеряла очки, совсем ничего не вижу... — приговаривает бабушка, возвращаясь на кухню.
Ден оседает на диван перед журнальным столиком и смотрит сквозь игуану.
— Что же, Зяба... скажи «гав»...
Ящер недоумевающе косится на него; закрывает глаза. Ден оглядывает комнату. На стене карта звёздного неба с какими-то пометками, рядом — лунный календарь. На столе — толстая потрёпанная тетрадь. Везде валяются книги, травы, карты Таро, руны...
Ден выкапывает чайник из-под завала сушёных трав и невзначай спрашивает:
— Миссис Ластхоум, а давно вы потеряли очки?..
Старушка ставит на стол пару блюдец и задумчиво отвечает:
— Ой, милый, я уж и не помню, когда это было...
— А Зябу вы как завели?
— Ох, он сам ко мне пришёл! Ай, представь только, какой умный пёсик! Знал ведь, что мне одиноко, моё золотце!.. У него какие-то проблемы с шерстью, но я не могу разглядеть какие.
Ден смотрит на карту звёздного неба и никак не приходит в себя. Проблемы. С шерстью. У пёсика.
— О, ты пьёшь чёрный чай или зелёный?
— Да... то есть, нет. Простите, что вы сказали?
— Ах, какой тебе чай, Денни?
— Да.
Старушка смотрит с беспокойством:
— Ох, Денни! Денни, успокойся. Конечно же, я знаю, что это игуана. Я сама покупала её. Расслабься! Ох, это всего лишь шутка. Давай же, мальчик, приходи в себя!
Ден моргает, ошарашено смотрит на старушку (та хитро улыбается), ещё раз моргает и заходится смехом.
— Да, миссис Ластхоум, вы меня поймали.
— Ах, зови меня Фиби, малыш, — подмигивает старушка. — О, знаешь, я сегодня испекла печенье...
Через пять минут они уже болтают, словно бабушка с любимым внуком. Миссис Ластхоум — Фиби — рассказывает, как прыгала с парашютом, как летала на дельтаплане, ходила в горы. Ден кивает на каждое слово: свою жизнь прожить не можешь, так хоть о чужой послушай.
— А как вы решили, чем заниматься?..
— А я и не решила. Просто делала всё понемногу.
— Но как вы смогли, — не выдерживает Ден, — бросить всё: колледж, дом, родных — и отправиться в горы?
Фиби пожимает плечами:
— Наверное, я просто верила в себя и судьбу. Но это неважно. Расскажи лучше о себе...
Она задаёт вопросы о друзьях, будущей специальности, грядущем поступлении — вопросы, на которые Ден не может ответить. Встаёт выбор: соврать и пересказать чью-нибудь другую жизнь или сказать правду и слушать, как ужасна твоя. Ден выбирает правду — по большей части потому, что ему лень выдумывать.
— Да... — Фиби неодобрительно качает головой. — Но как можно ни с кем не общаться?
— С вами же общаюсь.
— Да, милый... но всё-таки вы, молодые, должны проводить время с ровесниками, а не с тем, кто застал падение Римской империи.
Она макает печенье в чай, и Ден усмехается.
— Вы на себя наговариваете... А с ровесниками мне обычно скучно.
— Всем скучно! Только бедным ровесникам куда деваться?!
Ден сдерживает пару невежливых ответов.
— Я много общаюсь с Камменом. Каммен... Каммен... не помню его фамилию. Вот он отличный парень! С ним здорово.
Фиби поднимает глаза, и Ден замечает сеть морщинок вокруг них: в молодости эта женщина очень любила смеяться.
— Милый, но здесь нет никакого Камэна!
Ден хмыкает: после Зябы ей трудно верить.
— Ох, я серьёзно! Абсолютно уверена, что в округе нет никого, кроме пыли и ископаемых вроде меня. Разве что кто-то недавно сюда переехал…
Ден потирает лоб.
— Он сказал, что живёт здесь с рождения.
Фиби успокаивается, берёт следующую печенюшку и тянет:
— Ох, солнышко, кем бы ни был этот человек, моё «с рождения» всё-таки немного дольше, чем его. И, ах, я точно знаю, что здесь нет никого с таким именем.
— Странно, — пожимает плечами Ден. — Может быть, он не совсем отсюда?..
— Ах, золотце, ты представляешь, КАК можно изучить окрестности за семьдесят пять лет? Я знаю всех, кто живёт или жил здесь.
Ден улыбается, а сам — опять перебирает варианты.
«1) Миссис Ластхоум снова развлекается.
2) Я всё-таки сошёл с ума.
3) Я что-то не так понял (хотя что можно было не понять во фразе «я здесь с рождения»?!).
4) Каммен наврал (да-да, он вообще из города и прошёл -дцать километров специально, чтобы повидаться со мной)».
Странно это всё! У Каммена нет причин врать... Становится жарко и сразу же холодно. Причин нет, кроме одной.
В округе пропал ребёнок, никто не знает как; труп, что самое странное, до сих пор не нашли... а рядом обретается какой-то парень, который уверяет, что он отсюда, хотя о нём никто не слышал. И ведь место такое, что случайно сюда не забредёшь: какое там, на машине едва доедешь...
— Вы... уверены, что не ошиблись?.. Может, вы просто не сталкивались?..
Фиби выразительно поднимает брови и молчит.
— Понятно... А вы... можете рассказать, как пропала Катлин?
Старушка хлопает глазами, не готовая к этой смене темы. Потом задумчиво смотрит в стену.
— Катлин?.. Да, Катлин... И Джейн, и Вортон. Ах, Денни! Я была так молода, когда они к нам переехали! Мне было лет шестьдесят, не больше. Ох, ну, может быть, шестьдесят пять. Но точно не больше. Ах, или всё-таки?..
Ден кашляет, привлекая внимание старушки, и тихонько напоминает:
— Катлин.
— Ах, да. Катлин... прекрасный маленький ангелочек. Ох, милый, это была такая счастливая, любящая семья! Не встречала людей, которые так заботились друг о друге. Они всегда так радовались гостям! А их девочка! Просто чудо! О, она не верила в то, что люди бывают злыми. Представляешь? — на глаза Фиби наворачиваются слёзы. — Ах, её невозможно было не любить. Да... когда она исчезла, все мы ужасно расстроились, Денни. (А район тогда ещё не был настолько заброшенным, знаешь ли.) Ах, мы искали её несколько недель — а не нашли даже обрывка плаща. Как будто кто-то... ЗАРЫЛ ЕЁ В ЗЕМЛЮ ЗАЖИВО! — рявкает старушка и бьёт кружкой по столу.
Ден отшатывается, едва не падает с дивана.
— Чт... я... т... Как вы можете смеяться над этим?
— А, — пожимает плечами Фиби. — Сначала, конечно, было ужасно. Ах, как же так! Маленький ребёнок пропал, возможно, умер! О, как мы могли не уследить!.. А потом... знаешь, даже и ничего. Чем ближе ты становишься к смерти, тем менее ужасной она кажется, — миссис Ластхоум разводит руками и надкусывает пирожок. — Это фифнь. Ффякое ффуфаефа.
Ден никак не может опомниться. Он несколько раз мотает головой, а потом спрашивает:
— И что... не было даже предположений?.. Хотя она, наверное, просто потерялась, да? — с надеждой спрашивает он.
— Как это, нет предположений?! Всё из-за вашего дома!
— В... в смысле?
— А ты не знаешь? Уже несколько столетий у всех семей, что там жили, пропадали дети.
Ден сглатывает.
— ...Это всё из-за тёмных сил, что живут в твоём доме. Они похищают детские души и тела. На твоём месте я...
«Да и не поздновато тебе в волшебство-то верить?» — звучит в голове голос Каммена. Отцовский голос не звучит, но Ден почти чувствует его присутствие; его презрение к словам старухи и своей реакции.
— Я — не ребёнок! И, миссис Ластхоум, давайте вы не будете пугать меня подобной чушью? Пусть в следующий раз это будет что-то Глобальное Потепление, или Третья Мировая, или хотя бы маньяк в лесу? Не злая ведьма и тёмные силы!
Миссис Ластхоум скорбно смотрит на него.
— Злая ведьма, добрая ведьма... не знаю, Денни. Но это и на моей памяти было. И, ох, моя бабушка рассказывала…
— Миссис Ластхоум! — совсем не вежливо прерывает её Ден.
— Ах, хорошо-хорошо. Разумеется, это всего лишь глупые сплетни... но всё-таки будь поосторожнее. Ох и обидно будет, если исчезнет такой милый молодой человек!
— Я постараюсь, — цедит Ден. — Миссис Ластхоум… Фиби… вы не обидитесь, если я пойду? Мы только что переехали, ещё столько дел, понимаете?
— Ах, конечно, Денни, — разочарованно тянет старушка. — Но ты обязательно заходи!.. Нам с Зябой так одиноко в этом большом доме. О, мы будем очень тебя ждать. И, ах... может, возьмёшь печенье своим родителям?
Ден отказывается от печенья, прощается, снова отказывается от печенья, отказывается от пирожков, ещё раз прощается; желает доброго дня, удачи и здоровья; объясняет, что его мать на диете, а отец не любит сладкое; обещает быть как можно осторожнее и не вступать в сделки с тёмными силами; отказывается от печенья; гарантирует, что не станет заключать сделки с Тёмными Силами, что бы они ни предлагали; берёт проклятое печенье и, наконец, идёт к выходу. Зяба провожает его до порога, зорко следя, чтобы этот человек не обидел его Хозяйку.
Уже около остановки Ден слышит:
— Ах, зайчонок, обязательно возвращайся! Я погадаю тебе на картах! И на рунах! И на птичьих внутренностях!
Ден вздрагивает, с нежностью вспоминает ведро и тряпку и, полный сил, несётся домой. Подумать только, он всерьёз поверил, что Каммен ему врал! А на деле — «милая» старушка просушила лапшу на его ушах. И не поймёшь ведь, прикалывается или и впрямь сумасшедшая... повёлся, как идиот...
На пороге его снова встречает мама — на этот раз со шлангом.
— Уже нагулялся, родной?
— Да! — поспешно отвечает Ден.
— Был у Фиби?
— Да.
— Правда, она милая?
— Д-да... — сбивается он. — Только шутить уж очень любит.
— Ха-ха-ха, смотрю, ты видел Зябу!
— Да уж... — Дена передёргивает от воспоминания. — Мило, ничего не скажешь. Вам она тоже говорила, что это собака?
Мама снова рассыпается смехом.
— Собака? Не-е-ет. Мы встретили её верхом. Она убеждала нас, что это пони.
Ден представляет подобную картину и понимает: ему ещё повезло.
— Ма... а почему ты не предупредила, что у неё есть игуана? И про своеобразное чувство юмора?
— Но ведь тогда тебе было бы не так интересно! — радостно отвечает мать, и она действительно так считает.
Ден смотрит на весёлую-превесёлую маму и сам, не удержавшись, хмыкает. Он заходит в дом, но потом хлопает себя по лбу и снова высовывается за дверь. С хитрой усмешкой потрясает пакетиком.
— Ма-а-ам... а я... принёс тебе... ПЕЧЕНЬЕ!
— О Боже! Моя диета! Не подходи ко мне! — она смеётся и окатывает сына водой из шланга.
Ден поспешно скрывается за дверью. Пожимает плечами, идёт сушиться и разбирать очердной чемодан.
Мама родила его в девятнадцать, но иногда они кажутся почти ровесниками. Этот её вечно тихий голос, эта душа маленькой девочки, весёлой, доброй, радующейся встречному цветку или пролетевшей мимо птичке. И та же наивная, истовая вера в любовь и добро. И религия — нечто среднее между христианством и шаманизмом...
Как она сошлась с отцом? Мол, по закону Кулона, противоположности притягиваются? Тогда почему теперь не сходятся?.. Зарядили их по-другому, что ли?!
Ден отмахивается и заставляет себя думать о другом. Где вот Каммен сейчас, например? Чем занимается? Вот бы его увидеть!
Период первой активности спадает, и в этот день Ден делает куда меньше, чем в предыдущие. Он с удовольствием перечитывает ещё главу детектива и ложится спать.



Два.
Три.
Четыре.
 

запись создана: 04.06.2011 в 17:33

@темы: Творчество: Дом на горе, Творчество

---

Алиар. Закончено!

Категория: джен, гет.
Жанр: фантастика, приключения и юмор, плавно скатывающийся в философию.
Рейтинг: G, изредка доходящий до PG-13 из-за обсуждения некоторых тем.
Размер: maxi, 68 тысяч слов.
Статус: закончено, но остальные главы пока на вычитке, будут открыты в ближайшее время.
Бета: официальной нет, много помогали Destinee Dent и Simorella, а также Эрна Хэл, Idiota.
Описание: Герой не пойдёт на бой с Тёмным Властелином. Тёмный Властелин не станет разрушать мир. Бог стыдливо прикроет лицо при виде собственного творения. Простите, ребята. Мы не справились.
Комментарий: кто увидел мысли из "Тургора" или отсылки к "Fable: The Lost Chapters", может взять с полки огромный виртуальный пирог.

Глава 1.
Глава 2.
Главы 2-3.
Главы 3-4.
Главы 4-5.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.

Финал.

Финал

Пока птица поёт, Пока странник идёт, Этот мир будет жить, Этот мир не умрёт, Пока цель высока, Пока вера крепка, Будет правда сильна И дорога легка...

Тэм Гринхилл           

Прошло ещё несколько дней. Кина уже ничего не соображала. Она слишком устала. Она была слишком больна, чтобы это продолжать. Она... больше не могла.
Наверное, она прислонилась к дереву и, наверное, провалилась в сон — впервые за столько времени, — потому что когда Мрак предупреждающе заржал и она очнулась, было уже совсем темно, а вокруг стояло множество людей... Кина сосредоточила взгляд. Монахи... брат Елло. Да, кончилось путешествие.
— Амулет.
Она послушно сняла с шеи амулет и вручила настоятелю. Брат Елло вздрогнул и сразу же передал его монаху слева. Да, боялись они его... амулет... Джона...
Брат Елло сделал два шага назад и смерил её взглядом. Жалкое зрелище, наверное, увидел.
— Повезло тебе, дрянь. Святой дед Ушка проникся твоей историей. Он считает, что ты — заблудшая овца, и говорит, что надо лишь забрать у тебя амулет, а тебя оставить в покое. Он у нас такой добрый, наш всемилостивый дед Ушка! Ко всем, ко всем снисходит, даже к таким, как ты...
На полторы фразы голос брата Елло вместо омерзения и ненависти наполнился благоговением, но потом сорвался обратно. Кина присмотрелась. Двое монахов, стоявших ближе всех к брату Елло, были одеты в иные рясы: полностью серебряные, а не белые, как у обычных монахов, и не белые с серебряной отделкой, как у завандрского настоятеля. Адепты Серебряного Храма, значит... Святой дед послал проконтролировать... Ну, спасибо, дед Ушка, может, и не убьют.
Брат Елло говорил что-то, но Кина не слушала. Она пришла в себя лишь на словах монаха в серебряной одежде:
— Тебя никто не тронет, дочь наша. Тебе будет порукой слово самого святого Ушки, — Кина видела, как скривился брат Елло, а с ним ещё несколько мужчин, — и ни один монах не осмелится его нарушить.
Стальным был его тон. Стало ясно, что и впрямь — не осмелится. Потому что преступившего приказ подлеца-монаха быстро устранят другие монахи, добрые. Причём достанут всех-всех-всех, причастных к случившемуся. Ох, как Елло глазами прожигает...
— Иди, дочь наша, — вступил второй монах. — Мы верим, что ты просто ошиблась. Не может простой человек распознать ложь самого воплощения зла... Иди и не совершай больше таких ошибок.
Они её отпускали. Кажется, они правда её отпускали. Какие милые, добрые люди. Не все монахи, значит, продажные твари... не все, значит...
В своих серебряных одеждах, обличённые непререкаемой волей и добротой, на мгновение они показались Кине воплощением Святых Гелдера и Дайфуса. Она опустилась на колени и просипела:
— Благословите на новую жизнь, святые отцы.
Один из них возложил руку ей на лоб, второй сложил ладони в молитвенном жесте, и они нараспев произнесли слова благословения. После чего ушли, уводя за собой всю толпу и брата Елло.
Он слегка задержался. Обернулся, поймал взгляд Кины и демонстративно сплюнул. Она помахала в ответ.
Когда монахи ушли, Кина вскочила, начисто забыв о прежней усталости. Она заметалась вокруг коня, навешивая попону, застёгивая седло и взбудораженно приговаривая:
— Видишь, Мрак, какие дела! Не найдёт меня Джон теперь... А, что ж врать-то!.. хотел бы — разыскал давно! Новая жизнь нам только и остаётся, брат. Ну да живы и хорошо... хорошо-то как, что живы!
Она хотела сказать что-то ещё, но вдруг замолчала, а потом её вывернуло наизнанку. Кина шатнулась, прислонилась к дереву и снова сползла по нему. Мрак сочувственно покосился на хозяйку, кажется, впервые за их знакомство проявив какие-то эмоции.
Где-то вдалеке милосердные, гордые собой монахи с большой осторожностью несли красивый, но совершенно бесполезный амулет.








***

— Зачем ты пришёл? — Потому что ты звал меня...

"Притча" про двух философов           

В последнее время Тэрн с Джоном не обсуждали мировые вопросы. Наоборот: Тэрн учился драться на мечах, изучал травы и звёзды, готовку и стройку — всё то, от чего он так бежал в ордене, и многое другое.
Сейчас, например, они пришли в Айнер — пополнить запасы, посмотреть, что сталось с миром за это время.
Джон упоминал Тэрну, почему мир сейчас такой странный. По его словам, из-за того, что Виток был отложен. Его предстояло начать чуть меньше двадцати лет назад, но сначала Джон возился с амулетом, а потом его угораздило пообещать жене, что в ближайшее время Витка не будет. Таким образом, Тэрн получался героем следующей войны. Что случилось с тем, из предыдущей? Он не спрашивал и, кажется, не хотел знать. Как Извечная война спасала людей?.. Он не спрашивал. Тэрн пока не думал над столь серьёзными вопросами. Отходил после предыдущих ответов.
Он уже заглядывал в Айнер — относил святую воду. Там стало гораздо лучше: молились по-прежнему много, но уже не было той экзальтации, что он застал до своего отправления в Реллу.
Тогда он в кой-то веки хорошо пообщался с Юнем и Андой — может быть, из-за того, что быстро закончилась и он не успел наговорить лишнего. Теперь было интересно узнать, что они там нашли в этой воде, да и просто повидать живых людей.
Юня Тэрн встретил совершенно неожиданно: выходящим из Высокого Храма. Это было одно из самых закрытых мест Айнера: если в Серебряном Храме монахи собирались для особых церемоний, то в Высоком они проводили советы.
— Интересные ты места посещаешь, брат Юнь.
— Брат Тарк! — просиял тот. — Или брат Тэрн?
Он пожал плечами:
— Лучше просто Тэрн. Хотя это нужно будет ещё брату Анде объяснить...
— Да уж попробуем. Ты его видел? Он стал гораздо спокойнее... и по-прежнему за тебя молится.
— Анда?! Спокойнее? Вы что с ним сделали?
Брат Юнь улыбнулся:
— Не мы, а Творец.
— Творец — молодец... Извини, что я в прошлый раз так быстро уехал, дела были.
— Мы так и поняли.
Юнь успокаивающе улыбнулся и указал головой вглубь улицы. Действительно, здесь было слишком людно и шумно. Тэрн пошёл за ним и вскоре разговаривать стало гораздо легче.
— Жаль, брат Анда сейчас занят. Творец помог нам найти в архивах специальную дыхательную гимнастику, которая позволяет ему оставаться спокойным. Более-менее, но уже хорошо... Может, он тебя ей потом научит?.. Я не хочу сказать, что ты неспокойный, но...
— Но я неспокойный. Пусть учит, не повредит. Скажи лучше, а ваш святой дед меня не сожжёт за то, что я опять здесь шастаю?
— Не-ет... Ты же пообещал больше лишнего не говорить. Не будешь ведь? — Тэрн помотал головой. — Вот я ему так и сказал. И что ты мой друг. Он, кстати, хотел с тобой познакомиться.
— Святой дед Айнера?..
— Ну да. Дедушка мой.
Брат Юнь обезоруживающе улыбнулся. Тэрн на некоторое время прикрыл глаза.
— Сильно. Слушай, а раз ты у нас такой... блатной, можешь кое-что узнать?
— Попробую.
— Ты ведь знаешь, как были изобретены амулеты победителя состязаний?
— Ну да, их мой дедушка придумал.
— А вот среди них... должен быть один особенный. Можешь узнать, он не у вас случайно? Просто узнать.
— Узнаю.
Юнь улыбнулся.
— Вот так запросто?.. А что ты хочешь... в смысле, что я могу для тебя сделать взамен?
— Ну... было бы неплохо, если бы ты стал вести себя так, чтобы следующие наши встречи тебе больше не приходилось начинать с извинений.
Тэрн почувствовал, что вспыхнул, как факел. Он судорожно кивнул и отвернулся, чтобы скрыть совершенно алое лицо. А когда снова обернулся к Юню, то увидел, что тот так же спокойно и искренне улыбается. Тэрн оглядел его круглое лицо, ёршик светлых волос, нос картошкой — и подумал, как в таком простом человеке может быть столько доброты и прощения. Наверное, он станет следующим Дайфусом или Гелдером... но если останется святым дедом, то Алиар будет в надёжных руках. Интересно, его родня такая же? Как там Талек говорил, что его отец — настоятель в Завандре?
Тэрн представил трёх кругленьких братьев Юней разных возрастов, окружённых каждого своей паствой, и прыснул со смеху. Юнь хитро покосился на него, но ничего не сказал.
— Слушай, а если ты знаешь, для чего были изобретены эти... штуки, — Тэрн бросил взгляд по сторонам, — то не боишься узнавать, что я тебя просил?
— Неа. Я ж монах. Что я, хорошего человека от плохого не отличу?
Тэрн хлопнул глазами.
— Спасибо... но знаешь, закрытая информация даже у хороших людей не всегда приводит к добру...
— Тоже верно. Но ты герой из Пророчества, и мой долг, как любого алиарца, во всём помогать тебе.
Тэрн едва не врезался в одно из зданий. Повезло, что брат Юнь вовремя подцепил его под локоть и умело оттащил от угла — сказывалось общение с Андой. А Тэрн мог выдать только:
— Как?!
— Я увидел зна-ак, — расплылся в улыбке брат Юнь.
— Да?.. На меня что, сел зелёненький жук?..
— Почти. Помнишь, перед Состязаниями ты переодевался в одежду участника?.. Тогда я и увидел знак. У тебя на груди.
— Метку героя!..
— Ну да. Видишь, а ты не верил, что Творец посылает нам знаки.
Юнь вскинул к небу прочувствованный взгляд. Тэрн прикрыл ладонью глаза.
— Вот, в этом храме брат Анда и тренируется.
— Так далеко?..
— Да, в тупике почти. Зато слышишь, как тут тихо? Пойду его подготовлю... ты лучше здесь подожди, а то вся его гимнастика пойдёт насмарку.
Тэрн улыбнулся:
— Жду вас.
Он пошатался по улице, посидел на ступенях храма, снова походил от дома к дому. Через некоторое время в конце улицы появился невысокий парень. Видимо, по Тэрну было заметно, что он кого-то ждёт, а место это было не особо популярным, и парень принял его за того, с кем должен был встретиться, — потому что он с улыбкой подошёл к Тэрну и радостно произнёс:
— Привет!
— Ну, здорово... — протянул Тэрн.
— Ты прости, что пришлось подождать. Занят был, не сразу услышал.
— Бывает.
Они замолчали. Паренёк вдруг нахмурился и опустил взгляд:
— По поводу того, что ты говорил... всё правильно, в общем-то. Только... ты правда считаешь, что у тебя вышло бы лучше?.. Нет, ты не прав...
Тэрн кивнул сам себе. До этого момента у него не было твёрдой уверенности, что парень с кем-то перепутал его (мало ли, просто поболтать захотел?) — но теперь это было ясно.
— Вы меня с кем-то путаете.
Он вежливо улыбнулся и отошёл к храму. Парень растерялся.
— Да нет... — пробормотал он, — ты Тим.
— Меня зовут не так, — холодно ответил Тэрн.
Парень непонимающе заморгал. Он был весь какой-то встрёпанный, будто только что проснулся, а взгляд у него был такой расфокусированный, будто, даже глядя в упор на Тэрна, он в то же время думал ещё о нескольких вещах. Сумасшедший, что ль, местный?
— Тим... — снова начал он.
— Меня зовут не так, — теряя терпение, повторил Тэрн и вдруг вспомнил.
Тим. Короткое имя на букву "т". Его звали Тим...
— Кто вы?..
— Но ты же сам меня звал, — расстроено повторил парень. — Я Ден, Дениел Холдон! Дение... мда. Я всё неправильно сделал, да? Извини...
Он покачал головой и вдруг стены Айнера растаяли перед лицом Тэрна. На какое-то мгновение он очутился в белой пустоте, а потом вокруг соткался маленький кабинет, под завязку заваленный чертежами.
— Извини, со мной всё время как-то так получается. Ты садись, садись! Чай будешь?
Тэрн рухнул в кресло.








***

Бог второй сказал: "И я вот тоже мучаюсь, Люди, созданные мной, В меня не веруют. Я послал бы им мессию так, при случае, Но боюсь, они распнут его, наверное"...

Филигон           

— Так это правда... — наконец пробормотал он, — что ты порой ходишь по Айнеру...
Дэйниэл поморщился, как от зубной боли.
— Как и по любому другому городу. Хотя я Реллу предпочитаю.
— Там же в тебя не верят...
— Я тоже в себя не верю.
Он грустно улыбнулся.
Тэрн обвёл взглядом комнату, потом самого Дэйниэла. Кто он? Волшебник? Гипнотизёр? Тэрн не верил, что это его Творец. В нём было столько человеческого, в его кабинете было столько человеческого...
— Каков есть, извини.
Тэрн вспыхнул.
— Чем я могу помочь? — наконец выдавил он.
Дэйниэл вскинул брови.
— Это я чем могу тебе помочь! Мне показалось, ты хочешь о чём-то спросить...
— А ты всем являешься, у кого есть вопросы?..
— Нет, но... за тебя многие просили. И ты говорил со мной в храме Каммены, я оттуда лучше всего слышу... и мне показалось, что я тебе действительно нужен.
Тэрн уставился в стену, потому что не было сил смотреть на этого встрёпанного паренька и продолжать считать, что говоришь с Творцом.
— Да... у меня к тебе столько вопросов...
— Я знаю, Тим. Мне жаль.
— Я не знаю, с чего начать...
Тэрн закрыл лицо ладонями.
— Давай начну я, — успокаивающе произнёс Дэйниэл-Творец. — Хотя это тоже непросто.
Тэрн всё так же не отводил рук, и откуда-то из темноты до него доносилось:
— Я стал демиургом раньше срока. Так вышло... Но я не был готов к этому знанию. Во мне осталось слишком много человеческого. И видишь, как получилось...
— Как?..
— Мои миры... они гибли один за другим, как я считал; и я решил сотворить ваш мир, ты же знаешь эту историю? — он начал тараторить, — идеальный мир, в котором не будет...
— "...Болезней, голода, землетрясений или наводнений — ничего, что мешало бы вам жить..."
— Да... да... и я ошибся. Я не знаю, была ли неверна сама идея, или это я сделал что-то не так, но... в итоге люди не хотели ничего. У них и так всё было, им не нужно было ничего создавать. Не нужно было строить здания для защиты от холода, или жары, или животных. Не нужно было выращивать поля или сажать деревья — вокруг и так было полно еды... Я думал, что раз низшие потребности удовлетворены, вы сразу же перейдёте к высшим... я не знаю, почему это не сработало.
— И что ты сделал?
— Я... попытался сам научить вас. Может, это было второй ошибкой. Может быть, стоило подождать, пока вы разовьётесь сами, может, вы выработали бы свою культуру. А так я дал вам знания, используемые в моём родном мире... но только те, что пригодились бы вам для жизни и не повредили бы природе... В результате вышло — кусками... да и то вы почти всё потеряли...
Он помолчал, потом продолжил:
— Да... и получилось такое странное отражение моего родного мира... я ведь даже с флорой и фауной не особо возился — взял за основу родной мир... и сказки оттуда же... мне ведь была важна сама идея, создание гармоничного мира, а не его животные или цветы. Обычно всё совсем не так: я вожусь с мирами долго, бесконечно долго, шлифую каждую деталь... Вот и боялся, что если начну, то снова застряну навечно... а если бы потом этот мир тоже разрушился? Я бы не перенёс ещё одного поражения...
— Ясно. И что, со знаниями не вышло?
— Нет... вы не хотели их — неважно, знаний о том, как обрабатывать пищу, или об устройстве мира и вашем предназначении. Все мои слова уходили впустую... когда я увидел, что мой идеальный мир обращается в болото, я решил остановить... эксперимент. Как-нибудь раскачать его, нарушить равновесие. Пусть были бы наводнения, голод, холод — что угодно, лишь бы вы не тонули в равнодушии... Но я слишком старался создать самый гармоничный мир. Его невозможно было вывести из равновесия. Никак, никакими способами! Что бы я ни делал, он сразу становился таким, как прежде!..
— Всё, чего ты добился — трещина посреди Каммены…
— Да. Но это было только хуже. Я ведь создавал мир без магии, так он был стабильнее... и если бы она появилась так резко, это могло уничтожить Алиар. Так что я разрушил Каммену и расселил вас по городам. А лес закрыл, чтобы волшебство не прорвалось наружу. Потом уже туда смогли пройти только Джон и герои... на всякий случай, чтобы связаться со мной…
— А почему ты создал несколько городов вместо одного?
— Я расселял вас по склонностям к тому или иному, по мировоззрению. Чтобы проще было донести до вас идеи... Но это не сработало: усилились, в основном, плохие черты... я посылал к вам пророков, пытаясь разбудить ваши души, но их вы тоже не слышали. Последними были Гелдер и Дайфус, им удалось добиться хоть чего-то, хотя их вы тоже поняли неправильно... Нет, то, что ты изучал в ордене, тоже не совсем верно...
— И тогда ты?..
— Я создал Повелителя Мечей. Я был в полной растерянности, и тут Джон предложил свою помощь. Мы придумали это дурацкое Пророчество — я никогда не отличался ни лаконичностью, ни литературным талантом, но всё же сработало.
— А смысл был в том, чтобы разбудить человеческие души?
— Да. На борьбу с Повелителем Мечей порой поднимался весь Алиар. Зачастую им и не нужно было воевать — достаточно было просто подняться. А если не получалось, Джон создавал такие условия, в которых нельзя продолжать спать... мор, войну, голод...
— Ты сказал ему, что это временно.
— Я помню... я сказал, что это только пока я не придумаю ничего получше.
— И ты не придумал.
Демиург тяжко вздохнул, потом обвёл рукой комнату. Вся она была завалена чертежами, схемами и рукописями.
— Я старался...
— А Джон? Почему ты просто не отпустишь его?
— Я не могу! Сначала нужно придумать что-то другое...
— Он хочет убить себя.
— Я знаю...
— Это сработает?
— Должно...
— Почему ты не помешаешь ему, если он тебе так нужен?
— Это его право... я не навязываю вам свою волю, только указываю, что правильно, а что нет. Но я не могу отпустить его сам! Пусть делает, что хочет, но я не буду помогать в этом. Я не могу, понимаешь? Он мне нужен. Алиару нужен.
Тэрн вскинул глаза:
— Алиару нужно, чтобы каждый век в нём убивали людей — стариков, детей? Чтобы люди страдали, мучились, умирали на войне, голодали, теряли близких? В двадцатом Витке вырезали две трети населения! Две трети!
— Джон всегда останавливается, как только ему удастся разбудить хотя бы половину душ… сделать так, чтобы людям больше не было наплевать... чтобы брало за живое. Он не виноват, что иногда вам плевать, пока не вырежут две трети населения.
Тэрн надолго замолк.
— И зачем всё это? Чтобы души просыпались? Стоит оно того?
— Конечно! — Дэйниэл всплеснул руками. — Для этого вы здесь и живёте!
— В смысле?
Дэйниэл сник.
— Знаешь, я... не знаю, как ответить тебе. Ты не поймёшь, просто не сможешь осмыслить — и это в лучшем случае. А в худшем — как я — осмыслишь часть, когда будешь ещё не готов.
"Прямо как говорит Джон…"
— Да, он тут совершенно прав.
Тэрн ухмыльнулся и потёр виски.
— Но хоть что-то ты можешь сказать? Ты упоминал, как пытался что-то объяснить людям в Каммене и после расселения. Что ты им говорил?
— В основном, что вы живёте здесь, чтобы получать уроки. Чтобы в итоге, шаг за шагом, развиться и выйти на другой уровень существования… осознания, мышления, способностей, чувств. Нет, я не про то, чтобы создавать миры. Для начала более мелкий уровень, их много. Но до этих пор нужно развить всё в равной степени: понять, как устроен мир, избавиться от разрушительных эмоций… начать думать и жить совсем по-другому…
На фразе про понимание мира в голове промелькнул Джон, про избавление от разрушительных эмоций — всегда благостный и спокойный брат Юнь.
— А ты получил новые способности прежде, чем это случилось.
— Да.
Тэрн вновь замолчал.
— Так значит, мой мир — болото. А что с остальными твоими творениями?
Дэйниэл вздохнул.
— В Эндере изливались вулканы… они сожгли всё, что я создал… деревья, цветы… живых существ. Остался только пепел… Я думал, всё потеряно, но, знаешь, сейчас там появилась новая жизнь… там такие интересные животные! Они могут дышать несмотря на пепел в воздухе и способны выдерживать любую температуру. Так что лава им не мешает... Человека или ему подобных там пока нет. Есть достаточно разумная раса, из неё можно было бы сделать, но… я не готов пока рисковать. Решил не трогать ничего другого, пока не разберусь с Алиаром.
— То есть, человека ты создаёшь из уже готовой разумной расы?..
Дэйниэл пожал плечами.
— Люди — как бы они не выглядели — отличаются от животных наличием разума и души. Можно либо создать их такими, либо дать душу уже готовому… — он осёкся. — Н-не спрашивай меня, пожалуйста, о таких вещах.
Тэрн опустил взгляд. Да, не стоило. Достаточно было поглядеть на Дэйниэла и его творения: ему раннее знание счастья не принесло.
— Я представлял тебя совсем иным.
— Я знаю. Менее похожим на человека. Ну, я вот так могу, твоим соотечественникам было легче, — на месте Дэйниэла вдруг появилось бесформенное сияние. — Только это не меняет ничего, — разнеслось со всех сторон, а потом перед Тэрном снова появился растрёпанный паренёк.
— А остальные твои миры?
— Акватрию затопило… там тоже всё было уничтожено…
— Я понимаю, почему ты хотел создать самый гармоничный мир.
— Да, — Дэйниэл криво улыбнулся, — именно поэтому. Правда, сейчас там…
"Зародилась новая жизнь, которая спокойно выживает в воде?!" — не успел произнести Тэрн.
— Именно.
В голове начала появляться какая-то идея, но Тэрн пока не мог сформулировать её.
— А в Аймосе идёт война, — продолжал Дэйниэл. — Я уже так устал сортировать души и возвращать их в мир после смерти… сейчас это происходит автоматически… всё равно они ничего не хотят слушать…
— А следующий мир? — не слушая, продолжил Тэрн. Что-то стучалось в голову, что-то…
— Следующим был Алиар…
Тэрн прищурился.
— Джон говорит, должно было быть ещё два мира… Ты должен был создать их перед Алиаром.
Дэйниэл поднял брови.
— Не знаю… как странно… я никогда об этом не думал.
— Он говорит, если бы ты создал их, то с Алиаром бы всё получилось.
Растерянный паренёк напротив погрузился в задумчивость.
— И с другими мирами… ты просто поторопился. Эндер, Акватрия — в них же сейчас всё хорошо… совсем не так, как ты планировал, но всё же хорошо… и в Аймосе наверняка наладится! Один из уроков, которые ты не постиг, — это терпение! Ты не научился выжидать, не научился… не нервничать.
— Да, я знаю, — Дэйниэл грустно улыбнулся. — Из-за этого все проблемы. Я очень переживаю. Я всегда хотел творить миры, в которых людям будет хорошо и легко… и когда выходит вот так… — он осёкся.
— А эта фраза в пророчестве — что если герой не победит, мир будет уничтожен… ты с самого начала знал, что Джон попытается это сделать?
Лицо Дэйниэла страдальчески исказилось.
— Нет. Если в Витке не удавалось разбудить людей… тогда был последний шанс. В таких случаях Джон смотрел на самого героя. Герой должен был стать цветом Алиара. Впитать в себя его культуру, историю, волю, любовь, доброту, стремление к лучшему… Если бы оказалось, что даже его душа мертва… это значило бы, что Алиар потерян.
Тэрн замер. Дэйниэл прикрыл глаза.
— …Тогда мне оставалось бы только уничтожить его. Без души ведь всё это не имеет смысла.
Тэрн облизал пересохшие губы. То есть, он… если бы он оказался недостаточно добрым… или волевым… Он ведь жил совсем не так… сколько плохого он совершил? Сколько раз струсил? Сколько ненавидел!..
— Ты бы не оказался, Тим. Ты очень далеко от края. А плохие поступки иногда совершают и хорошие люди, вопрос лишь в том, какие выводы они из них делают. Не ошибаясь, не выходит расти…
Они снова замолчали.
— А почему ты сказал про доброту? Я думал, вы пытаетесь просто разбудить людей — заставить их жить, чувствовать…
— Разбудить их души. А души нет без доброты.
— То есть, вы… наполняли мир злом и жестокостью, чтобы… создать доброту?
— Это не зло, Тим. Ты всё ещё не видишь разницы?
Тэрн потряс головой. На самом деле, он видел. Просто… слишком необычно всё это было, слишком далеко от человеческих мерок.
— Но, да, пожалуй, это… сурово. Жёстко. Я-то хотел сделать мягко, безболезненно… но так не вышло. Видно, людям нужно преодолевать трудности, чтобы расти… а может, я что-то упустил. Что-то совсем маленькое!.. Но я не нахожу его…
Они посидели так ещё немного. Наконец, Тэрн вскочил и начал ходить по комнате.
— Ты сказал, что отпустишь Джона, как только найдёшь другое решение? А ты пробовал спрашивать у самих людей?
— Да… они ничего не предложили мне…
— А если я предложу?
— Пожалуйста…
Дэйниэл не мог прочитать его мысли, потому что Тэрн сам ещё не знал, что скажет. Он ходил по комнате и размышлял вслух, пытаясь поймать ту идею, которая посещала его.
— Ты слишком торопишься. Ты поспешил с первым миром, поспешил со вторым… и не даёшь времени Алиару. Ты говоришь, что душам нужно развиваться… и для этого нужны испытания… и что в Алиаре душам пробудиться очень сложно… так пусть это будет самый сложный мир! Пусть здесь будет самое серьёзное испытание — сном, бездействием. А развиваться нужно будет, преодолевая это… Ты говорил, что не навязываешь нам свою волю, только указываешь, что правильно… но ведь ты делаешь именно это. Зачем нужен Повелитель Мечей? Он создаёт условия, в которых душа вынуждена расти… но это неправильно! Развитие должно идти изнутри. Ты объяснил нам, как нужно жить, у нас есть твои Свитки. Выживут ли наши души… теперь это наша проблема. Разве нет?
— Может быть… — Дэйниэл грустно улыбнулся. — я всё-таки совсем недалеко ушёл от человека… видишь, ты говоришь не менее правильно, чем я… но я всё это знаю, знаю. Да, нужно давать мирам развиваться самим… но я просто не могу! Не могу сидеть, смотреть, как мир гибнет, и ничего не делать!
— О, я нашёл, что тебе делать. Ты пропустил два мира. Я думаю, Джон имел в виду, что ты получил бы на них какие-то знания, и этого бы хватило, чтобы создать правильный гармоничный мир… Но, может быть, есть ещё кое-что. Раз миры обмениваются энергией через Пропасть между ними… то, может, энергия двух этих миров поможет… гармонизировать Алиар? Я не знаю. Просто предположение.
Дэйниэл ошарашено смотрел на него.
— …Кроме того, ты собирался заселить душами Эндер и Акватрию. Когда закончишь, когда разберёшься с их проблемами, тогда можно будет посмотреть, что сталось с Алиаром… если, конечно, всё это время ты не будешь его трогать.
Повисло молчание.
— Может быть, ты и прав… — наконец проговорил Творец, — в любом случае, я… должен отпустить Джона. Он уже помог мне гораздо сильнее, чем я имел право просить. А это решение я хотя бы попробую. Спасибо.
Он встал и пожал руку Тэрну. Тот замер. Дэйниэл потёр переносицу, а потом выхватил откуда-то из воздуха маленькую бутылочку. Он провёл над ней ладонью и протянул Тэрну.
— Вот, передай это Джону. Ему нужно выпить это в центре Каммены, так будет надёжнее. Нет, что ты. С его душой всё будет в порядке. В мире… мало таких кристальных душ, как его… — Творец вздохнул. — В этом и была проблема, почему я не мог передать это дело кому-то другому. Нужен был человек с чистейшей душой! Чтобы не усомнился, чтобы… как бы ни относились к нему, что бы ни говорили, он не сорвался в злобу, ненависть…
— Тебя он, по-моему, ненавидит.
— Ну, я-то это заслужил!
Дэйниэл широко улыбнулся. Он оглядел Тэрна, свои чертежи и вздохнул:
— Я… очень благодарен тебе за помощь. Я не ожидал такого! Я думал, наша встреча пройдёт совсем иначе… я хотел тебе кое-что сказать.
Тэрн захлопал глазами.
— Что?
— Ну… ты… казался таким несчастным в Каммене. Я посмотрел твой прежний путь, твои мысли. И хотел тебя как-то утешить, и рассказать, что ты… не совсем прав… наставник Лорм искренне заботился о тебе… а брат Юнь вовсе не дурит людей… и… твоя мать, Тим… она не бросала тебя. Её убили через несколько дней. Она правда собиралась вернуться!
Тэрн сделал шаг назад. Всё это время он… нет, нет, нет, нет. Она следила за ним всё это время. Она слышала всё, что он говорил!
— …Она ждёт тебя, Тим. Она хотела поговорить с тобой.
— Нет! — вскрикнул Тэрн. Он отошёл назад до самой стены. — Я, я не готов! Мне нужно… я… это можно отложить?!
Дэйниэл окинул его взглядом и закусил губу.
— Да, конечно. Прости меня, что всё вот так вышло, — Творец помолчал. — Я собирался сказать тебе кое-что ещё, но… — он оглядел совершенно белое лицо Тэрна, — лучше пусть она сама.
Тэрн судорожно кивнул. Дэйниэл протянул ему руку на прощанье и сказал:
— Прости, что у тебя такой неумелый Творец.
Тэрн пожал ему руку и криво ухмыльнулся.
— Прости, что у тебя такой беспокойный герой. Прости, что у тебя такой сонный мир. Прости, что у тебя такие проблемы с самооценкой…
Дэйниэл рассмеялся. Он уже собирался отправить Тэрна обратно, но увидел, что он хочет что-то сказать и остановился.
— А этот духовный рост ведь не заканчивается на том, чтобы стать Творцом?..
— Конечно, нет!
— Тогда, может быть, то, что над тобой — которое не торопилось, как ты, и поэтому усвоило все свои уроки — позволило тебе стать Творцом не просто так. Может быть, твоя судьба — постигать нужные знания вот так. Может, твои миры совсем не плохи... Прощай и спасибо тебе за всё. И ради своего Творца, Дэйниэл! Не торопись ты так больше!








***

У Кристофера нет ни гроша, Ни коня, ни меча, ни печали. Только тысяча миль за плечами, Звёздный свет и простая душа...

Филигон           

Тэрн лежал и смотрел в потолок. Потолок был красивый, с лепниной, будто в храме каком-то... Над ухом кто-то вздохнул настолько судорожно, что дальше Тэрн ожидал услышать звук оседающего на пол трупа, но вместо этого раздалось:
— Наконец-то!
Тэрн скосил глаза и увидел брата Анду.
— Как ты себя чувствуешь? — хотел спросить Анда, но услышал этот же вопрос от Тэрна.
— Я?..
— Ты совсем белый...
Тэрн легко встал на ноги. Оказывается, всё это время он лежал на полу посреди маленького храма, а брат Анда сидел рядом с ним.
— ...Что, сорвал я твоё успокоение? Извини. Давай, приходи в себя.
Тэрн тепло улыбнулся. Он чувствовал изумительный приток сил, спокойствия и... любви, что ли. Анда растерянно моргнул, а потом настороженно поглядел на Тэрна. Наконец, монах сделал несколько глубоких вдохов и успокоился.
— Я сознание потерял?
— Да, тебя с улицы принесли. Брат Юнь пошёл за врачом. Мы же что только ни делали, ты в себя не приходил...
Тэрн помедлил, а потом похлопал себя по груди: туда он убрал бутылку, данную Дэйниэлом. Но он уже знал, что она будет на месте.
— Не придавай значения. Как ты быстро успокоился! Отличные упражнения. Научишь меня?.. потом.
Анда просиял.
— Конечно! С удовольствием! Знаешь, это действительно совсем несложно и так помогает.
Тэрн уже хотел назвать его прежним, мирским именем, но понял, что лучше этого не делать. Вместо этого он зашёл издалека:
— Знаешь, мне довелось быть в Кивише... и там помочь одной девушке добраться до Эрнела... и...
— Миза уже была здесь. Она мне всё рассказала. Спасибо, брат Тарк.
— Не за что, Хэггардим.
На мгновение в глазах Анды промелькнули ужас и безысходность, но он более-менее взял себя в руки и криво улыбнулся:
— Зови меня лучше брат Анда.
— А ты меня Тэрном.
Монах поднялся с колен. Тэрн огляделся:
— Слушай, а в этом храме что, никого кроме тебя нет?
— Да разошлись все, когда поняли, что ничего сделать не могут, а врач сейчас придёт...
— А я что, так долго провалялся?
Если бы Тэрн знал, что такое дежавю, то обязательно бы его испытал.
— Не знаю, я так нервничал... час, наверное...
— Да уж больше! — брат Юнь быстрым шагом вошёл в храм. За ним семенил старичок с аккуратно подстриженной бородой. — Доктор, осмотрите его, пожалуйста.
— Не надо, со мной всё хорошо. И мне уже пора...
— Я настаиваю, — так же доброжелательно, но очень внушительно произнёс брат Юнь.
Тэрн покосился на него и не стал спорить. Он послушно высовывал язык, следил за пальцем и совершал десяток других бесполезных действий, прекрасно понимая, что с ним всё в порядке. А вот если он не разыщет Джон в ближайшее время, то получит по ушам.
— Юнь, я тебя просил узнать... — Тэрн в очередной раз отвлёкся на врача.
— Да, но я не успел пока.
— Я понимаю. Я хотел сказать, что уже не надо.
Анда перевёл взгляд с одного на другого. Юнь вопросительно поднял брови, но промолчал.
— Ну, что ж, молодой человек. Здоровье у вас и впрямь отменное. Видимо, это издержки возраста. Знаете, есть периоды в жизни человека, когда...
Тэрн пару раз кивнул и с почтением смотрел на доктора, пока тот, наконец, не ушёл, довольный таким уважением к своим знаниям. Тэрн обернулся к монахам.
— Ребята, мне очень жаль...
— Но ты опять торопишься.
— Да. Меня уже во всю ищут... Но я, кажется, скоро снова приеду, — Тэрн тяжело вздохнул, — да, у меня скоро будет много свободного времени... — он тряхнул головой и перевёл взгляд на Анду. — Спасибо тебе огромное за молитвослов. Отличная книга, много хороших молитв... Жаль, что я опять так убегаю, но мне правда пора. Простите, ребят, вы замечательные друзья.
Он пожал руки братьям и вышел. Натренированный слух позволил различить:
— Тебе не кажется, что брат Тарк ОЧЕНЬ изменился?
— И, в основном, за последние полтора часа.








***Тэрн ровным шагом шёл впереди Джона. Как ни странно, Повелитель Мечей совершенно спокойно среагировал на его опоздание. Они просто закончили дела и пошли обратно, к дому. Дорога впереди была длинная: они жили у Дейнара, а за покупками пошли в Айнер, потому что Тэрн хотел повидать братьев. Теперь идти можно было долго — в самый раз, чтобы поговорить.
"Как начать?.. Наверное, так и скажу: "Знаешь, в Айнере я встретил Творца… Он передал тебе это". Джон ведь тоже видел Дэйниэла, он не подумает, что я сошёл с ума. Да! Скажу: "Я встретил Творца, он передал тебе это"... и через несколько дней Джона не станет".
Тэрн замедлил шаг. Джон покосился на него, но промолчал. Тэрн видел: Повелитель Мечей давно уже заметил, что с ним что-то не так, просто не знал, как спросить.
А скоро и не сможет. Он умрёт и никогда больше не расскажет о строении мира, не вспомнит свои яблочные сады, не заставит думать самостоятельно…
Тэрн зажмурился. Бутыль, которую дал ему Творец, словно жгла кожу, и он знал: Дэйниэл тут не причём. Это была его совесть.
Он должен был привести к смерти своего наставника, своего лучшего друга, единственного человека, который по-настоящему понимал его... единственного, кого он так уважал, кем так восхищался... на кого так хотел быть похожим!..
— Тэрн? — не выдержал Джон. — Всё в порядке?
Тэрн обернулся и внимательно посмотрел на своего друга и наставника. И совершенно спокойно произнёс:
— Да. Я просто задумался, — он широко, искренне улыбнулся и продолжил: — Когда остановимся на привал, покажешь мне снова тот удар? Всё не пойму, как ты его делаешь! Да, и насчёт обработки серебра…








***

Идти вперёд, не отступать: Не испытав несчастья, Счастья не понять... Забыв про боль, держать штурвал: Способен жизнь любить Лишь тот, кто смерть познал...

Мюзикл "Граф Монте-Кристо"           

Прошло несколько дней с их возвращения, а Тэрн так ничего и не сказал Джону. Он знал, что должен… но просто не мог.
В конце концов! Что такое для Повелителя Мечей пара недель?! Или месяц. Или год. Какая разница, он собирался ждать пятьсот лет!
"Я прожил на тысячу лет больше, чем мог вынести", — постоянно звучал в голове голос Джона.
"В прошлый раз, когда я упустил возможность, это было слишком тяжело".
Тэрн сцепил зубы и яростно помотал головой. Он знал: бутыль очень хрупкая и легко может разбиться или потеряться… Он каждый день говорил себе, что сегодня всё расскажет, и каждый раз находил новый повод, чтобы сделать это завтра.
"Я должен отпустить Джона. Он уже помог мне гораздо сильнее, чем я имел право просить".
"Смерть тела неважна, Тэрн. Страшна только смерть души".
— Болтать я тоже умею, — процедил Тэрн.
Он закинул руки за голову и вспомнил, что завтра Джон обещал объяснить ему, как магия оживляет деревья в лесу Каммены. Вот завтра он ему всё и расскажет. И бутылку отдаст! Сразу после того, как Джон всё объяснит.
"Мой бедный мальчик…"
Тэрн сел на кровати. Он сразу же узнал этот голос. Он узнал бы его среди всех голосов мира.
"Милый мой… как же тебе тяжело…"
"Мама…"
"Да, мой хороший… как я скучала по тебе… как давно я хотела поговорить с тобой, милый, дорогой мой… я ведь всё это время была рядом, бедный мой…"
"Мама, прости! Прости меня! Я так виноват, я…"
"Глупый. Ну что ты говоришь. Ты ни в чём не виноват… ты бы знал, как здесь светло, как радостно… дорогой мой…"
Тэрн не ответил. Он крепко сжимал веки, чтобы сдержать слёзы.
"Не переживай, милый мой! Скоро мы все будем вместе. И возродимся все вместе, и проживём долгую, счастливую жизнь… Творец обещал мне!"
Он обхватил голову руками.
"Но сейчас ты должен сделать то, что необходимо, милый… Я понимаю, как тебе тяжело. Так сложно отпускать тех, кого любишь… Помнишь, как мы шли в орден? Я рыдала каждую ночь… и каждый день… ты всё время спрашивал меня, что случилось, а я так глупо врала…"
Тэрн судорожно вдохнул. Теперь он помнил, теперь он всё помнил.
"Отпусти Джона, милый мой. Он больше не может…"
"Да, мама".
Её нежный, ласковый голос надолго замолчал.
"Джон… он… он…"
"Что?"
"Он… должен поскорее отправиться сюда. Его здесь очень ждут", — закончила Алисия, и впервые в её голосе послышалось что-то не то. Но Тэрн не обратил внимания.
"Кто?.."
"Одна девушка, Кина".
"Его жена?!"
"Да. Его жена".
Тэрн кивнул.
"Пока, мой милый… Помни, что я всегда с тобой… В горе, в радости… Если бы ты знал, какая счастливая жизнь тебя ждёт! Ты любим сильнее, чем думаешь... Не грусти…"
Её голос растаял. Тэрн тряхнул головой, встал и зажёг лампаду, аккуратно застелил постель, сел на неё. И дико, истерически разрыдался.
Прошла, наверное, минута, прежде чем в комнату влетел Джон. Глаза у него были совершенно перепуганные. Когда Тэрн пришёл в себя, Джон сидел рядом и держал его за плечи.
— Тэрн! Тэрн! Успокойся! Расскажи, что случилось!
Он вдохнул.
— Да, мне… нужно кое-что тебе рассказать.








***— Вот и всё, — тихо сказал Джон.
Тэрн кивнул. В руке у Повелителя Мечей была эта дурацкая маленькая бутылочка, которую Тэрн ненавидел, как никого и никогда.
— Я уже сказал тебе всё, что мог. У меня нет никаких напутствий. Ты — истинный герой Алиара. Ты проживёшь достойную и счастливую жизнь, потому что ты хороший и порядочный человек. Будь счастлив, Тэрн. Я горжусь тобой.
Тэрн хотел сказать: "Я тобой тоже", — и хотел сказать: "Давай пей уже". Он промолчал.
Джон встал напротив статуи Творца: у самой трещины в Пропасть между мирами. Из-за низкого роста Дэйниэла они стояли лицом к лицу. Джон ухмыльнулся и разом опрокинул в себя бутылку.
Ничего не произошло.
Он спокойно окидывал взглядом статую Дэйниэла. Тэрн выдохнул. Он был одновременно опечален за Джона и рад за себя. Он сделал всё, что мог, и не его вина, что не сработало.
А потом Джон рухнул на пол, прямо и ровно, как стоял. И впервые за тысячелетия тело Повелителя Мечей не рассыпалось прахом после смерти. Тэрн подошёл и взглянул в его серые, стальные глаза. Они всё ещё были самыми живыми в Алиаре, и Тэрн поскорее закрыл их, чтобы запомнить такими.
Он ещё не знал, где похоронит Джона.
Но знал, что через много лет над его могилой будет самый красивый яблоневый сад в Алиаре.








***— Подхватила какую-то заразу! — старушка зашлась громовым хохотом, жутким в таком хрупком старческом тельце. — Ой, не могу! Сколько раз я это слышала? Заразу, заразу подхватила! Точнее и не скажешь.
Сидящий рядом дюжий парень тоже хохотнул.
Кина прислонилась к борту телеги. Ей было всё равно, смеются они над ней или оскорбляют её. Пусть только довезут куда-нибудь… У неё уже давно не было ни коня, ни денег.
— Да через годик твоя зараза начнёт по полу ползать и грызть всё, что плохо лежит! Правильно я говорю, Малыш Терс?
Малыш Терс заржал ещё сильнее.
Кина вытаращила глаза.
Ну да. Конечно. Естественно. Странно, что она не догадалась. Хотя когда ей было? Она была так поглощена погонями и побегами… Но всё это было неважно…
— Ой, не могу... насмешила ты меня, девочка! Что, бросил тебя женишок твой? А ты с горя по лесам скитаешься?
Глаза Кины оскорблённо расширились. Она хотела сказать, что всё не так, она замужем... но тогда объяснять пришлось бы слишком многое.
— Эх, молодо-зелено. Бедная, глупая... поди, родители из дома выгнали, идти некуда... вона как отощала... и волосёнки спутались... решено! У меня жить будешь.
Малыш Терс открыл рот от изумления.
— Слышь, Элтири... а твои-то не против будут? — пробасил он.
Старушка лихо махнула рукой.
— Ха! Кто будет против — тому ка-ак дам ложкой по лбу. Сразу передумает!
И стало очевидно, что всё так и будет.
— Что, согласна ты, девонька? Только у нас работать надо, не дурака валять. Ну да ты девка правильная, по глазам вижу. Как зовут-то тебя?
Кина уже открыла рот, но осеклась. Если брат Елло когда-нибудь наберёт власть и станет искать её...
— Алисия меня зовут. Спасибо, спасибо вам за доброту...
Она расплакалась. Малыш Терс растерянно глядел на неё и молча сочувствовал беде. Элтири гиканьем подгоняла коня. Откуда, откуда в мире столько добрых людей?..
Вёрсты оставались за спиной — а с ними злые враги, рухнувшие надежды и одинокая жизнь в лесу. Кина думала, как теперь она начнёт новую жизнь. Родит ребёнка. Разыщет Джона. А может быть — проживёт одна со своим сыном или дочерью, счастливо и спокойно, и никакой подлый монах никогда до неё не доберётся..
О чём она точно не думала — так это о том, что через несколько лет Ульа станет святым дедом и, объезжая свою паству, случайно наткнётся на неё... и сопоставит время, и так испугается, что вырастет помощник Повелителя Мечей, что ей вновь придётся кружить по всему Алиару — на этот раз уже с ребёнком. Кина не могла думать, что когда-нибудь ей придётся оставить сына чужим людям. Что она будет убита на следующий день. И что даже после своей смерти она не сможет открыть сыну, кто его отец, потому что поймёт, что иначе Джон так и не получит свою долгожданную свободу.









Эпилог
В ордене его встретили ледяным молчанием. Ему открыли ворота, его впустили внутрь. Но не сказали ни слова, никто не улыбнулся, не помахал рукой. В их глазах он по-прежнему был подлецом, который хотел обречь на страдание тысячи людей.
Тэрну было всё равно. Он пошёл вглубь ордена, зашёл в спальни; оглядел учеников, наткнулся на то же молчание, вышел, заглянул в библиотеку. Вышел и оттуда. Миновал арены для тренировки. И уже на самой дальней услышал:
— Собер-рись! Что ты, как муха недобитая?! А ты куда целишься?..
Райк увидел ошарашенные лица своих учеников и обернулся посмотреть, на что они так уставились. Глаза его изумлённо расширились. Сердце Тэрна пропустило удар. Но через секунду Райк опомнился, и на лице его появилась радостная улыбка.
Не презрение.
Не враждебность.
Не равнодушие.
— Тэрн! Ты живой!
Райк подошёл своим обычным чеканным шагом и стремительно обнял его. Молчание учеников стало изумлённым.
— Наконец-то! Я верил, что ты вернёшься!
— Ну, я соскучился.
Они помолчали. Райк выжидающе смотрел на него. Тэрн на секунду отвёл глаза, потёр переносицу. Всё-таки слишком странно это было.
— Знаешь, я тот самый герой из Пророчества.
Райк ухмыльнулся.
— Я тебе всегда это говорил!
— Да... Но ты не понял: не тот герой, который остановит Виток — а тот, который прекратит Извечную войну.
Райк ошарашено моргнул. Повисло молчание. Ученики вдалеке сбились в испуганную кучку и тихо перешёптывались. Наконец, Райк почесал в затылке и неуверенно пробормотал:
— И что теперь? Тебе нужно убить Повелителя Мечей?.. Ты вернулся за армией? Мы готовы! Мы сможем набрать около...
— Я уже его убил.
Райк растерянно поглядел на него.
— Ты… ты уверен?.. Не думай, что я тебе не верю, просто... сложно поверить, что ты вот так, в одиночку, победил самого сильного мечника и самого жестокого ублюдка Алиара! Тэрн? Тэрн!.. Ты чего?
Тэрн убрал руки от лица и тихо пробормотал:
— Мне столько надо тебе рассказать.
Он оглядел военную выправку Райка, его сияющие праведностью глаза — и сбился.
— …Это всё совсем не то, чему нас учили. Я не думаю, что ты мне поверишь, да я и не прошу верить на слово... хотя бы выслушай!
Райк сделал шаг назад и вдруг улыбнулся совсем по-детски.
— Я верю тебе, брат. Что бы ты ни сказал.



Комментарии.
 
P.S. Если вам понравилось произведение, можете также посмотреть "Дом на горе" о том, как Дениел стал Творцом, и "Аймос" (в процессе) о другом его мире.

запись создана: 06.05.2013 в 12:37

@темы: Игры: Fable, Игры: Тургор, Творчество: Алиар, Творчество